У нас не поджигались и не разрушались церкви, и не убивали верующих во время богослужения; у нас на ночь глядя не вырезали целые села, подобно тому, как забивается скот, не убивали на пороге дома мужчин на глазах у жен и детей и не закапывали людей заживо. По некоторым сербским данным, до настоящего времени тем или иным образом уничтожено 380 000 сербов… Вне всякого сомнения, сербы сегодня подвергаются величайшим за всю свою историю гонениям. Любой наблюдатель обязан констатировать: то, что сербы вынесли за последние десять месяцев на территории НГХ, не может сравниться даже с насилием и ужасами, пережитыми во времена турков. В меморандуме, который мусульмане из Баня-Луки 12 ноября 1941 г. направили членам Загребского правительства, говорится даже, что насилию, совершаемому над сербским народом в НГХ, вообще “нет аналога в истории человечества”. Так пишут сторонники ислама о католическом народе, который как раз в этом году отмечает тысячелетие с начала установления связей со Святейшим престолом. И потому пусть никого не удивляет, что весь сербский народ потрясен творящейся несправедливостью. Отмечено, что в массах существует убеждение, будто за это несет ответственность весь хорватский народ, который пассивно наблюдает то, как в его среде уничтожаются и истребляются сербы. Еще более достоин сожаления тот факт, что вместе с ненавистью к хорватам в обществе растет и враждебное отношение к католической церкви…
Конечной целью нынешней загребской политики является истребление сербского народа в НГХ. Этой аморальной цели должно послужить и окатоличевание. По замыслу усташского правительства обращение сербов в католичество — это средство, которое следует использовать наряду с принудительным выселением и злодейским уничтожением сербского народа…”
В конце письма говорится: “Святейшему престолу следовало бы при первой же возможности явно осудить и заклеймить кровавое преследование сербов и сербской православной церкви в НГХ”, а под номером два подчеркивается: “На то время, пока в Хорватии продолжается террор, Святейшему престолу следовало бы запретить всякий переход из православной в католическую веру…”
Кроме усташей — хорват и мусульман, — политику геноцида сербского народа в то же самое время проводили венгры в Бачке и шиптары (албанцы) в Косово и Метохии. Сербов убивали за то, что они сербы, и мусульмане в Санджаке, где была установлена усташская власть под полным контролем эмиссаров Павелича. Македонские лидеры еще во время апрельской войны 1941 года обратились к македонцам с призывом изгнать из Македонии всех сербов и присвоить их имущество.
Болгары как оккупанты осуществляли настоящую травлю сербов — убивали их, изгоняли или принуждали отречься от своего имени и происхождения. Все это делалось на основании предварительной договоренности между представителями Хорватского комитета, Косовского комитета и правого крыла ВМРО (македонская организация с центром в Софии).
В период между двумя мировыми войнами все эти антисербские организации получали всестороннюю поддержку со стороны Италии, Болгарии, Венгрии и Австрии.
Таким образом, когда Королевство Югославия было завоевано, сербы находились в самом тяжелом за все время своего существования положении. Им начала грозить опасность биологического уничтожения тем более, что немцы и итальянцы также осуществляли массовые убийства сербов, правда, по другим причинам. За одного убитого немца уничтожали сто сербов. Германия и Италия несут немалую ответственность за геноцид сербского народа хотя бы потому, что они сделали возможным создание чудовищного НГХ.
Немецкое верховное командование заставило армейского генерала Милана Дж. Недича занять пост главы правительства в оккупированной Сербии, пригрозив, что в случае его отказа территория Сербии будет отдана НГХ, Венгрии, Болгарии и Албании. Вынужденный таким образом согласиться на этот пост, Недич в середине 1941 г. сформировал Правительство народного спасения, которое поставило перед собой задачу спасать сербов от геноцида во всех областях, где он проводился. Особое внимание следовало уделить сербам, которые как беженцы прибывали в Сербию из НГХ, Бачки, Македонии, Косово и Метохии. Заботу о них взял на себя Комиссариат по делам беженцев и переселенцев. Комиссаром, по категоричному требованию Недича, был назначен бывший директор “Баты” в Борово Тома Максимович.
