Я вздохнула. Юноша был в курсе.

– Да, в гостинице.

Он придвинулся поближе, спросил полушепотом, лукаво глядя на меня:

– Это он с вами был в ту ночь?

Я отрицательно мотнула головой и отодвинулась.

– Та, с кем он в ту ночь трахался, сейчас в тюрьме, – пояснила я. – Она главная подозреваемая. А я свидетельница.

Сергей с наглой ухмылкой продолжал рассматривать меня.

– А вы ничего, – сказал он наконец. – Я вас, путан, по-другому представлял. Что все они потасканные, грязные, измученные. А вы... На улице встретишь, ни за что не подумаешь.

Надо бы осадить мальчика за его нахальную болтовню. Но, с другой стороны, сама судьба предоставляет мне возможность подробнее узнать о Косте. Не упускать же такой шанс.

– Вы, я бы даже сказал, симпатичная, – продолжал Сережа. – У вас что, все такие?

– Приходите – увидите.

– А что, можно? – он искренне удивился.

– Только шестьсот рублей не забудьте захватить. Это минимальная плата за два часа знакомства.

Он рассмеялся, и лицо его при этом стало удивительно обаятельным и добрым. На душе стало тоскливо от сознания, что такой вот парень никогда не будет смотреть на меня иначе, как на кусок мяса.

– Однако вы не похожи на убитого горем родственника, – заметила я сухо. Он осекся, смутился, виновато посмотрел на меня.

– Да нет, мы все в шоке от случившегося, – сказал, оправдываясь. – Просто я... вы такая симпатичная. Как увидел вас, все мрачные мысли из головы исчезли. Я поняла. «Пусть веселится, смеется юность, оставим старости лить слезы». Что-то в этом роде читала я то ли у Шатобриана, то ли у Ламартина.

– А Костя, – сказала я, – ведь он был вашим кормильцем, правда?

– Ага, – подтвердил Сережа, – всех нас содержал.

– Вас, это кого?

– Ну, меня, мать и жену Леру.

– Лера – ваша сестра?

– Точно, – он кивнул. – Она сейчас в больнице, в смысле в роддоме. Ничего еще не знает. Мы голову ломаем, как ей сообщить-то. – Сережа сразу погрустнел. – Он ведь каждый день ее навещал. А сейчас вот я вместо него хожу. Сказал ей, что Костя уехал по срочному делу, предупредить не успел, отсутствовать будет долго. Вроде бы верит. А что дальше будет, ума не приложу.

Вот где настоящее горе, не то что у нашей Нины Петровны.

– Как же это он?.. Жена в роддоме, а он к нам поперся, – сказала я в раздумье.

– А он ненасытный, как кобель, – пояснил Сережа. – Лера, кстати, знала, что он девочек снимает.

– Знала? – я опешила. – И была не против?

– Так она сама его уговорила, – сказал Сережа весело. – Говорила, что один, без бабы, скучать будет. Плохо мужикам, когда сперма в голову ударит.

– Она что, врач?

– Да, конечно.

Какие, однако же, бывают отношения у людей. Я была бы в шоке, если бы узнала, что, пока лежу в роддоме, мой супруг пошел по шлюхам. Но таких проблем у меня в жизни никогда не будет. Вот только хорошо это или плохо, не знаю.

От моих размышлений меня отвлекли шаги, гулко раздававшиеся в пустом и темном коридоре. Громкие мужские голоса и веселый смех. Что ж, смеяться в этом заведении могут только его хозяева. И действительно, в конце коридора появились уже знакомый мне небольшого роста капитан Потапов, тот самый, что приезжал в гостиницу, и высокого роста мордатый детина, видимо, лейтенант Васянин. Оба в штатском, в коротких кожаных куртках, однако физиономии ментовские.

– О! Они нас ждут! – подходя, весело воскликнул капитан Потапов. – И наверняка уже познакомились, сидят в обнимку...

Мы и в самом деле сидели не так, как случайно оказавшиеся рядом незнакомые люди. Только замечание капитана я восприняла словно плевок в душу. Мент проклятый! Не его дело, с кем и как я сижу!

– Проходите, Сергей Александрович! – Тон у мента был вежливым и даже почтительным. – А ты, лахудра, сиди и жди! – бросил он мне. – У нас с тобой разговор особый.

Оперативники и Сережа скрылись в комнате номер тридцать семь, я, оставшись одна, стала размышлять.

