После того, как помыли и досуха вытерли, ко мне подошёл Дэн, также, обнажённый и чистый, взяв за руку, повёл на середину островка, где меня уже ждала Катя, тоже раздетая, с венком на голове, в окружении голеньких девчонок.

Мне на голову тоже надели венок, Катю окружили обнажённые парни, которые были со мной в степи, а меня, такие же девочки. Только тут я понял, почему девочки показались мне странными.

У них, у всех, был пенис!

У меня в голове тут же пронеслись аналогии с нашими амазонками, которые проводили всю жизнь в седле. В случае дальнего похода эта часть тела значительно облегчала жизнь женщин, позволяя им не сходить с лошади долгое время.

Впрочем, что я знаю об их анатомии? Хвостики тоже были при них.

Теперь мне понятен был интерес Уранбатыра к моей Кате, если он впервые встретил такую особенную девочку.

Конечно, я не мог простить ему необыкновенной, даже для дикаря, наглости, а удар, которым он послал меня в дальний полёт?!

Это что, так надо относиться к брату любимой девочки?

Тем временем, в танце, под уханье тамтама, в который меня затянули девочки с хвостиками, мы встретились с мальчиками и Катей. Танец кончился, нас с Катей поставили рядом, с моей стороны стояли девочки, со стороны Кати, соответственно, мальчики. «Свидетели», понял я.

Откуда-то возник старый кудесник с посохом, одетый в длинные одежды. Подойдя к нам, он спросил, готовы ли мы взять в жёны, мужья, свою пару, на веки вечные, потому что здесь разводов не существует, значит, на всё время, пока смерть не разлучит нас.

Мы ответили горячим согласием.

Произведя этот обряд, кудесник исчез, сказав нам:

— Целуйтесь!

Мы обнялись, и тут Катя, увидев что-то за моей спиной, резко развернула меня, и вскрикнула.

Что-то оцарапало мне грудь. Я посмотрел, что это было, и замер. Из-под левого соска Кати торчал гранёный наконечник стрелы. Чёрный, на белом фоне Катиной груди. Я смотрел, и никак не мог понять, откуда это взялось. Со стороны берега раздался дикий, отчаянный вопль, ребята и девчата бросились ловить убийцу. Только сейчас я понял, что Уран собирался разделаться со мной, чтобы завладеть Катей, а Катя заслонила меня собой.

Теперь я держал свою девочку, смотрел в её широко раскрытые глаза, и не знал, что делать.

Опять подошёл кудесник. Покачал головой.

— Ты можешь помочь? — хрипло спросил я его.

— Я — нет. Она уже мертва. Могу лишь отправить в Хрустальный город, там смогут её спасти.

— Отправляй, кудесник!

— Смотри, там тебе придётся заплатить высокую цену!

— Что мне цена! Я не смогу без моей Кати жить!

— Тогда бери свою жену на руки!

Выгибаясь от тяжести, поднял я холодеющую девочку на руки.

— Иди сюда! — поманил меня кудесник. Я шагнул, что-то зазвенело, как будто разбился хрусталь, и всё вокруг изменилось.

Я стоял на дороге с твёрдым покрытием, вокруг тянулись ввысь полупрозрачные дома, машины без колёс стремились по эстакадам.

Я стоял, голый и беспомощный, посреди дороги, держал тяжёлую Катю с остекленевшими глазами, её кровь из раны пролилась на меня, залила ноги бурыми потёками.

Я уже думал, что всё кончено, когда рядом со мной притормозил полицейский автомобиль. Из него вышел высокий, красивый офицер.

— Почему в таком виде? — строго спросил он у меня, потом, приглядевшись, сказал пренебрежительно: — А, люди…

— Офицер, нам нужна ваша помощь! Довезите до больницы.

— Что? Вас? До больницы? Вы уделаете мне весь салон! Впрочем, вызову труповозку, для твоей подруги.

— Офицер! — в отчаянии воскликнул я, — вызовите «скорую помощь»!

— Что ж! — решил, наконец, офицер, — Вызову. Есть у нас больница для низших рас.

Я не отпустил Катю, пока не приехала санитарная машина. Нас загрузили внутрь, Катю положили на носилки, так и не вынув стрелу, меня посадили рядом, и мы тронулись, а полицейская машина прокладывала путь, завывая своеобразной сиреной.

