Волна почти истерического веселья охватила Диану при мысли, что кто-то осмелился втиснуть гордого и самоуверенного француза в какую-то категорию.

— Что за категория Б?

— Мужчины, которые скорее умрут, чем женятся, — едко ответила Тифани. — У них привлекательная внешность и куча денег, что гарантирует им внимание любой понравившейся им женщины. Когда же новизна проходит, они выкидывают наскучивших подружек из своей жизни без зазрения совести. Если они вообще когда-нибудь женятся, то годиков так в пятьдесят — шестьдесят, когда и шевелюра поредеет, и красота порастеряется, и уже нет сил, таскаться по девицам. Тогда они покупают себе какую-нибудь молоденькую красотку, чтобы польстить своему самолюбию и чтобы было, кому ухаживать за ними в старости.

— Какая ты циничная! — хихикнула Диана, вынимая руку из цепкой материнской ладони и незаметно под столом массируя занемевшие пальцы. Ей не удалось проигнорировать предательский комок в горле.

— А категория А? — спросила она, чтобы как-то отвлечься от невеселых мыслей.

— Мужчина, за которого я вышла замуж. Твой отец. Мужчина, не устающий искать с каждым годом все более молодую, красивую и сексуальную жену.

Звонок тревоги прозвенел в сознании Дианы, когда она услышала в голосе матери знакомые горестные интонации. Она сказала мягко:

— Но это было так давно... Пришла пора забыть об этом. Раздумья на эту тему только портят тебе настроение. — И всю жизнь, добавила она про себя, и подумала о том, как же матери удается обходиться здесь, на острове, без алкоголя.

Тонкие губы Тифани презрительно сжались.

— Легко говорить, когда ты и понятия не имеешь, о чем ведешь речь! Если бы ты знала, что такое любовь, я имею в виду — настоящая любовь, ты бы поняла, как трудно забывать. И когда ты и вправду влюбишься, удостоверься, прежде всего, что твой избранник не обыкновенный предатель! Выбери себе какого-нибудь милого простого паренька, который будет любить тебя и тогда, когда ты вся покроешься морщинами!

Прибытие профессора Киршманна и Софи с новым кофейником дало Диане возможность улизнуть. Мама была не права. К сожалению, Диана и сама прекрасно знала, как непросто забывать.

Макс обворожительно улыбнулся обеим женщинам и занял место за столом.

— Я надеюсь, что не я стал виной вашего поспешного ухода, ma chere?

Но Диана была только рада этому поводу прервать разговор на болезненную тему.

— Я как раз собиралась найти какую-то тихую бухточку и поплавать там, а потом побродить по острову. Пока я еще здесь...

— Да, кстати... — Киршманн движением руки отпустил Софи и продолжил: — Поль попросил меня решить вопрос транспорта, если вы соберетесь уезжать. Я был бы вам премного признателен, если бы вы сообщили мне о вашем решении хотя бы за день.

— И не торопись, детка, — вставила Тифани, наливая чашечку кофе профессору. — Твое агентство не развалится, если ты отдохнешь недельку-другую. И пообещай, что ты придешь к нам обедать.

— Так я же сегодня готовлю куропатку, я тебе говорила, — без зазрения совести соврала Диана.

Полчаса, которые она провела у матери, были тем пределом, в течение которого ей хватало сил казаться спокойной и безмятежной.

— Может быть, завтра.

К завтрашнему дню она как-нибудь с грехом пополам приведет свои растрепанные мысли и чувства в порядок и сможет слышать имя Поля без слез на глазах, без особой надежды подумала она, покидая импозантную величественную виллу и направляясь в свое убежище.

По крайней мере, хорошо уже то, что информация о том, что их с Полем романтические отношения принадлежат истории, рассеяла мамины подозрения. Диане вовсе не хотелось заставлять Тифани беспокоиться по какому-либо поводу, тем более что ее выздоровление находилось еще в начальной стадии.

Она всегда будет благодарна Полю за то, что он предоставил маме такую возможность, хотя цена, которую он первоначально запросил, была непомерно высока. Самое странное, что, когда он сменил гнев на милость, понял, что поступил по-свински, и извинился, Диане нисколько не стало легче.

