– Вот, – подала она Дарье.

– Да тут целый список, – протянула Данилова. – Чай, сахар...

– Деньги вам нужны?

Вопрос потряс девушку, но, поглядев на то, чего хотела старуха, она отмахнулась.

– Не надо, я так возьму.

– Что, уже в магазинах все бесплатно? – не унималась бабка.

– Вы открывайте дверь, а после я схожу за продуктами, посмотрим, что там. – Дав команду, Дарья заняла выжидательную позицию.

– Вот и умница. – Бабка сняла с шеи ключ, который висел у нее на размахрившейся бельевой веревочке, и стала открывать дверь.

Обращаться с замком она умела. Раз-два – и готово.

Дверь отошла в сторону, и они оказались в крохотной прихожей. Налево кухонька, направо комнатка.

– Она живет одна? – Дарья заглянула в кухню. Она не могла поверить, что в таком запустении живет женщина.

– Одна, совсем. Только вот я у нее.

– Вы что, родственники?

– Нет, я просто... Ох!

Дарья бросилась на громкий вздох, чувствуя, как разгоняется сердце.

Она застала скорбную картину. Посреди комнаты на полу лежала Валя с простреленной головой, а прямо на ней – умирающая бабка. Лицо ее посинело, изо рта доносился слабый хрип.

– Сердце, – прошептала она, хватаясь за грудь.

Очень скоро остекленевшие глаза стали смотрели на мир абсолютно безразлично.

Дарья осмотрелась. Старый диван, черно-белый телевизор на тумбочке. Два старых стула с прохудившейся обивкой, из-под которой торчали белые клочья наполнителя. Пожелтевшие от времени обои.

Убили Валю выстрелом в голову. Что она знала? Кому стала неугодна?

Теперь уже на эти вопросы вряд ли удастся получить ответ. На такой жаре тело быстро начинает разлагаться, а здесь пока и запаха нет.

Осмотрев рану вслед за судмедэкспертом, Серегин поднялся и подошел к окну.

– Что, снова через форточку? – произнес он вслух, собственно, ни к кому не обращаясь. Дарью, по его личному распоряжению, не трогали и с места преступления не выпроваживали. Поэтому у нее была возможность подать голос.

– Я осмотрела окно, там нет ничего интересного.

– Есть пуля! – доложил лейтенант Колбин.

Все повернулись к нему. Раскрошенная штукатурка вокруг небольшого отверстия четко обозначала место, куда вошел свинец после того, как разнес голову Вали.

– Придется покопаться, – тут же сообщил подоспевший эксперт, – глубоко засела, но, судя по входному отверстию на голове жертвы, – это скорее всего тридцать восьмой калибр.

– Ну так доставайте! – поторопил Серегин. – Кто-нибудь знает, когда ее убили?..

Судя по температуре тела, Валю убили всего три часа назад.

– Похоже, наш стрелок жив, только на этот раз пользовался он пистолетом.

Они вышли во двор. Серегин закурил, чего Дарья от него не ожидала. Сама она предпочитала успокаивать нервы либо сексом, либо спиртным, а в данный момент ни то, ни другое не представлялось возможным.

Майор признался в том, что рано закрыл дело, но не забыл добавить, что преступлений много, а людей, как всегда, не хватает.

– Теперь все по новой? – осведомилась Дарья.

– Нет, мы просто продолжим то, что начали. Работает он хорошо, следов не оставляет, свидетелей тоже. Как вы здесь оказались?

– Я решила узнать у Вали, кто чаще всего делал покупки в магазине Барова.

– И что бы вам это дало?

– Если бы она назвала имя, я бы могла с уверенностью сказать, что он замешан.

– Ну-ка объяснитесь, – потребовал Серегин.

Дарье пришлось открыть карты. Ей, кроме всего прочего, было просто страшно. К тому же майор был на ее стороне.

