Роберт совершенно забыл о том, где находится спальня. Ему не хотелось прерывать прекрасный момент этим банальным вопросом, поэтому он подхватил Лауру на руки, надеясь, что сможет самостоятельно отыскать постель. Но Лаура помогла ему, шепнув на ухо:

— Второй этаж…

Он поднимался по ступенькам, абсолютно не чувствуя ее веса. Лаура, в красном кружеве изысканного белья, была прекрасной и невесомой, как цветок, только что распустившийся и открывший ему свою красоту.

Она что-то шептала ему на ухо, и в ее томительном шепоте было столько эротики, что Роберту захотелось овладеть ею прямо здесь, на ступеньках. Но он сдержал порыв. Нет, он не будет спешить… Ведь он уже так долго ждал, подождет и еще немного. Это такое сладостное ожидание…

Она лежала на кровати, такая прекрасная, такая желанная… Кружевное ярко-красное белье с синими вставками делало ее похожей на красивую тропическую бабочку. Роберт не торопился. Он медленно снимал с нее яркие кружева, долго-долго целовал ее, долго ласкал ее легкое податливое тело, словно сотканное из призрачной паутины его фантазий. Он наслаждался ее стонами, долгими и протяжными, движением ее губ, скольжением рук по белоснежной простыне. Она желала его, желала так же сильно, как он. И это придавало Роберту уверенности, наполняло его счастьем и еще большим желанием. Хотя, казалось, больше быть не могло…

И наконец, изнемогая от ласк, Лаура прошептала то, что он так давно хотел услышать:

— Я люблю тебя… Возьми меня, пожалуйста, возьми!

Аромат любви и осени сводил их с ума. Они вышли из дома, держась за руки и чувствуя бесконечную близость друг к другу. Исчезло все: страх, неуверенность, ревность и боль. И осталось всепоглощающее чувство, единственное, чем теперь они могли жить и дышать.

— Может быть, пройдемся до поезда пешком? — предложил ей Роберт.

— Да, — радостно согласилась Лаура. Теперь каждая минута, проведенная рядом с ним, доставляла ей несказанную радость. Он любит меня, постоянно стучало в голове, он любит меня… И эти слова, какими бы банальными ни казались они остальным, звучали для нее как волшебное заклинание. Сейчас Лаура была уверена в том, что Роберт не оставит ее и будет любить так долго, как долго она сама захочет принадлежать ему. А Лаура знала — это продлится целую вечность…

— Сколько еще мы будем в Ньюсаксе? — спросила она у Роберта.

Роберт улыбнулся ей нежной улыбкой, от которой в ее душе колыхнулся теплый ветерок.

— Ты не хочешь уезжать? Я тоже… Но, к сожалению, нам нужно возвращаться. Дела… Впрочем, — добавил он, увидев, что Лаура погрустнела, — я же могу позволить себе небольшой отпуск? Рейчел не звонит, значит, дела с Гортингсом идут по плану и все в порядке… Так что, думаю, мы можем провести здесь еще пару дней…

Лаура улыбнулась счастливой улыбкой. Лазуритовые глаза засветились от радости. Роберт подумал: как мало ей нужно для того, чтобы почувствовать себя счастливой… Всего два дня. Впрочем, собственное решение обрадовало и его самого. У них есть еще два дня, прежде чем они вновь окунутся в суету, деловые звонки, переговоры и прочую ерунду… Да, сейчас все это казалось ему ерундой по сравнению с тем чувством, которое открылось для него и Лауры. Перед их любовью все меркло, все теряло былую значимость.

— Как здорово! — Лаура прижалась к его плечу щекой и посмотрела на него блестящими синими глазами.

Роберт окунулся в эту синеву. Он часто нырял в глубину ее лазуритовых глаз, а потом задавался вопросом: как ему удается вынырнуть? Он улыбнулся.

— Чему ты улыбаешься? — поинтересовалась Лаура.

— Хочешь знать?

— Конечно. Я хочу знать обо всем, что связано с тобой.

— Очень давно, еще когда мы учились в школе, я придумал о тебе кое-что. Только обещай не смеяться…

— Обещаю. И что же? — сгорая от любопытства, спросила Лаура.

— Кое-что о твоих глазах. Слушай… Лаурита — глаза из лазурита…

Лаура серьезно сказала:

— По-моему, очень мило. Никогда не думала, что мои глаза похожи на лазурит.

