— Что, правда? — распахнула Катя свои и без того большие глаза.

Когда мы остались одни, эта милая девочка начала проверять мой IQ.

Полученный результат привёл её в восторг. Я оказался полным дебилом и неучем. А что она хотела?

Это в каком же веке я очутился? В двадцать третьем? Если летоисчисление осталось прежним.

— Катюш, я не виноват, что потерял память… — канючил я, таскаясь за девочкой по всей станции, мучительно думая, что не так с моим комбинезоном.

— А кто виноват? Может, я? — сердито глядя мне в глаза, спросила Катя.

— Нет, ну что ты? — мямлил я.

— Значит, ты врёшь, что потерял память? Может, это я заставила тебя снять шлем?

— Кать, ну, мне кажется, ты не могла, ты такая добрая девочка… — шмяк! Что-то залепило мне лицо.

Я протёр глаза. Что-то сладкое. Промолчав, умылся под краном. Оказалось, это кухонный кран, под ним овощи фрукты моют, а не грязные рожи.

— Здесь тоже овощи моют? — удивился я. — Зачем?

— С тобой, Тоня, конечно, весело, но не наедине. Закрой рот и молча следи, что я делаю. Завтра всё это будешь делать ты, а я буду наблюдать.

— С удовольствием, Катенька! — девочка что-то прошипела, я не стал прислушиваться. Мне только тринадцать лет, и я не люблю девчонок!

Я раньше никогда не был на космических станциях. И на инопланетных, тоже. Поэтому было интересно. Катя показывала мне, как пользоваться виртуальным пультом заказа обеда на двадцать пять человек, с учётом всех особенностей каждого конкретного организма.

— Вот, видишь, это окно? Здесь заложены все данные каждого члена экипажа…

— Э-э… А не члена? — попытался пошутить я.

— Это ты про себя? — спросила Катя, продолжая показывать, как распределять продукты, чтобы приготовить на всех, при этом чтобы все были сыты, и ничего не осталось.

— Сейчас я посмотрю, не снят ли с довольствия не член…Так, тебя кормила Василиса, снять не успела, тебе повезло.

— Фух! — подумал я про себя. Хорошо, Катя не приняла шутку на свой счёт, только начал устанавливать контакт…

— А теперь, не член, пошли дальше. Здесь панель измерения расхода воды. Делаем вот так, потом вот так, — Катя вывела на экран таблицу. Видишь, получился дебет. Выравниваем показатели, чтобы у тебя в душе не пропала вода. Понял что-нибудь? — смотрит Катя на меня вопросительно. Я киваю, пытаясь разобраться, понял, или нет.

— Смотри, завтра я тебя поправлять не буду, сделаешь что не так, ребята побьют.

— Катя, неужели тебе совсем меня не жалко? — вырвалось у меня. Катя сморщилась, как будто откусила лимон.

— С какой стати мне тебя жалеть? — удивилась девочка, — Быть парой такого ничтожества! Мне все сочувствуют, что ты воскрес!

— Мне показалось, что ребята обрадовались моему появлению.

— Тебе показалось! Они были рады, что опять есть, над кем пошутить.

— Ты хотела сказать, «поиздеваться»? — Катя пожала плечами и отвернулась, переходя к следующему пульту: — Здесь учёт потреблённой энергии. Что-нибудь перепутаешь, и мы замёрзнем, или наоборот, будет жарко. Выводи все показатели сюда, здесь пожелания проживающих в каждой каюте, какую температуру воздуха они предпочитают.

— А что, нельзя в комнате регулировать?

— В комнате, само собой, только, если ты задашь отсюда минимум энергии, ниоткуда она не возьмётся, надеюсь, это понятно?

— Разве нельзя, чтобы это рассчитывал компьютер? — удивился я.

— Компьютер знает, что ему делать! — отрезала Катя, — Это детская станция, здесь положено обучаться, а не отдыхать! Скажи спасибо, что здесь есть роботы-уборщики. На Ганимеде — 15, нам приходилось полы мыть самим! Жаль, не могу тебя заставить это делать!

Я промолчал, делая вид, что очень заинтересовался видом из иллюминатора.

Вид был так себе: песчаные дюны красно-жёлтого цвета, дальше обзор закрывали округлые корпуса станции, из-за которых выглядывало какое-то огромное стеклянное сооружение, даже отсюда было видно, что до него очень далеко.