Когда подъехали к огромному стеклянному блоку, нам навстречу вышли санитары с каталкой, висевшей в воздухе.

Вынесли Катю, уложили на каталку, с хмурым видом спросили у врачей, с которыми мы приехали:

— Зачем привезли сюда эту падаль?

Но в это время вышел доктор, неспеша подошёл к нам, приложил какой-то аппарат к груди Кати, встревожился, проделал ту же процедуру со мной.

— Срочно! — закричал он, — Девочку в операционную! Цвет срочности красный!

Я ещё не видел, чтобы санитары бегали с такой скоростью! Они просто испарились.

— Мальчик не ранен? — спросил он меня, — я отрицательно покачал головой.

— Офицер! — обратился доктор к полицейскому, — Я буду просить ваше руководство, чтобы оно наградило вас за спасение жизни этих ценных существ! — офицер взял под козырёк и щёлкнул каблуками.

— А тебя, мальчик, попрошу пройти со мной.

Доктор провёл меня со служебного входа, и передал двум женщинам в белых халатах:

— Приведите мальчика в порядок и поместите в палату для выздоравливающих. Позже я приду и оформлю его.

Женщины не стали задавать вопросов, отвели в помывочную, быстро и умело отмыли меня от крови и грязи, бережно высушили и одели в светлую мягкую пижаму и тапочки.

Подошедшая молоденькая и очень симпатичная девушка отвела меня в палату, которая находилась недалеко отсюда, на первом этаже. Окна палаты выходили в зелёный парк.

Я отметил для себя, что, когда появился здесь, не заметил ни одного деревца. Здесь же за окном был такой густой зелёный сад. То, что это настоящий сад, а не иллюзия, доказывало открытое окно и крики птиц, а также лесные запахи, наполнявшие палату.

— Вот твоя кровать, — показала девушка мне койку возле окна, — пока знакомься с соседями, потом тебя оформим, — девушка мило мне улыбнулась и ушла по своим делам.

Я же остался, а на меня уставились три пары заинтересованных детских глаз мальчишек примерно моего нынешнего возраста.

— Привет! — сказал я, заметив, однако, что здесь находятся дети разных рас. Был здесь хвостатый мальчик из племени, где нас хотели принять в Род, был самый настоящий орчонок с зеленоватой кожей, но с вполне добродушным выражением лица, и ещё коренастый, но широкий в плечах и кости, мальчишка с широким упрямым лицом. Его бы я отнёс к группе гномов, или дванов.

— Привет! — улыбнулся орчонок, — меня Мига зовут, а тебя?

— Тоник, — решил не выдумывать я себе имя, чтобы не путаться. Как ни странно, я уже привык к этому имени. Гномика звали Дак, хвостатого Юлик. Конечно, они назвали свои детские имена, как, кстати, и я. Как они называли себя по-взрослому, меня совершенно не интересовало. Меня заинтересовал только хвостатый, и то, как он оказался здесь.

Я был уверен в излечении Кати. Не мог я поверить, что она может вот так просто умереть, оставив меня здесь одного, значит, надо найти нашу вторую кожу, и вернуться на Станцию, где Катенька, наконец, успокоится.

— Юлик, — обратился я к мальчику, — ты почему здесь?

— Заболел, — пожал он плечами, — а ты?

— У меня подружка заболела, нас сюда Ичубей отправил.

— Ичубей? — удивился Юлик, — Меня тоже. Но ты не Сах!

— Я человек, — согласился я, — я был в гостях у твоего племени.

— Ух ты! — чисто по-человечески воскликнул Юлик, восторгаясь, — У кого вы были в гостях?

— У Дэна.

— Оу! Это мой брат!

— Не может быть! — удивился я, — О тебе он ничего не сказал!

— Может, не успел? — предположил мальчик, — Ты Росу знаешь?

— Знаю, — подтвердил я, — я с ней сидел рядом, на пиру.

— Я не удивляюсь, она такая красавица! Хорошей будет тебе парой! — Юлик с восхищением и лёгкой завистью смотрел на меня.

— У меня уже есть жена.

— Возьмёшь вторую! — пожал плечами мальчик, потом до него дошло:

— Как жена?! Уже?!

— А что такого? Твой брат тоже женат.

— Мой брат уже взрослый, а мы с тобой ещё маленькие.

— Так получилось, — вздохнул я, — её хотел взять в жёны Уранбатор. Пришлось мне на неё жениться. Досрочно…