Я кивнула.

– Слушай, Юля, – сказала я, – оденься. Сейчас я вызову милицию, куча народу сюда припрется.

– Милицию зачем? – вне себя от страха спросила Юля.

– Затем, что он мертв, – ответила я, кивнув на распростертое на кровати тело. – Умер прямо у тебя в постели, понимаешь? Как ты будешь все это объяснять, ей-богу, не знаю.

Милицейский капитан небольшого роста, круглолицый, с аккуратно зачесанными волосами, склонился над Костей и некоторое время вглядывался в его остекленевшие глаза. Потом кивнул и повернулся ко мне и Юльке.

– Ну что, – сказал он весело, – уморили мужика, красотки кабаре?

Мы с Юлькой молчали, не видя в случившемся ничего веселого.

– Похоже на разрыв сердца, – сказал, выпрямляясь, врач. – Точнее скажу после вскрытия.

– Я же говорю, с перетраху концы отдал, – кивнул капитан, нагло глядя на нас. – Сколько раз он вас – каждую?

Юлька мрачно молчала.

– Меня ни разу, – сказала я. – Он только Юльку заказывал. Когда я пришла, он был уже мертв.

– Да, – капитан вдруг посерьезнел. – А сколько раз он тебя?.. – обратился мент к Юле.

– Ни разу не успел, – выдохнула Юлька и повторила слово в слово то, что рассказала мне.

Капитан и врач слушали с напряженным вниманием.

– Хрипел, говоришь? – переспросил врач, вновь склонившись над телом Кости. – Очень похоже на разрыв сердца. И семяизвержения не было.

– Да уж, – задумчиво протянул капитан. – Странно. Если не с перетраху, тогда почему?

Он направился в прихожую, открыл входную дверь:

– Заходите, ребята, здесь что-то нечисто, будем всерьез смотреть.

Вошли двое мужчин в кожаных куртках, с небольшими старомодными чемоданчиками в руках.

– Ну-с, – сказал капитан, – я пока вами займусь. – И он опять нагло уставился на нас. – Скажите, кроме вас троих, кто еще заходил в этот номер?

– В смысле, когда Костя его снял? – переспросила я. – Никто, насколько я знаю.

Юля едва слышно подтвердила мои слова.

– А ты, – спросил он меня, – зачем сюда пришла?

– Юлька позвонила, сказала, что-то случилось.

– Куда позвонила?

– Дежурному администратору, наверное, – я пожала плечами. – Мне Нина Петровна велела подняться наверх.

– А сама Нина Петровна сюда поднималась?

Я вопросительно посмотрела на Юлю. Та отрицательно покачала головой.

– Выходит, в номере никого, кроме вас, не было, – продолжил капитан. – Как же так? Человек окочурился, и ни у кого не возникло желания пойти на него посмотреть.

– Да очень просто, – сказала я. – Никто не знал, что он умер. Я прямо из номера позвонила в милицию.

– Да? – переспросил капитан. Потом кивнул. – Вообще-то похоже на правду. Они там внизу на нас такие глаза сделали, когда мы подъехали, заявили, что из гостиницы вызова не поступало.

– А коньяк откуда взялся? – спросил вдруг один из криминалистов.

– Коньяк я принесла.

– Он об этом просил?

– Конечно. Он всегда рюмку коньяка выпивал перед трахом.

Один из криминалистов осторожно, используя полиэтиленовый пакет, взял бутылку и стал ее разглядывать.

– Есть пальчики? – поинтересовался капитан.

– Полно, залапана вся как есть, ни хрена не разберешь, где что.

Потом он стал рассматривать бутылку на свет.

– Слушайте, – сказал он, – в пятизвездочном коньяке осадок бывает?

– Нет, – убежденно ответил судмедэксперт. – Это не вино. Коньяк должен быть чистым. А что, там осадок есть?

Криминалист молча протянул ему бутылку. Врач взял ее и тоже стал рассматривать на свет.

– Так, очень интересно.

Он достал из чемоданчика большую колбу, вылил в нее содержимое бутылки, затем тонкой стеклянной палочкой достал со дна немного осадка, поднес к глазам и тихо присвистнул.

– Белый кристаллический порошок, – торжественно объявил он. – На осадок никак не похоже.

– Что же это может быть? – спросил капитан.

– Да что угодно. – Врач пожал плечами. – Анализ делать надо.