Правительство народного спасения не только организовало прием беженцев, которые поодиночке или группами ежедневно прибывали в Сербию, но и направило своих эмиссаров в НГХ. В их задачу входило с помощью сопровождавших их немцев освобождать сербов из усташских лагерей. Об этом нас подробно и красноречиво информирует “Донесение о проведении операции по спасению сербов, заключенных в усташские лагеря, и о собранных сведениях относительно сербов-эмигрантов на территории Итальянского королевства”. Это донесение было составлено 30 января 1942 г. высоким чиновником Богданом Раш-ковичем и направлено д-ру Йовану Миюшковичу, профессору университета, министру социальной политики и народного здравоохранения в Правительстве народного спасения. В донесении, помимо прочего, говорится:
“Благодаря деятельной заботе главы Сербского правительства генерала г. Недича и министра внутренних дел г. Ачимовича, оказана помощь тысячам сербских семей, которые терпят страшные муки, страдая за сербское имя и православную веру.
По решению г. министра внутренних дел за № 14.738 от 23 декабря 1941 г. мне, как человеку, прекрасно знающему условия, в которых пребывают сербы в Хорватском государстве (ибо до сих пор мне удалось спасти от верной гибели на территории НГХ 30 000 сербов) доверено предпринять последние шаги для освобождения из хорватских лагерей оставшихся сербов-мучеников. На основании этого документа начальник административного штаба немецкой армии, проявив благосклонность, выделил охрану с тем, чтобы эта национальная общественная и гуманная миссия была выполнена как можно успешней…
Немецкий Красный крест во главе с почтенной госпожой Эшке снабдил меня наилучшими рекомендациями, наименовав предствителем Красного креста. Кроме того, г-жа Эшке лично прибыла в Загреб, чтобы помочь нашему общему делу…
На этом своем пути, предпринятом мною ради спасения сербов и сбора сведений, я столкнулся с одним значительным примером, говорящим сколько о зверстве усташей, столько и о благородстве и гуманности итальянских солдат. В доме Шпиры Йокича в Сушаке живет Драгиня Раич из села Калати, что возле Кулен-Вакуфа, единственная оставшаяся в живых из всей семьи и из всего села. У нее на глазах усташи проломили голову и вспороли штыком живот ее девятимесячному ребенку. Самой ей с четырьмя ранами и перерезанной почкой удалось спастись при необычных обстоятельствах, а затем и выжить, благодаря итальянским военным властям, которые лечили ее в военных госпиталях, сохранив таким образом как редкого свидетеля невиданных страданий.
Сторож имения д-ра Ивы Мийовича видел на Паге стоящего рядом с сербами усташа, у которого карманы шинели были наполнены глазами, как сказал сам усташ: “влахскими[4] глазами”.[4] Характерно при этом упомянуть поведение католических священников. В Шибенике священник приветствует верующих словами: “Взгляните, как я хорошо выгляжу, а влахи (сербы) говорят, будто нам нечего есть. Мы их всех должны перерезать”.
В Сушаке католический священник и сегодня разжи-ает ненависть своих прихожан и натравливает их на сер-бов. В селе Хрелин приходский священник Домино после долгого отсутствия появился в трактире со словами: “Хвата Иисусу”. На вопрос присутствующих, где он был до — их пор, священник ответил, что занимался делом: убивал: сербов по всей Лике и собственноручно убил 40 сербов.
Несколько дней назад на Хваре в кафе “Централ” приходский священник читал лекцию десятку молодых священников, подчеркивая, что убийства сербов ни к чему прекращать. После этого в кафе в присутствии возмущенных итальянцев вспыхнул скандал. Итальянский генерал Далмацио и итальянский полковник Тадие с сожалением подтверждают точность страшной информации, поступившей из Лики, Кордуна и т. д., из которой становятся ясными намерения усташского режима в Хорватии, а эт0 — уничтожение сербов, несмотря ни на что. Кого не убили, тех обратили в католичество, чтобы они исчезли без следа. Так в селе Плоче поп Борич был вынужден вместе со всем селом перейти в римско-католическую веру…