Вообще, станция для меня, как новичка и жителя начала 21 века, производила впечатление.

Центральная часть была похожа на приплюснутую сферу, опоясанную большими круглыми иллюминаторами, нижний край иллюминатора мне по пояс, размером примерно метр в диаметре. Здесь находилась кают-компания, рядом кухня — автомат, с меняющимся меню. 365 дней, 365 блюд, включая первые, вторые, завтраки, обеды и полдники. Ещё был вечерний чай.

Дальше располагались каюты экипажа. У старшей была отдельная каюта, совмещённая с кабинетом, у остальных двухместные, с санузлом, душевой кабинкой, кровати двухъярусные, диван, два стула, столик для занятий.

От центрального блока ответвлялись тоннели числом восемь, заканчивались они полусферами разного размера и назначения. Была энергосфера, изолятор, где я развлекался с Васей, оранжерея, биосфера протеиновая, биосфера растений. Насосная станция, качающая воду из скважины, Тамбур для выхода наружу, регенерационная сфера.

За всем этим присматривал дежурный, как объяснила Катя, чтобы мы учились управлять станцией в случае отказа главного корабельного искусственного разума.

— А эти виртуальные пульты? — поинтересовался я, — мы через них управляем компьютером? А если они не раскроются?

— Что не раскроется?

— Вот эти, виртуальные пульты? Здесь есть дублировка? Механические кнопки, рычаги?

— Когда не раскроются эти пульты, можно только одно: ждать спасателей, или спасаться самому.

Потому что это может произойти, если прекратилась подача энергии, то есть вышел из строя энергокомплекс. Тогда дублируй, не дублируй, результат один.

— Понятно, — глубокомысленно сказал я.

Обойдя все пульты и проверив, всё ли в порядке на станции, мы вернулись в кают-компанию.

Катя включила обзорный экран, который, казалось, повис посреди помещения. Создавалась иллюзия, что стена исчезла, и мы оказались снаружи.

Ребята раскапывали какое-то поселение. Каменные стены, сложенные из грубо отёсанных камней, кое-где с остатками штукатурки, были отрыты по пояс. Мальчишки наполняли носилки породой и куда-то относили её, девочки что-то расчищали кисточками и маленькими лопатками.

— Катя, объясни мне, что мы здесь делаем? — попросил я. Катя посмотрела на меня, как на насекомое: — Пфы! Ты даже этого не знаешь! Заморыш, замухрышка, да ещё тупой, как пробка! Ну вот зачем ты ожил?! Может, нас отправили бы в какое-нибудь другое место, повеселее. Есть такие планеты! — мечтательно закрыла она глаза.

— А всё же? — шмыгнул я носом. Катя открыла глаза и непонимающе посмотрела на меня.

— Ты ещё здесь? — состроила она гримасу отвращения. Катя помолчала и удостоила меня ответом:

— Здесь когда-то жили люди. Мы раскапываем их поселения, пытаемся понять, какая раса здесь проживала, почему погибла. Сейчас на планете, кроме нас, работают ещё четыре экспедиции. Когда полностью откопаем этот посёлок, соберём все данные, перейдём на участок, где должны быть кости ископаемых динозавров, или как их здесь называли. Разберёмся с прошлым, докажем, что здесь можно открывать станции терраформирования, постепенно специалисты превратят это уныние в цветущий сад, сюда приедут колонисты, потом настоящие люди будут приезжать на отдых. А нас отправят исследовать другие планеты.

— Почему ты думаешь, что, если бы я умер, вас бы отправили отсюда? Вы же ещё и половины не откопали? — с недоумением спросил я.

— Вдруг бы посчитали это место опасным? Нас бы временно эвакуировали, сюда бы прислали следователей. Всем так надоело это унылое место! Ничего не нашли, одни черепки, как будто здесь никто не жил.

— Думаешь, вы бы попали на курорт? — спросил я.

— Бывает, рассказывали, недалеко от моря, ветром выдувает скелеты, их можно расчищать машинами, такие они большие.

Здесь можно только вручную. Нас вообще посылают туда, где надо копать с осторожностью. Считают, что наших сил не хватит, чтобы что-то сломать необратимо.

— Долго практика будет длиться? Потом что, в школу? — Катя кивнула: