— Вы уж сегодня постарайтесь по первому разряду. Это и к вам, Петр Гаврилович, относится. Чтобы пар был высшего качества, и вообще. Обратитесь к Семен Семенычу за помощью, скооперируйтесь с ним. Пусть он, если что, проследит, чтобы у вас не было недостатка в закусках и спиртном. Семен Семенычу придется сегодня на два фронта работать: и за залом следить, и за снабжением вашей епархии, — озабоченно сказал Граф и повернулся к Наташе: — И тебе тоже придется сегодня посуетиться. У Меркулова именины, будет еще Черкасов, ну и Варан, конечно. Можешь привлечь кого-нибудь из нашего танцкласса. Он обратил внимание на Катю. — Вот, кстати, и Катюша здесь. Катя, подбери кого-нибудь из ваших девочек, кто захочет, конечно. Можете тогда пораньше закончить с танцами. Внизу сегодня будет веселее, заодно и попаритесь. Сегодня мужиков, наверное, будет много, надо разбавить компанию прекрасным полом.

Дальше Граф не пошел. Он и так знал, что и в большом банном зале, и в малых, а также во всех парилках и саунах — везде полный порядок. «Ночью надо будет попросить кого-нибудь из Свиридовых подежурить здесь», — озабоченно подумал он. Но тут же переменил собственное решение. «Вообще-то не стоит. Свиридовы могут перестараться. И так с этой сломанной рукой до конца все не ясно. А если что, так Варан за порядком проследит. С ним всегда гвардия приходит, порядок будет».

Оставив Наталью и Петра Гавриловича обсуждать сценарий ожидаемых именин, Граф и Аркадий поднялись по лестнице в помещение официантов, где проверили работу кассовых аппаратов. Потом они перешли в ресторанный зал, еще не проснувшийся окончательно, только готовившийся взвихриться новым разгулом ночи. Метрдотель, следивший за работой ресторанного зала и бара, сразу заметил начальство и поспешил к ним, продолжая на ходу что-то втолковывать одному из официантов, которого все звали Молотком за его пристрастие к этому слову. Говоря о ком-нибудь в третьем лице, он всех почему-то называл Молотком, так что и получил эту кличку. Молоток был сыном человека, всю жизнь проработавшего официантом ресторана «Прага», пошел по стопам отца, но рвением не пылал, хотя знал тонкости этой работы едва ли не лучше всех остальных своих коллег. Граф так и не смог запомнить его настоящее имя, хоть каждый раз при встрече с ним давал себе слово выяснить.

Метрдотеля звали Семен Семенович Куница. Именно к нему Граф советовал обратиться банщику и Наташе. Это был мужчина лет сорока пяти, с мучнистым лицом никогда не бывающего на солнце человека. Семен Семенович дал последнее указание Молотку и подошел к Графу. Раньше Куница был майором Советской Армии, служил в ракетных войсках, большей частью под землей, так что не видеть солнца ему было привычно. Работу метрдотеля он получил случайно, кто-то из его родственников был знаком с Атаманшей, прежней хозяйкой клуба, женщиной решительной, рубящей с плеча и загоравшейся новыми идеями. Одной из таких идей было взять администратором бывшего военного.

Это была одна из немногих удачных идей Атаманши. Семен Семенович, никогда раньше не сталкивавшийся со сферой обслуживания, был поражен царившим здесь беспорядком. С энтузиазмом взявшись за дело, он каким-то образом быстро сумел внести четкость в работу вверенного ему подразделения, и теперь оставалось только следить, чтобы отлаженный механизм не давал сбоев.

В этот час в зале были только случайные люди. Завсегдатаи заходили позже, часам к одиннадцати ночи. Граф гордился, что постоянных посетителей клуба так же часто можно увидеть по телевизору, как и у него в клубе. Это уже говорило об успехе.

Сейчас главный ресторанный зал был ярко освещен, везде преобладала та деловая атмосфера, которая вскоре должна была смениться камерной, интимной. Будет приглушен свет; музыка, оставаясь фоном, зазвучит более сочно; выплывет на передний план огромный зеленоватый аквариум, где сейчас плещутся рыбы, а позже будет плавать и новенькая.

Этот аквариум был его личной идеей. Где-то раньше он видел подобное шоу, может быть, ему казалось, что он видел, но мечта о таком представлении поселилась в нем давно. Мечта и реализовывалась постепенно: сначала он установил стеклянный бак, заселил его рыбами, посадил подводные растения. Новинка вписалась в интерьер, стала достопримечательностью. Следующим шагом была покупка дельфина, он уже было договорился с начальством дельфинария о сделке, но какое-то время тянул, сомневался. А тут помог случай: он встретил Светлану, узнал, что она занимается синхронным плаванием, произвел мысленную рокировку человека и дельфина, нашел, что женщина — особенно такая броская — будет смотреться лучше животного. Мираж обрел форму, и в его аквариуме стала парить маленькая, волшебной красоты русалка.

Опять вспомнив о новенькой, Граф почувствовал странное волнение. Кого-то она ему смутно напоминала, или ему казалось, что напоминает. На мгновение перед его глазами возникла эта невысокая блондинка, так отличавшаяся от всех молодых женщин, работавших здесь, в клубе. Он не мог понять, в чем тут дело, не мог понять, что ее сущность еще не была отлакирована окружавшей ночной действительностью: теми пленительными сумерками, что превращали человека в цветную, часто броскую, но все же тень, занятую всем тем, чем днем, при солнечном свете, даже интересоваться было бы неприлично: вином, наркотиками, сексом.

На эстрадном пятачке руководитель танцевальной труппы Шурочка и какие-то незнакомые Графу парни колдовали над аппаратурой. Пока Аркадий отошел вместе с Семеном Семеновичем обсудить новую расстановку столиков, Граф повернул к эстраде. Поздоровавшись, он спросил Шурочку, чем тот занят.

— Юрий Андреевич! А мы тут усилители монтируем. Не забыли, сегодня у нас новая эстрадная программа. Будет Газманов и Распутина. Газманов прислал своих ребят устанавливать аппаратуру. Они приедут попозже. У вас какие-то замечания?

— Нет-нет, продолжайте, — сказал Граф.

Он некоторое время смотрел на работающих парней. Потом, уже поворачиваясь к подходившему Аркадию, сказал:

— Шура, раз у нас гости, можно будет часть девочек отпустить в сауны. У нас там наплыв посетителей, так что, если кто изъявит желание попариться в рабочее время, ты не препятствуй. Хорошо?

Шурочка кивнул и снова стал говорить с одним из рабочих сцены. Один из усилителей неожиданно взвыл, но тут же вопль сменился деловым: «Раз, раз…»

Аркадий сообщил, что есть возможность наладить отношения с одним из подмосковных фермерских хозяйств и напрямую доставлять партии мяса и птицы. По более низким ценам, чем предлагают поставщики в Москве.

— Хочу прощупать, насколько это нам будет выгодно, — сказал. Аркадий.

Аркадий ушел, и Граф решил побыстрее закончить обход в одиночестве. В зале тем временем заметно потемнело. Музыка зазвучала громче, рабочих возле музыкальной аппаратуры стало меньше, и Граф заметил, что столики начинают заполняться. Ему то и дело приходилось отвечать на приветствия. Здесь он был хозяином; посетители, даже если они занимали высокие посты и привыкли к постоянному вниманию, в его клубе были просто гостями. Граф знал, что это их отвлекает и развлекает. В его клубе все были равны, пусть и относительно равны, хотя и внешняя демократичность соблюдалась. Политики, предприниматели, представители шоу-бизнеса и криминальных структур — все оставляли за порогом груз личных забот, ответственностей, все приходили просто развлечься, сбросить нервное напряжение, чтобы, отдохнув, быть готовыми к новой борьбе, к новому рабочему дню.

Он зашел в гримерную — так в клубе называлась комната, где переодевались девушки-танцовщицы. В помещении сильно и душно пахло парфюмерией, полураздетые девушки из первой смены радостью приветствовали Графа, воздух сразу зазвенел от их голосов. Кати на месте не было, она все еще где-то гуляла, устраивая собственные дела, а ведь как раз сегодня была в первой смене. Граф отметил это и подумал, что необходимо сделать ей замечание. Лучше через Аркадия. Это был уже не первый раз, когда Катя, пользуясь их отношениями, позволяла себе вольности. «Пора кончать», — неопределенно подумал Граф и прошел в смежную комнату.