– Особые приметы?

– Говорит громко, басит. Он у меня спрашивал, как пройти к Барову.

– Обратно посетители вдвоем ушли?

– Да, это точно. Я хорошо помню.

– Больше ничего про большого сказать не можете?

Она смутилась.

– Нет. Ничего.

– Ладно. Перейдем к маленькому. Чуть старше тридцати, я это уже понял. Телосложение?

– Стройный.

– Рост можете определить?

Она встала, потом смерила в воздухе воображаемого человека и выдала результат:

– Сто семьдесят.

– Тогда огромный был около двух метров?

– Да, – согласилась она.

– О маленьком что скажете?

– Не знаю, тут так много народу ходит... – Майор молчал, нервно постукивая карандашом по столу. – У него синяк под глазом.

Серегин замер:

– У маленького?

Женщина махнула рукой, как бы стряхивая капли воды на пол:

– Нет, у большого.

– Вы запомнили, какой был синяк? Колбин, подойдите к свидетельнице, пусть она на вас все и покажет. Жестикулировать у нее хорошо получается.

Лейтенант выполнил указание, а медсестра стала водить пальцем под бровью и под самим глазом.

– То есть как бы вокруг, – дополнил майор.

– Да. А показывать лучше, чем на муляже. Мы тут недавно были на курсах, и знаете, я столько лет работаю...

– Спасибо, достаточно. Посидите, пожалуйста, здесь, сейчас придет художник, и вы побеседуете с ним поплотнее. Все свободны.

Дарья подошла к майору.

– Почему вас так заинтересовал синяк?

– Понимаете, когда стреляешь из снайперской винтовки, прицел бьет аккурат вокруг глаза. Такое случается, когда нет практики. Вы этого не знали?

– Нет. Но я видела человека с таким синяком. И он как раз весьма больших габаритов. Кроме того, я его знаю.

– Да? И кто же это? – Майор скептически разглядывал Дарью. Ему не верилось, что она сейчас возьмет да и скажет ему имя киллера.

– Это Рома, он бригадир «Металлоконструкции».

– Там же работал и Серебряков, – припомнил Леонид Павлович.

– Да, верно.

– Немедленно сядем на хвост, – сообщил план дальнейших действий Серегин. – Грибов, берите в охапку медсестру, сажайте ее в машину, вдруг нам доведется уже сегодня встретиться с этим стрелком. Она сразу и опознает нам его.

Лейтенант метнулся выполнять приказание.

– Может, она со мной поедет?

– Пусть. Тогда вместе с тем же Грибовым. Следите за этой дурой. Если они забрали Барова, времени у нас на приготовления нет. Вы знаете, где находится эта фирма?

– Да.

– Тогда так: не доезжая двести метров, останавливаемся. Я иду осматривать местность. Так как он знает вас в лицо, не стоит рисковать. Много времени у меня это не займет, а вы будете находиться в безопасности. Затем, когда позиции будут определены, выйдем на слежение и, как только объект будет обнаружен, начнем ведение. По дороге я разберусь с подкреплением. Все понятно?

Дарье было все понятно, хотя абсолютно ничего и не ясно.

Выполнив все наставления майора, она остановилась около продуктового. Он вышел из раскрашенной в желто-голубые тона машины вместе с Грибовым и заглянул к ним в салон.

Медсестру звали Люда. Она не волновалась и воспринимала все происходящее как небольшое приключение. Правильно, пока сама на трупы с разнесенными черепами не насмотришься, все действительно выглядит как сказка. Когда Серегин просил набраться терпения и сидеть на месте, она возьми и спроси:

– Может быть, можно выйти? Там вон масло подсолнечное на разлив.

– Сидите! – рявкнул на нее майор. – Грибов, садитесь к ним и не позволяйте никуда ходить. Дарья, опишите мне, как я должен двигаться дальше.

Минут через пятнадцать рация у лейтенанта ожила, и прорывающийся из эфира голос Серегина спросил, знает ли Дарья, где именно рядом с гаражами, в которых и располагался цех «Металлоконструкции», находится свалка.

– Это он, – тихо произнесла Люда и вжалась в сиденье.

– Где? – встрепенулся Грибов.

