— Только слишком болтлива, — улыбнулся Роберт. — Иногда ее болтовню стоит пропускать мимо ушей.

— Может быть, но я еще не успела этого почувствовать…

— Лаура…

— Да, Бобби Джу…

— Я давно хотел спросить у тебя, но как-то не решался… Если это очень личное, ты можешь не отвечать… — Ну вот, опять он начинает путаться в своих долгих вступлениях… — Ты… Помнишь вечер у Тони Морино? — Лаура кивнула, пытаясь разглядеть сквозь завесу темноты его глаза. — Тогда ты сказала, что тебе было тяжело с мужем, но… не сказала всего… Может быть, я не имею права спрашивать тебя об этом, но мне кажется, ты до сих пор чего-то боишься…

— Ну почему же, не имеешь… — Голос Лауры стал глухим, и Роберт уже жалел о том, что задал ей этот вопрос. — Мы ведь — друзья… Все ужасно банально. В моей семье никогда не было такого, но… я неоднократно слышала об этом. Правда, не думала, что это случится со мной, горько усмехнулась Лаура. — Он бил меня. Довольно жестоко, причем так, чтобы не оставлять следов… Поэтому я не могла даже заявить на него. — Лаура остановилась. Ей тяжело было говорить, и Роберт чувствовал это каждым нервом, каждой клеточкой своей души. — И самое страшное, что я терпела это… — Она сглотнула, словно прошлое комком стало в ее горле. — После первого раза я собрала вещи и хотела уйти. Но он остановил меня… Сказал, что это — первый и последний раз… На коленях просил прощения. Потом пошел и купил мне букет роз… С тех пор я ненавижу розы. Одно воспоминание об этих цветах мне противно… А через месяц это повторилось. Мне было плохо, я была слаба. Я не смогла уйти… А потом я оказалась в больнице. Не из-за его побоев, нет… У меня началась депрессия. Впрочем, об этом я уже рассказывала…

Лаура не плакала, но Роберт чувствовал, что она ужасно напряжена. Он осторожно взял ее за плечи, дрожащие мелкой дрожью. Роберт знал, что Лаура дрожала не от холода, точнее, не от обычного холода, когда достаточно накинуть шерстяную шаль и согреться. Это был другой, внутренний холод. Холод и страх воспоминаний, которые он неосторожно разбудил…

— Представь себе, что это был страшный сон… И он никогда больше не приснится тебе, — уверенно сказал Роберт.

Ему хотелось обнять ее крепче, и он позволил себе то, чего так долго избегал. Лаура не противилась, наоборот, она с готовностью прижалась к его груди, приняла его тепло. Роберт был бы счастлив избавить ее от боли, запретить ей думать об этом. Но он боялся, что это не в его власти. Он ласково коснулся ее лица. Его рука дрожала — ей передалась дрожь Лауры. Роберт провел рукой по щеке девушки и, к его удивлению, она не отстранилась. Она позволяла ему гладить ее холодные щеки, позволяла касаться пальцами закрытых глаз, пушистых ресниц. Ему умопомрачительно хотелось продолжения… Наклониться к этому бледному лицу, согреть поцелуем холодные губы. Этого он желал сейчас больше всего на свете. Но…

— Роберт, сынок! — Голос его отца разрушил хрупкое очарование тишины. Вторгся в их неожиданно образовавшийся мирок и разбил его на мелкие части. — Ох, как же рано темнеет, ничего не разглядишь…

Лаура выскользнула из его объятий так быстро, что Роберт усомнился: а была ли она в них вообще? Силуэт Оскара прорезался сквозь фиолетовый мрак. Это был, пожалуй, второй раз в жизни, когда Роберт не был рад появлению отца. Первый был давно, еще в школе, когда Оскар появился на уроке географии для того, чтобы отдать забытый сыном завтрак. Над Бобби Джу тогда смеялся весь класс…

— Линда просила передать Лауре вот это… — Оскар протянул Лауре теплый сверток. — Пирожки с капустой, которые ей так понравились… Вы уж простите, если что не так, — смущенно произнес он, и Лаура покраснела. Вдруг отец Роберта видел то, что происходило здесь минуту назад…