— Зато я думал об этом постоянно. Я их так и называл: лазуритовые…

— Бобби Джу… — Она еще сильнее прижалась к его плечу и почти зарылась носом в его пиджак.

— И еще я фантазировал, что когда-нибудь за эту строчку меня наградят званием "почетного поэта". И тогда ты придешь ко мне и поцелуешь меня.

— Как видишь, для этого не нужно было становиться поэтом. Достаточно просто быть большим и добрым.

— Значит, за это ты меня полюбила?

— Наверное, да… И еще, — смущенно улыбнулась Лаура, как будто рассказывала о чем-то сокровенном, — ты — красивый.

— Я? — искренне удивился Роберт. — Да я же поседел, еще не дожив до пятидесяти…

— Ерунда. Ты красавец. Стройный сероглазый мужчина. И, что самое приятное, не знаешь об этом. Иначе вел бы себя с женщинами совсем по-другому…

— Не правда! — обиделся Роберт. — Мне не нужны другие женщины. Только ты…

— Слушай Роберт… — Лаура вспомнила о том, о чем уже очень давно хотела ему сказать. — Твои костюмы, они… Слишком сковывают тебя. Не хочешь ли ты сменить имидж? Очень часто бывает, что форма влияет на содержание. Не стоит ли тебе освободиться от своей раковины окончательно?

Роберт нахмурился. Он уже слышал об этом от Тони Морино, которого тогда отправил ко

всем чертям. Но Тони — не любимая девушка…

— Ну что ж… Если ты считаешь, что так будет лучше…

— Я уверена в этом. Костюмы ты можешь носить в издательстве. А вне "Джубер Паблик" одеваться в какие-то более свободные вещи… Первое время тебе будет не по себе, но потом ты к этому привыкнешь.

— Хорошо… — не очень-то весело согласился Роберт. — Только при одном условии.

— Каком же? — поинтересовалась Лаура, втайне надеясь, что это условие будет выполнимым.

— Ты поможешь мне выбрать одежду.

— С легкостью.

Лаура лукаво улыбнулась. Именно на это она рассчитывала, когда предложила Роберту расстаться с костюмами…

Внезапно она отняла у Роберта свою руку побежала по аллее.

— Ты куда, Лаурита? — крикнул он ей вдогонку.

Лаура подбежала к опавшим листьям, собранным в кучу, и запустила свои руки в это желто-оранжево-красное великолепие. Потом она подбросила листья вверх, и они взлетели, точно яркие тропические бабочки или птицы. Взлетели и плавно, легко начали падать вниз. А она стояла среди этого осеннего фейерверка с какой-то робкой и счастливой улыбкой на лице.

Стояла, подняв руки вверх, и смотрела на Роберта. Он тоже смотрел на нее, не в силах оторвать взгляда от сияющих лазуритовых глаз. И не было ничего сильнее чувства, владевшего ими. Не было ничего, прекраснее этого момента. Словно красота, осень и любовь сплелись в одно целое и пели им свою песню шорохом падающей листвы…

Лаура вернулась домой румяная и счастливая: Распахнула плащ, сбросила замшевые сапожки и упала в кресло.

Рита и Бартоло переглянулись. Кажется, их дочь неплохо провела время.

— Вижу, ты отлично отдохнула, — подмигнула сестре Бьянка. — Вся светишься…

Лаура шутливо шикнула на сестру и посмотрела на загадочно улыбающихся родителей.

— Хотела бы я знать, почему у вас такие лица?

— Он еще не сделал тебе предложения? — поинтересовалась Рита, всегда отличавшаяся непосредственностью.

— Мама! — Лаура даже покраснела от такого вопроса. — Ну что ты говоришь! Об этом еще рано думать…

— Об этом думать никогда не рано, — наставительно произнесла мать. — А вот о детях можно подумать и позже…

— Рита Луни! — вмешался Бартоло. — Вы когда-нибудь оставите в покое свою старшую дочь? Она уже взрослая и сама разберется, когда ей выходить замуж. Подумала бы лучше о младшей…

— О нет, — умоляюще посмотрела на отца Бьянка. — По-моему, это плохая идея. Если мама займется мной, я не то что не поступлю в университет, но и колледж не закончу… Она выдаст меня замуж прямо сегодня, если ты это допустишь…