Конечно, это доказывало, что у Поля все-таки были моральные принципы, и от этого она только больше любила его.

Хотя это и осложняло ее жизнь.

Стоя под душем после длинного, жаркого дня, Диана закрыла глаза. Прохладная вода смывала соль и песок с ее усталого тела.

Сегодня она обследовала каждый сантиметр острова, нашла совершенно очаровательную пещерку, спрятанную в чудесном укромном местечке, насмотрелась вволю на море, наплавалась и належалась на солнышке, все еще поражаясь тому, что такое великолепное место стало для нее чистилищем. Но ничего, успокоила она себя, осталось совсем немного. Она уедет в конце недели. Завтра она попросит Макса забронировать билеты для нее и тети Норы.

Случайно наткнувшись на тетю где-то около полудня, когда та уныло плелась на виллу, Диана сразу же заметила раздраженное выражение покрасневшего лица под соломенной шляпой немыслимой формы. На Норе было совершенно не идущее ей нейлоновое платье в цветочек и тяжелые туфли. Лодыжки ног опухли и покраснели, а лоб покрылся испариной.

— Тебе бы нужно отдохнуть и выпить чего-нибудь прохладного, — сочувственно сказала племянница. — Как твои дела?

— И не спрашивай! — Нора размахивала букетом увядающих цветов перед носом у Дианы. — Меня заставили собирать гербарий, как ученицу начальной школы! Я так мечтала об этом отпуске, но здесь совсем нечем заняться... Ни магазинов, ни маленьких кафе, где бы я могла посидеть и понаблюдать за людьми... Тифани, понятное дело, все свое время проводит с профессором, так что ей моя компания вовсе не нужна, а ты вообще живешь, как отшельница!

Все бы ничего, если бы мне разрешили что-то делать по дому. Но Софи пришла в ужас, когда я только обмолвилась об этом. Там целая армия прислуги для нас троих.

Нора перевела дух.

— В доме даже не с кем поговорить. Никто из слуг не понимает по-английски, кроме Софи, которая считает неприличным болтать с гостями, и Рене, который увез твоего мистера Риверди в Тулон. Так этот парень только и знает, что флиртовать с горничными. Он, видимо, скоро вернется, и опять будет сиять своей белозубой улыбкой или рисоваться перед всеми этими хихикающими девицами.

Диана выжала из себя улыбку. Нора просто умирала от скуки и явно не одобряла отсутствующего Рене. Неожиданно пришло решение. Диана ободряюще улыбнулась тете.

— В конце недели я возвращаюсь домой. Хочешь полететь со мной?

Ей нужно было бы проводить больше времени с тетей, а не отсиживаться в одиночестве, зализывая раны, с чувством вины подумала Диана. Пора продолжать жить и перестать носить траур по ушедшему любовнику. Не может же она пойти по стопам матери...

Вытираясь большим махровым полотенцем, она решила прямо сейчас сходить на виллу и попросить Макса организовать их отъезд.

Тифани, конечно, расстроится. Она хотела, чтобы Диана пожила на острове хотя бы еще неделю. Но у Дианы ведь своя жизнь, которую надо складывать из обломков прежней, а мама и так в последнее время стала слишком зависима от нее и прибегала к ней в случае малейшего неудобства.

Конечно, сцены не избежать, Диана понимала это. Но Тифани пора уже встать на ноги и нести ответственность за свою собственную судьбу. Ей это будет нелегко, но другого выхода нет, с грустью подумала Диана. Забота о матери стала для нее основным занятием в последние годы.

В спальне, которую им было не суждено делить с Полем, она выбрала легкое платье без рукавов и сандалии, состоящие из одних ремешков. Оставив волосы распущенными, и нанеся немного увлажняющего крема на лицо, она взглянула в зеркало. Вполне сойдет для раннего вечернего визита.

Диана не собиралась задерживаться на вилле надолго, она просто изложит свою просьбу Киршманну и вернется назад, а там будет видно, стоит ли вообще готовить эту куропатку или просто отправить ее в ведро.

Выходя из дома, она услышала ни с чем не сравнимый звук снижающегося вертолета, и ее сердце тревожно забилось. Диана поспешила успокоить себя тем, что это, видимо, Рене вернулся из Тулона с запасом свежих продуктов.