– У меня есть теория, что магазин Барова служил неким перевалочным пунктом для разного рода безделушек, которые воровали по всему миру. Он ввозил в страну украшения, покупая их в Турции у Горидзе или в Эмиратах у Иннокентия. Эти двое поняли, что Антон ничего не смыслит в ювелирных изделиях, и скорее всего научили его работать. Он сегодня признался мне, что тупо накидывал пятьдесят процентов на все подряд. Оба этих человека наверняка промышляют воровством, и здесь в Саратове есть кто-то, кто по вполне легальному каналу получает весьма дорогие экземпляры. Я и то уже поняла, что стоимость вещи определяется не только пробой золота или его массой в изделии, но любая вещь имеет еще художественную и культурную ценность, а Антон не слишком-то утруждает себя изучением каталогов. Ему суют все подряд. Он смотрит на то, сколько карат в камне, какая проба, остальное его мало интересует. Зато того, кто частенько заходит в магазин, это вполне устраивает.

– Предположим. – Майор слушал ее внимательно, и чем больше она говорила, тем большим уважением он к ней проникался. – Но каков мотив похищения «Воздыхателя»?

– Я думаю, этот некто знал, что ему должны сюда переправить, но в назначенный срок не получил посылочку, и тогда пошло-поехало.

– Антон зажадничал?

– Скорее всего. Но тогда непонятно поведение Гоги. Или он большой артист, или «Воздыхателя» направлял не он, а, например, Иннокентий – коллекционер из Эмиратов.

– И здесь уже все было готово. У настоящего покупателя текли слюни. – Майор с удовольствием добавил пару крупных мазков в вырисовывающуюся картину. – Вам не кажется, что пора бы вашему другу рассказать нам правду?

– Кажется, только он уже не друг мне. – Дарья отрешенно смотрела на зеленую травку.

Серегин вошел в палату первым, и все смогли услышать, как умело матерится сыщик.

Все – это Дарья, Грибов, Колбин, медсестра, которая показывала дорогу, и трое выздоравливающих мужского пола.

Барова в палате не было.

Дарья слегка покраснела, в то время как сестричка стала цвета спелого помидора. Она вытаращила глазки на майора, который не останавливался, и попыталась прекратить это безобразие:

– У нас тут нельзя... Наш начальник не позволяет...

– А мне насрать, позволяет он или нет! Тащи этого хера сюда, я спрошу у него, где пациент!

Заведующий отделением – солидный господин лет сорока с ухоженными черными усиками и фрагментами прически – выглядел весьма бледно. Он не привык, когда его публично называют «мальчиком» и «плесенью».

– Перестаньте меня оскорблять, – попытался кое-как провякать унижаемый, но на него снова обрушился очередной поток брани.

– Младенчик, послушай меня. На этом деле четыре трупа, не считая старухи, и вот здесь, – ткнул он в пустую кровать, – лежал пятый кандидат в покойники. Где он?

– Надо спросить у медсестер.

– Ну так спроси, не стой.

– Я буду жаловаться вашему начальству...

– А я вашему! Давай всех баб сюда! И... и извините меня за крик, вашу м-м-м... В общем, извините.

Поиск и опрос свидетелей проходил уже куда спокойнее. Серегин угомонился и натянул на лицо вполне солидную личину.

Девочка, которая видела Барова последней, нашлась быстро. После пары вопросов стало ясно, что пациент испарился не больше часа назад.

– Может, к нему кто-то приходил? – Перед майором сидело шесть медсестер – вся дневная смена – и три врача из четырех. – В отделение заходили посторонние?

Все посмотрели на дежурившую еще совсем недавно медсестру.

Женщина лет пятидесяти сидела надувшись и лупала глазами, не в состоянии что-либо сказать. – Вы видели кого-нибудь? – Майор обратился к ней персонально.

– Приходили двое.

– Опишите, – немедленно потребовал майор.

Она попыталась сосредоточиться. Прежде чем произнесла что-то внятное, ее правая рука пошла вверх, а ладонь изображала планку.

– Один высокий, просто огромный. Второй поменьше. Обоим, наверное, за тридцать.

– Насколько огромный? Как вон тот? – Майор ткнул пальцем в Грибова.

– Еще больше, он прямо как танк.

– Больше или выше?

– И то и другое.

– Тучный или мускулистый? Записывайте, товарищи офицеры! – подстегнул он подопечных лейтенантов. – Не надо стоять раскрыв рты.

– Мускулистый. Рубашка с коротким рукавом на нем была. Руки большие, но и животик есть. Правда, – теперь она обхватывала талию, – небольшой.