— Хватит издеваться над бедной матерью, которая хочет только добра своим дочерям, — обиделась Рита. — Кручусь целыми днями как белка в колесе. И вот итог — никакой благодарности…

Неблагодарные дочери — и старшая, и младшая — подошли к матери и обняли ее.

— Ну же, мама, не обижайся, — пропела Бьянка. — Мы ведь просто шутим.

— Ну и шуточки у вас, — улыбнулась отходчивая Рита. — Пойдемте-ка лучше пить чай. Я испекла вкусные пирожки. — Она лукаво посмотрела на Лауру. — Думаю, они не хуже, чем у твоей будущей свекрови…

— Рита, — предостерегающе шепнул Бартоло. — Не дави на дочь…

Но Лаура уже не слышала того, что говорила ей мать. Она вновь погрузилась в воспоминания о чудесной поездке. Наверное, она не забудет ее никогда в жизни. Потому что еще никогда в жизни она не была так сильно влюблена. А точнее, не любила так сильно…

Вернувшись из Принфилда, они с Робертом зашли в магазинчик одежды. Лаура уговорила его купить себе пару джинсов, несколько стильных свитеров и джемперов. В основном, споры между ними возникали из-за цвета. Роберт предпочитал черный или темно-серый. А Лаура настаивала на более радостных тонах: кремовом, светло-зеленом, жемчужно-сером и светлых оттенках синего. Под напором Лауры Роберту пришлось сдаться. Домой он возвращался уже в вязанном бежевом джемпере с темно-коричневым ромбом посередине. Нельзя сказать, что Роберт чувствовал себя в нем комфортно, но Лаура была уверена в том, что он привыкнет.

Она давным-давно не чувствовала себя такой счастливой, не ощущала желания заботиться о ком-то, делать для кого-то приятные вещи. Теперь все ее мысли вращались вокруг Роберта, и Лаура ни на секунду не сомневалась, что его голова тоже занята мыслями о ней. Конечно, это могло помешать его работе, но Лаура была уверена, что Роберт справится. Правда, ей сложно было представить, как она будет работать в "Джубер Паблик" после того, что произошло между ними. Но Лаура надеялась, что сможет что-нибудь придумать.

— Дорогая, а надолго вы задержитесь в Ньюсаксе? — поинтересовался у дочери Бартоло.

— Думаю, на пару дней, — ответила Лаура, с трудом возвращаясь в реальность. — Если, конечно, в "Джубер Паблик" не возникнут проблемы.

Бартоло отхлебнул чай из кружки и внимательно посмотрел на дочь.

— Ты и дальше собираешься там работать? — после минутного молчания спросил он.

Лаура поняла, что отцу неудобно спрашивать ее об этом, но если он задал вопрос, она должна на него ответить.

— Пока не знаю, пап, — призналась она. — Если мне удастся найти что-то другое, то я уйду из "Джубер Паблик". Но пока газеты не пестрят вакансиями для меня…

— А как же твоя мечта?

— Стать фотомоделью? — улыбнулась Лаура. — Это была всего лишь мечта, пап. Фантазировать просто, но в реальности все гораздо сложнее. Приличные агентства требуют рекомендаций, которых у меня нет.

— Попробуй еще раз. Может быть, где-нибудь тебя оценят без этих дурацких бумажек…

— Если бы все было так просто…

— Не придумывай отговорок. Сейчас всем не просто, но кто-то же пробивает себе дорогу в жизни… Как Роберт Джубер…

— Наверное, мне не хватает его хватки и упорства. Я ведь не Роберт Джубер, а Лаура Луни…

— Хорошо, дочка. Но все-таки попытайся еще раз. Почему-то я уверен, что такая красивая девушка, как ты, просто обречена заинтересовать агентство, занимающееся моделями…

— Ладно, пап, попробую, — ответила Лаура, смеясь. — Но только для тебя…

В дверь позвонили, и Лаура выскочила из-за стола, чуть не уронив на пол чашку. Бьянка ехидно улыбнулась, глядя на сестру.

— Даже гадать не нужно, кто пришел, — съязвила она. — У сестрички все на лице написано…

Бартоло метнул в ее сторону грозный взгляд, и она замолчала.

Лаура подошла к двери, чувствуя, что сердце выскакивает из груди. Это Роберт… Конечно же, это Роберт… Он пришел раньше, потому что не мог вынести разлуки с ней… Лаура открыла дверь.

Если бы ее окатили ведром холодной воды, она и то чувствовала бы себя лучше.