Дарья тоже увидела бригадира. Он шел вразвалочку по улице, направляясь в сторону, противоположную его официальному месту работы.

– Объект здесь, – доложил лейтенант.

– Начинайте вести его! Только осторожно. Данилова пусть увозит отсюда медсестру.

– Есть!

Грибов резво выскочил из машины и так хлопнул дверью, что пол-улицы обернулось...

Он понял все в одно мгновение. Дарья видела, как Рома, охватив взглядом обстановку, мгновенно принял решение и нырнул в магазин.

Лейтенант понял свою ошибку, но изменить ничего уже не мог. Подбежав к машине, он что-то бросил сержанту, сидящему за рулем «уазика», и они на пару ломанулись следом.

Грибов не стеснялся расталкивать людей. Они постепенно ускорялись, пока не были вынуждены притормозить у дверей продуктового. Лейтенант был поздоровее и энергично расчищал путь. Когда потребовалось продавить нескольких женщин, он без зазрения совести сделал это. Хотя старался ради их же блага, но они это вряд ли поняли и оценили.

«Если он уйдет, я снова изо дня в день буду жить в страхе», – как-то очень ясно поняла Дарья, а в том, что он оторвется от погони, она не сомневалась.

– Вы не могли бы объяснить мне, лейтенант, как вы получили офицерское звание?

Майор утюжил бедного Грибова вот уже минут десять и делал это прямо в присутствии Дарьи, что было явным нарушением моральных принципов.

Чем дольше Данилова смотрела за работой Серегина, тем большим мудаком он ей казался. Вначале так себе – мудачок, потом мудак, а сейчас уже просто мудище. Слушая все его высказывания, она просто была уверена, что послала бы его на х... и плевать ей на такую работу.

Роман Симбирцев был объявлен в розыск. По уже установленным данным, он служил все в той же сто первой дивизии внутренних войск, только на несколько лет раньше Гундарева. Версия о том, что два солдата скорешились уже на гражданке, вполне проходила. Кроме всего прочего, оба они были снайперами. Как ни странно, но боевого опыта ни у того, ни у другого не было. Получалось, что по части убийств куда талантливее оказался бригадир.

Закончив отчитывать лейтенанта, майор снова, как и в больнице, извинился за крепкие выражения и предложил «конструктивно поразмыслить». Все-таки странная манера общения с людьми.

Грибов клялся, что физическая подготовка у преступника очень высокая.

– Он должен где-то тренироваться. Сержант и я не пренебрегаем физическими нагрузками, но мы не смогли достать его.

– Хорошо, принято. Ходы мы ему отрезали. Аэропорт, вокзал, автовокзал, на трассах патрули. Домой он не сунется, в гостиницы тоже не пойдет. Единственно возможный вариант – засядет у знакомых или родственников. Люди уже работают, и, как только найдут адреса, – будем зачищать. Дарья, может быть, вы знаете, с кем был близок Симбирцев? Видели его когда-нибудь с женщиной?

– Я сталкивалась с ним всего дважды. Один раз на работе, другой в аэропорту, но рядом с ним никого не было.

В дверь трижды дежурно стукнули, и вошла опрятная интеллигентная женщина в милицейской форме с альбомными листами в руках.

Отдав их майору, она сказала, что не дает никаких гарантий, поскольку это все весьма приблизительно.

Серегин просмотрел зарисовки и передал их Дарье.

– Здесь несколько вариантов, которые касаются второго, приходившего в больницу к Барову.

Она взяла рисунки. Ей не требовалось долго разглядывать.

По тому, как она смотрела, майор уже понял, что им вновь предстоит выехать на дело.

– Узнаете?

– Да.

– Ну и кто это?! – Теперь он уже начал орать на Дарью.

– Это его шофер. Тимофей Тимофеевич, Тима.

– Вы знали, что у него свой водитель, и молчали?

– Медсестра сказала, что им обоим немного за тридцать.

– А сколько на самом деле?

– Ему около пятидесяти.

– Как я люблю свидетельские показания! А на чем он ездит?

– «Уазик», раздолбанный уже весь.

– Придется дать ориентировку в ГАИ. Пусть покопаются в своих компьютерах.