– Возьми себя в руки. Давай проясним ситуацию. – Сев по-турецки, Дрю уперся локтями в колени. – Ты заметил что-нибудь из перечисленного: странные выделения, чувство жжения при мочеиспускании, боль внизу живота, боль в яичках, боль во время секса, лихорадка, головная боль, боль в горле, хроническая диарея или ночная потливость?

Он звучал, как хренова реклама профилактики сифилиса.

– Фууу, чувак, нет. Просто на моем члене кровь, – ответил я раздраженно, указывая на проблему, но по-прежнему отказываясь смотреть.

Он наклонился и взглянул на мои колени.

– Как по мне, все выглядит хорошо, – сказал он, пожал плечами и встал. – Возможно, ты просто подцепил девственницу.

Я сидел, открыв рот, с болтающимся между ног окровавленным, неинфицированным хламидиями членом.

Девственницу? Не может быть.

Я посмотрел вниз и пригляделся. Окей. Внизу была вовсе не кровавая бойня, как мне показалось на первый взгляд. Никакой Техасской Резни Бензопилой. Просто было несколько розовых пятен. Хотя на мне был презерватив. Как, черт побери, нечто подобное происходит? Когда ты в школе используешь эти чертовы штуки как шарики для воды, они не взрываются даже тогда, когда ты кидаешь их на гвозди. А в тот момент, когда им нужно оставаться невредимыми, они говорят тебе: «Выкуси». Презервативы-бунтари.

Но самое-то главное, твою мать! Почему она позволила мне забрать ее девственность? Какого хрена она отдала мне ее, когда я был нализавшимся вдребезги и не смог доставить ей удовольствия? Сокрушительный провал. Возможно, я навсегда отбил у нее желание заниматься сексом. Наверно, прямо сейчас она думает: «Серьезно? И это все? Вот это шутка».

– Я должен выяснить, кто она. Мне нужно извиниться, – пробормотал я себе, вставая и натягивая боксеры с джинсами.

– Воу-воу, чувак. Ты даже имени ее не узнал? Ну ты придурок, – сказал Дрю со смешком, направляясь к двери спальни и открывая ее.

Я натянул через голову рубашку и, на ходу обуваясь, попрыгал за ним следом.

– Спасибо, Дрю. Теперь мне гораздо лучше. Правда. Ты выдающийся друг, – произнес я с сарказмом, пока мы маневрировали по дому, полному пьяных тел в отключке.

– Эй, я не виноват, что ты трахнулся и решил выручить ее, брат, – заявил он, когда перешагнул через голую цыпочку, на которой было только сомбреро, и открыл дверь.

– Я не трахнулся и уж тем более не решил выручить ее. На всякий случай, если ты не заметил, я проснулся сегодня утром один.

– С окровавленным членом, – добавил он, спускаясь по ступенькам крыльца.

– С чертовым окровавленным членом, – повторил я со стоном. – Дерьмо. Я должен найти эту девушку. Как думаешь, будет неправильно попросить твоего отца воспользоваться служебным положением частного детектива, чтобы выяснить, кто она?

Отец Дрю на днях открыл собственное детективное агентство, решив, что следование уставу отдела полиции не соответствует его плотному графику.

– Ты спрашиваешь меня, неправильно ли это по этическим нормам или думаю ли я, что это неправильно? Потому что это два совершенно разных вопроса, друг мой, – ответил он, когда мы пересекли улицу и залезли в его машину, припаркованную у обочины. Если бы Дрю хоть чуть-чуть походил на своего отца…

– Я должен найти ее, Дрю, – сказал я, когда он завел машину. – А когда найду, скажу, что я маленький воришка девственности…

***

– Мы так и не нашли ее, да, здоровяк? – пробормотал я Дрю, который, как мне казалось, все еще сидел рядом.

– Ты разговариваешь с кем-то определенным, или тебе обычно отвечают шоты? – ответил голос, не очень похожий на голос Дрю.

***

– А теперь обратите внимание на тот, что держит Клэр. Он называется «Пурпурный Пожиратель Кисок». У него есть четыре скорости: «Да», «Еще», «Быстрее» и «Святые Яйца», а также присутствует стимулятор точки G, который определенно вас заинтересует. Клэр, ты не могла бы поднять его чуть повыше, чтобы всем было видно?

Я стрельнула в Лиз взглядом «наклонись-чтобы-я-смогла-засунуть-эту-хрень-прямо-в-твою-задницу», затем вяло подняла резиновый пенис над головой. Комната заполнилась криками перевозбужденных, подпрыгивающих на своих местах женщинами – будто то, что я держала над головой, было настоящим пенисом Брэда Питта. Народ, он из пластика. Внутри него нет спермы.

– Давай, Клэр, передай его дамам, – ласково сказала Лиз и полезла в чемодан за очередным резиновым жезлом.

Я безжизненно вытянула руку, чтобы пьяная задница, сидящая рядом со мной, взяла его, но она была занята тем, что жаловалась на чесночный вкус спермы своего мужа.

Господи, только бы никогда не встретиться лицом к лицу с этим мужчиной. Я посмотрю на его пах и увижу зубчики чеснока, выскакивающие из его члена.

– Эй, Лара, – попыталась я привлечь ее внимание, чтобы сбагрить ей чертов фаллоимитатор.