На пороге стоял человек, которого она ожидала увидеть меньше всего. Ее насквозь пронзил холодный взгляд бывшего мужа. Высокий, худой, голубоглазый блондин смотрел на нее испытующе, словно требуя отчета.

— Чарли? — испуганно спросила она. — Что ты здесь делаешь?

— Может быть, ты предложишь мне войти? — спросил он, нагло улыбаясь. — Выпить с тобой чаю или чего-нибудь покрепче?

— Это исключено, — решительно ответила Лаура, стараясь не глядеть ему в глаза. Они действовали на нее так же, как взгляд удава действует на кролика. Они завораживали. Угнетали. Пугали. — У меня дома родители, которые прекрасно знают, что мы в разводе. Если тебе что-то от меня нужно, скажи и уходи.

— Нужно? Милочка, да это тебе от меня кое-что понадобится. Если не хочешь говорить здесь, давай выйдем…

Лаура механически кивнула, вышла за порог и закрыла дверь. Чарли как будто заморозил ее. Даже не глядя ему в глаза, она по-прежнему чувствовала себя в его власти.

— Что ты хочешь? — спросила она предательски дрожащим голосом. — Что тебе нужно?

— У меня есть кое-что, что о-о-чень понравится твоим родителям… — Чарли растягивал слова, и Лаура знала, что это делается нарочно, чтобы запугать ее и подчинить себе еще сильнее. — Что-то тако-о-е, что повергнет их в настоящий шок. И не только твоих родителей, но и родителей твоего дружка, — усмехнулся он. — Да еще и весь твой занюханный Ньюсакс с его консервативными жителями. Как ты думаешь, что-о это?

Мысли Лауры разбегались. И действительно, что это, черт побери? Домашнее видео, на котором они занимаются любовью? Справка из клиники, где она лечила депрессию? Что это? Что это? Этот вопрос крутился у нее на языке, но губы отказывались его произнести. Они слиплись и дрожали.

— Я отвечу, — спокойно сказал Чарли. Он словно подзаряжался страхом Лауры. — Помнишь "Нити Ариадны"? — Лаура похолодела. — Помнишь девочку в парике и купальнике, мало что прикрывающем? Все это записано на пленку, моя дорогая. И может быть доставлено кому угодно…

— Но зачем тебе это? Что ты можешь от меня получить? — почти прошептала она, давясь комом, вставшим в горле.

— Моральное удовлетворение за то, что я унижался и бегал за тобой, умоляя тебя вернуться…

— Удовлетворение? — задохнулась Лаура. На этот раз не от страха, а от возмущения. — Но ведь это не я била тебя, не я изменяла, не я лгала, не я загнала тебя в клинику для душевнобольных! Это мне нужно удовлетворение! Но я его не прошу!

— Ты хочешь, чтобы эта кассета стала достоянием общественности? — Чарли гнусно ухмыльнулся и больно схватил ее за плечо. — Тогда можешь спорить со мной и доказывать, что я не прав.

— Хорошо… — Лаура сделала глубокий вдох и попыталась представить себе, что все происходящее — страшный сон. Она проснется, и все исчезнет: и Чарли, и кассета, и весь этот бред… — Что ты хочешь взамен?

— Не что, а кого. — Он отпустил ее плечо, и только сейчас Лаура почувствовала боль. Словно кто-то коснулся ее раскаленным железом. Ей пришла в голову мысль, что Чарли безумен, и от того так силен и страшен. Но сейчас это не имело значения — ведь безумец Чарли знал то, чего не следовало знать ни ее родителям, ни родителям Роберта, — Я хочу тебя, дорогая моя.

— Что?! — побледнела Лаура. Она ожидала, что Чарли потребует денег. Достать их было бы трудно, но возможно. А то, что он предлагал ей сейчас, не укладывалось у нее в голове. — Ты спятил? Это невозможно, Чарли. Я люблю другого и…

— Мне наплевать на твоего Роберта и на твои чувства к нему. Или ты делаешь то, о чем я пока прошу, или… Кассета с твоими похождениями будет в руках у миссис Луни и миссис Джубер. Ты можешь подумать до завтрашнего дня, но завтра… Я буду ждать ответа. И позвоню тебе. Домой или на мобильный…

— Откуда ты знаешь номер моего телефона? опешила Лаура.

— Это не твое дело. Я знаю многое из того, чего не знаешь ты… Так что, думай, детка. Думай, пока я добрый.

Он развернулся и пошел прочь. Лаура опустилась на ступеньки крыльца. У нее не было сил думать. У нее не было сил сопротивляться. Еще совсем недавно она верила в то, что этот кошмар закончился. Но вот — он возвращается. И еще страшнее, чем прежде…