— Все отлично, пап. — Роберт похлопал отца по плечу. — Я провожу Лауру и вернусь. А то уже поздно…

— Большое спасибо за пирожки, — добавила Лаура. — Они и правда мне понравились. Но не стоило беспокоиться…

— Какое там беспокойство, — утешил ее Оскар. — Только вот темно, хоть глаза выколи. В Ньюсаксе сейчас рано темнеет…

У крыльца Лауру и Роберта встретила Рита Луни. Она словно чувствовала, что дочь вернется именно в это время. Лаура вновь поразилась интуиции своей матери, но совсем не обрадовалась. Те последние минуты, которые она хотела провести наедине с Робертом, пропали. И от этого ей стало грустно.

— Добрый вечер, миссис Луни, — вежливо поздоровался Роберт. — Возвращаю вашу дочь в целости и сохранности.

— Спасибо, — широко улыбнулась Рита, очевидно, довольная тем, что Роберт Джубер оказался таким воспитанным молодым человеком. Но потом улыбка ее померкла. Она вспомнила, что Роберта в Ньюсакс привели совсем не радостные события. — Я уже передала свои соболезнования вашей семье. Я очень сочувствую вам, Роберт. Ларри Джубер был замечательным человеком.

— Да, дядя Ларри был примером для всей нашей семьи, — согласился Роберт. — Но мы давно уже знали о том, что он умрет…

Рита кивнула.

— Может быть, зайдете к нам на огонек? Я сделаю кофе. Посидите, погреетесь.

— Спасибо, но… Пожалуй, в другой раз. Сейчас меня ждут дома. — Роберту не хотелось казаться невежливым, но он надеялся, что Рита Луни поймет его.

— Что ж, — кивнула она. — Тогда заходите завтра. Мы уезжаем на природу, в Принфилд. Если хотите, можете поехать с нами… Отдохнете, развеетесь. Думаю, в большом городе такая возможность не представится.

— Это уж точно, — улыбнулся Роберт. — Я подумаю, хорошо?

— Конечно, подумайте… У нас в Принфилде двухэтажный домик. Небольшой, но очень уютный. Зимой там холодно, а вот летом, осенью и весной — отличное местечко.

— Я обязательно подумаю и позвоню Лауре. До свидания, миссис Луни. До свидания, Лаура. И спасибо тебе за все…

Лаура помахала ему рукой. Как жаль, что мать встретила их у порога… Впрочем, может быть, Роберт действительно примет ее предложение и они вместе поедут в Принфилд… Но сейчас эта поездка казалась ей мечтой, которой не суждено сбыться…

— Кстати, мам, ты ведь ничего не говорила мне о Принфилде… Когда вы решили поехать? — спросила она мать.

— Сказала бы, если бы ты не сбежала из дома на весь день.

— Ну ты же знаешь, у меня были…

— Неотложные дела. Знаю. Мы с отцом приняли решение сегодня. Ты ведь не на один день приехала?

— Думаю, нет… — покачала головой Лаура.

— Вот и чудесно. Возьмем твоего Роберта и поедем. В конце концов, ему действительно нужно развеяться.

— Мам, он не мой Роберт…

— А чей же? Я вижу, как блестят твои глаза… Или думаешь, для меня секрет, что ты развелась с мужем?

Лаура оторопело взглянула на мать.

— Ты знаешь?!

— Конечно…

Наверное, Лаура недооценивала свою мать. Или переоценивала ее нервозность. Рита не только приняла эту новость с олимпийским спокойствием, но и не осуждала дочь.

— Честно говоря, — улыбнулась Рита, — я не была в восторге от этого брака. Чарли был темной лошадкой. Но мне казалось, ты хочешь выйти за него…

— А мне казалось, ты хочешь, чтобы я вышла замуж… — произнесла Лаура, ошеломленная услышанным.

— Конечно, хотела. Но не за первого попавшегося парня…

Рита обняла дочь и поцеловала ее в макушку, совсем как в те времена, когда Лаурита была еще маленькой девочкой.

— Прости меня, детка. Я иногда бываю слишком требовательной матерью, но, честное слово, я желаю тебе только добра… — И неожиданно добавила:

— Думаю, Роберт поедет с нами в Принфидд. У меня предчувствие. А предчувствия меня редко обманывают.