– Клэр, не забывай, ты должна называть ее специальным именем для вечеринки «Веселье в постели»! – напомнила мне Лиз приторно-сладким голосом, от которого мои уши начинали кровоточить.

Я заскрежетала зубами и представила, как замахиваюсь и швыряю фальшивый фаллос прямо ей в лоб, чтобы у нее навсегда остался на лице отпечаток, на который люди будут показывать пальцем и смеяться. Это родимое пятне? Нет, вмятина от члена.

– Простите, Лара «Сочные Губки»? – вежливо проговорила я, пытаясь подавить позывы на рвоту.

Серьезно, так ли уж было необходимо придумывать дурацкие прозвища? Это было первым, что Лиз заставила их сделать, когда они пришли сюда – придумать себе сексуальное прозвище для себя, используя первую букву своего имени. И на протяжении вечера обращаться друг к другу только так и никак иначе.

Лара «Сладкие Губки», «Сочная» Дженни, «Развратница» Рейчел, «Соблазнительная» Таша…8

Кто придумал это дерьмо? Ах, да. Моя давняя лучшая подруга Лиз. Которая решила начать бизнес по продаже секс-игрушек и не сказала мне ни слова, дабы можно было обманом вовлечь меня в работу с ней.

Она должна была разрешить придумывать имена мне. Таша «Лицо как Влагалище», Дженни «Ведро со Спермой», Лара «Рыхлые Половые Губы»… от этих прозвищ мне не хотелось воткнуть себе карандаш в глаз.

Пока Лиз заканчивала вечеринку, я представляла себя на бразильской эпиляции, атакующей с воды морской спецназ или с отстреленным большим пальцем ноги с большого расстояния при принятии в банду – где угодно, только не здесь. Все это было предпочтительнее разговоров с абсолютными незнакомцами о смазке, зажимах для сосков и анальных шариках.

Когда спустя час мы выехали к бару, я демонстративно с нею не разговаривала. Сегодня мне предложили дополнительную смену, и Лиз решила развлекать меня между обслуживанием посетителей. Стоило просто открыть дверь машины и вышвырнуть ее за то, как она поступила со мной сегодня, но мне не хотелось портить чью-то чужую машину, которая переехала бы ее.

– Клэр, ты не можешь игнорировать меня вечно. Прекрати быть таким импотентским членом, – сказала она недовольно.

– Кстати о членах… Ты серьезно, Лиз? Вечеринки с секс-игрушками? На какой именно стадии нашей дружбы ты подумала, что для того, чтобы свести концы с концами, я захочу торговать Карманными Кисками? Кому только в голову пришло такое название – Карманные Киски? Неужели мужикам действительно нужно извергать свое семя в такую дикость, как фальшивое влагалище, которое можно носить в кармане?

Лиз закатила глаза, и я поборола желание нагнуться через консоль и ударить ее в вагину.

Удар по Киске: когда вагинальных пробок недостаточно.

– Клэр, не драматизируй. Я не жду от тебя вечной помощи с секс-игрушками – только до тех пор, пока не найму себе консультантов. Подумай, это идеальная возможность для нас. Ты заметила, что отсутствовало сегодня на вечеринке? – спросила она, поворачиваясь на сидении и глядя на меня, пока я подъезжала к выходу бара.

– Достоинство, – ответила я уныло.

– Смешно. Сегодня отсутствовали закуски, Клэр. По крайней мере, хорошие. У них были миски с магазинными чипсами и ликер, которым можно свалить лошадь. Они женщины с деньгами, Клэр. С деньгами, которые они тратят на все подряд: на Карманных Кисок для своих мужей или на стимуляторы клиторов для «подруги», чей муж, как они знают, не доводит их до оргазма. А что лучше подходит к сексу, чем шоколад?

Секс и шоколад. Мой шоколад. Моя вкусная шоколадная сдоба, которую я не смогу продавать так часто, как хотелось бы, потому что матерям-одиночкам, работающим в баре, реализовывать себя сложно.

– Здание, которое я арендовала, можно разделить на два отдельных помещения. Одно из них с кухней, – продолжила Лиз. – С очень большой кухней, где ты сможешь творить волшебство, и когда женщины будут заказывать вечеринки, то заодно они смогут заказать подносы с десертом.

Я перевела глаза с дороги на Лиз, ожидая увидеть на лице саркастическую улыбку и услышать что-нибудь вроде: «Шучу! Хотя, разве было бы не замечательно?» Но когда из этого ничего не произошло, я сморгнула нежданные слезы.

– О чем ты? – неуверенно прошептала я в темноте машине.

– Ладно… Короче, я сделала нечто важное. Поступок, который, возможно, разозлит тебя, потому что ты примешь его за милостыню или жалость. Но я всего-то и сделала, что просто запустила процесс. Остальное зависит от тебя, – принялась объяснять она. – Я искала здание для бизнеса, и все оказывалось либо слишком большим, либо слишком маленьким, либо слишком дорогим. Несколько недель назад мне позвонил мой риелтор и сказал, что владельцы «Пекарни Андреа» на Мейн-стрит получили большое наследство и хотят побыстрее продать свою площадь, выйти на пенсию и переехать во Флориду. Это был знак, Клэр. Нормальная цена, идеальное расположение – ровно то, о чем мы мечтали, минус таймшер9 пениса Джастина Тимберлейка. Один лист гипсокартона – и мы поделим помещение на два связанных бизнеса: мои секс-игрушки и твои десерты.