Симпатичный парень этот Сережа. По-настоящему, по-человечески симпатичный. И я, кажется, его зацепила – не знаю, правда, насколько серьезно. Это хорошо, что его первого вызвали. Не придется объяснять парню, зачем я дожидаюсь его возле ментовки. А может быть, он сам будет меня ждать. Если же нет, найду какой-нибудь другой способ проникнуть в дом к Косте – как, кстати, его фамилия? Я вытащила из сумочки повестку, прочла: Пестиков Константин Дмитриевич. Если с Сережей не получится, попрусь в Костин особняк, внаглую, на халяву. Вдруг повезет, не выгонят меня и еще что-нибудь расскажут.

А рассказать мне что-нибудь надо! Артак, Нина Петровна, Ольга – чем больше я о них думаю, тем полнее проникаюсь уверенностью, что эти люди тут ни при чем. Думать о них – это ложный путь. А где истинный? И мне снова вспомнился вчерашний сон и вопрос: кто еще? Кто-то еще имел доступ к той роковой бутылке, кто-то еще мог прийти и высыпать туда таблетки. И я знаю этого кого-то еще, чувствую, что знаю, но не могу вспомнить.

Дверь в комнату резко отворилась, Сережка и провожавший его капитан Потапов показались на пороге.

– Хорошо, ничего страшного, – говорил капитан подобострастным тоном. – Спасибо, что зашли – вы очень нам помогли... Всего хорошего!

Проходя мимо меня, Сережа тихо сказал:

– Я подожду вас.

И, к своему удивлению, я ощутила, как наполняет грудь тихая радость, а сердце стучит.

– Долго придется ждать, Сергей Александрович, – сказал капитан вслед Сереже и грубо обратился ко мне: – Ну, пойдем, красавица, побеседуем.

Я поднялась и, ни на кого не глядя, прошла в кабинет.

Кабинет оказался обшарпанным. Голые выкрашенные в бежевый цвет стены, два письменных стола. За одним, тем, что справа от двери, сидит, а точнее, полулежит, закинув на него ноги, лейтенант Васянин. Устремленный на меня взгляд наглый, насмешливый. Ко второму столу Потапов повел меня, усадил на стул и сел сам.

– Ну, красавица, выкладывай, как уделала мужика, – начал капитан.

Я молчала.

– В молчанку хочешь играть? Но мы здесь и не таких молчунов раскручивали.

Капитан зло засмеялся. Странно, но я не чувствовала страха.

– Что, не получается с Юлькой? – спросила я небрежно. Капитан осекся, перестал смеяться, посмотрел на меня удивленно.

– О, оказывается мы не только задницей крутить умеем, а и мозгами шевелить. Иногда.

– Катился бы ты на хрен со своим юмором, – сказала я устало.

– Видал, – обратился он к лейтенанту. – Я думал, только Смирнова такая стерва. А эта еще похлеще.

– Ничего, уломаем, – откликнулся небрежно Васянин.

– Ладно, – сказал Потапов. – Коньяк ты в номер Кости относила?

– Ну я, дальше что?

– А то, – капитан ухмыльнулся, – что у тебя была полная возможность высыпать в бутылку феназепам, а коробку из-под него сунуть Смирновой в плащ. Ну как?

Эту версию я слышала уже не раз и ничего не испытала, кроме раздражения и досады.

– А ты поумнее ничего не придумал, начальник? – спросила я с вызовом.

– Поумнее? – глаза его злобно блеснули.

– Доказательства этого бреда у тебя есть? – я оставалась невозмутимой.

– Доказательства? – капитан цинично расхохотался. Лейтенант захихикал. – Видал, ей нужны доказательства. Да ты, моя красавица, – он приблизил к моему лицу свою круглую ментовскую рожу, – не выйдешь отсюда, пока все не расскажешь.

Я презрительно фыркнула.

– Долго придется ждать, в сортир побежишь.

Капитан побагровел, но не переставал улыбаться.

– Слушай, начальник, ты, может, настоящего убийцу поищешь, а? Не все же вам, ментам, невиновных сажать.

– Я тебя в КПЗ на сутки определю за такие слова, – пригрозил капитан, но уже беззлобно. – Настоящего убийцу. – Он пожал плечами. – Легко сказать. А хрен его знает, где его искать. В этом деле все глухо, кроме вас, девочек, ни одной зацепки.

– Ты с Сережкой разговаривал, – продолжала я. – Он тебе что сказал?