Он осторожно понюхал коньяк.

– Нет, так ни хрена не поймешь.

– А может порошок явиться причиной смерти?

– Да запросто.

Капитан снова уставился на нас.

– Ну, красавицы, – сказал он, ухмыляясь, – я жду объяснений. Если в номер никто не заходил, как попал порошок в бутылку?

Мы с Юлькой растерянно переглянулись.

– Но почему именно в номере? – проговорила я наконец.

– Правильно, – рассмеялся капитан. – Яд могли подсыпать где угодно. Например, по пути в номер. А кто нес коньяк?

Он попытался заглянуть мне в глаза. Тут до меня дошло, на что он намекает. Я вскочила так резко, что капитан невольно отпрянул.

– Да пошел ты на фиг, – воскликнула я. – На хрена мне надо было его убивать.

– Не знаю, – ответил капитан весело. – Нужно подумать.

– Слушайте, – сказала я в сильном раздражении. – Этот порошок мог кто угодно подсыпать. И где угодно.

– Правильно, – сказал капитан. – Мы и будем спрашивать всех, начиная с вас двоих.

Он вдруг повернулся к врачу судмедэкспертизы.

– Вы поскорее поезжайте в лабораторию, – сказал он начальническим голосом. – И срочно определяйте причину смерти. Чтобы нам не гадать тут на кофейной гуще. Машина сейчас приедет. А вы, – он повернулся к нам, – давайте рассказывайте. Итак, вы утверждаете, что ничего в бутылку не подсыпали, да?

– А зачем нам это нужно? – возмутилась я.

– Ладно, это сложный вопрос, – сказал капитан. – Дальше, кто, кроме вас, имел доступ к бутылке?

– Да кто угодно. Нина Петровна, например.

– Это ваша мама, что ли? Понятно, еще кто?

Я задумалась. Наша гостиная тогда была пуста, даже Оля была на кухне.

– Ну вот, – сказал капитан, – говоришь, кто угодно, а кто конкретно, не называешь. Ладно, бутылку принесли из ресторана?

– Нет, – отвечала я растерянно, – бутылка наша собственная.

– Чья это собственная?

– Нины Петровны. Нам Артак целый ящик коньяка подарил. Он стоит там, внизу, в нашей комнате отдыха.

– Ну-ка, ну-ка, ну-ка! – воскликнул капитан. – Что за комната, что за ящик, что за Артак? Ну-ка пойдемте, покажете мне все.

Мы оставили врача дожидаться санитаров морга, а криминалистов – заканчивать осмотр номера. На лифте мы спустились вниз. В комнате отдыха уже было полно народу. Девочки, взбудораженные слухом о милиции, одна за другой спустились вниз в гостиную и, сидя там, теперь громко обсуждали, что в семьсот тридцать восьмом номере могло произойти.

– Привет работникам древнейшей профессии, – весело воскликнул капитан, появляясь в гостиной. Ответом ему была воцарившаяся внезапно гробовая тишина.

– Ну, – сказал капитан, – показывайте, где ящик коньяка.

Ящик стоял на прежнем месте. Пола Юлькиного плаща, свисая с дивана, частично закрывала его. Капитан отодвинул плащ, но он снова накрыл часть ящика. Мент взял его и хотел сложить, но тут из складок плаща выпала небольшая картонная коробочка из-под лекарства, на ней крупным шрифтом было написано: «Феназепам». Капитан поднял коробочку и стал разглядывать.

– А это что? – спросил он, поворачиваясь к нам. Никто не спешил с ответом. Все растерянно переглядывались друг с другом.

– Юлька, наверно, – предположила наконец я. – У нее же мать больна, наверное, это ее лекарство.

Капитан показал коробочку Юльке.

– Ваша?

– Нет.

Я удивилась.

– Она же из твоего плаща выпала, Юль.

– Так это ваш плащ? – обратился капитан к Юльке.

– Да, мой.

– А коробочка с лекарством не ваша?

– Нет, понятия не имею, откуда она взялась.

– Очень интересно.

Капитан открыл картонку. Внутри оказался белый пластиковый пузырек, пустой, без единой таблетки.

– И где же, позвольте узнать, лекарство? – спросил он.

– А я откуда знаю? Это не мое лекарство.

– Эх, залапал я ее, жалко, – сказал капитан. – Ну, ничего, ваши пальчики, если они там есть, мы все равно разглядим.