- Нет, - Кьяри подвинулась ближе. – Ты мой, Нио.

Пыль хрустела у нее на губах, когда Кьяри поцеловала его. Его губы были холодными и горькими, как вода из ручья.

Нио погладил спину Кьяри, провел ладонью по руке от плеча до локтя. Кьяри вскрикнула. Из-за общего возбуждения она почти не чувствовала боли в сломанной руке. Теперь, когда Нио осматривал ее предплечье, боль накатывала тошнотворными волнами и вселяла слабость во все тело.

- Смещения нет, - сказал Нио. – Но нужна повязка.

Он оторвал полосу ткани от подола туники Кьяри, и зафиксировал поврежденное предплечье между двумя ветками.

Кьяри посмотрела на свои обнажившиеся колени. К ссадине на левом прилипла трава. Когда она попробовала смыть ее, ранка начала кровоточить.

- Дай я, - Нио наклонился над ручьем, набрал в рот воды и придвинулся к Кьяри. Погладив ее под коленом, едва не касаясь губами ссадины, полил ее теплой, нагретой во рту водой. Кьяри вспомнила кошек, зализывающих свои раны, и засмеялась. Нио тоже улыбнулся. Точно так же он улыбался Исе под сейбой. С тех пор прошло шесть лет, но Кьяри казалось, что пока Нио рядом, она всегда будет помнить лицо матери и ее смех.

Из прикрепленного к поясу мешочка Нио достал широкий лист и приложил к разбитому колену Кьяри.

- Чалько сказал - это очистит рану и снимает отек.

В лесу быстро темнело. Высокие кроны деревьев хоронили солнце раньше, чем оно спускалось за горы. Вечером влажный воздух, пропитывался запахами мха и плесени и оседал на теле липкой пленкой. Мошкара крутилась перед лицом, будто нарочно стремилась попасть в глаза, нос и рот.

Темнота начинала свое наступление, высасывая жизнь из цветов. Когда Кьяри и Нио услышали шум воды, розовые орхидеи побелели, зеленые листья почернели, а кожа Нио сделалась бледной, как у мертвеца.

Ущелье Сами назвали в честь юноши. Говорили, скальный обрыв и горная река настолько очаровали его, что позабыв о друзьях, семье и своих обязанностях, он целыми днями смотрел в пропасть. А когда юноша пропал, все решили, что он прыгнул вниз.

Через ущелье был натянут мост – скрученные и заплетенные в косы тростниковые веревки.

За ущельем начинался крутой подъем в горы. В солнечный день там на другой стороне можно тоже было рассмотреть уходящий в горы хвост императорской дороги. Ее проложили, когда бабушка Кьяри была молодой. Она говорила, что высоко в горах живет золотой народ.

В темноте другого берега не было видно, казалось, мост уходил в никуда, а три костра неподалеку от него напоминали цветы-паразиты на черном стволе леса.

Первая Кьяри и Нио заметила Кэса. Обнимая Кьяри, женщина всматривалась в темноту у нее за спиной:

- Вы не видели моих близнецов?

Правый глаз Кэсы закрывала повязка. Из-под нее на щеку, как слеза, стекала темная капля крови.

Около первого костра, обхватив колени руками и смотря на пламя, неподвижно сидела Аи. Ее отец Тува, время от времени поправлял одеяло на плечах дочери. Справа от них сидела Зина, она плакала закрыв лицо руками. Слева - две женщины качали на руках спящих детей. Рядом на земле свернулись калачиком трое детей постарше. У второго костра сидел Антай, муж сестры Атавалпа. Правая щека его была рассечена. Панти зашивал рану иглой древесного кактуса. Чуть дальше у ствола большого дерева сидел Керук и курил трубку. Его обнаженная грудь блестела от пота и тяжело вздымалась. Живот закрывала, пропитавшаяся черной в темноте кровью повязка. Неподалеку Искай сдирал шкуру с маленького обезьяньего тела. Беа и Хакан, сыновья Римака точили наконечники копий. Ахачи и его жена Вара о чем-то перешептывались.

Атавалп лежал на сырой земле в двух шагах от костра. Кьяри опустилась рядом на колени и всхлипнула от ужаса. Земля вокруг отца пропиталась кровью. Нио достал из костра горящую палку, чтобы Кьяри могла лучше рассмотреть раны Атавалпа. Его ноги были перебиты в нескольких местах. Больше всего пострадала правая. Стопа превратилась в месиво из костей и мяса. Голень изогнулась под неестественным углом. Оба колена распухли. На бедрах виднелись синие вмятины.

Увидев Кьяри, Атавалп приподнялся на локтях и взял ее за руку. Проследив за ее взглядом, он невесело улыбнулся.

- Отвратительно выглядит? Если бы Чалько был жив, он бы отрезал их. Но он мертв, а здесь нет никого, у кого бы хватило на это смелости. Как ты, Кьяри? Антай все время твердил, что тебя, как Юлин и его дочерей, изнасиловали и убили железные демоны, но я не верил.

- Нио убил железного демона и спас меня.

Атавалп посмотрел поверх головы Кьяри, облизнул пересохшие губы.

- Я был несправедлив к тебе, Нио. Я в долгу перед тобой. И я собираюсь прожить достаточно долго, чтобы вернуть этот долг.

Кьяри думала, что не сможет заснуть этой ночью. Стоило лечь, перед глазами закружились картинки: раздробленные ноги отца, его дрожащие от напряжения веки, перекошенное ужасом лицо Юлин, мерзкая белая кожа, всклоченная борода и желтозубая улыбка железного демона. Но постепенно голоса ночных птиц захватили сознание Кьяри и увлекли его за собой.

Когда рассвело, Кьяри осмотрела выживших. Из ста двадцати жителей деревни, сейчас их осталось чуть больше двадцати. Девять мужчин, семь женщин и пять детей. От этого открытия у Кьяри похолодело внутри, и начали дрожать руки. Железные демоны не знали пощады. Убив всех воинов в деревне, они догнали и убили женщин и детей.

Все это случилось вчера, но Кьяри почему-то казалось, что она годами убегает и прячется от железных демонов.

Она могла поклясться, что люди рядом чувствовали то же самое. Опасаясь погони, Керук приказал перебраться на противоположную сторону ущелья и уничтожить мост. Кэса плакала и просила подождать ее сыновей.

- Они не могли погибнуть, они даже не были ранены, когда я видела их последний раз.

Чтобы отвлечь женщину от ее горя, Атавалп попросил ее помочь ему перейти мост. Когда она приблизилась, Атавалп крепко ухватился за ее плечо, попытался подняться, но не смог. Кьяри нырнула под руку отца. Вместе с Кэсой и Нио они перетащили его по узкому, качающемуся веревочному мосту. Было ясно, что идти дальше он не сможет. Когда мужчины сжигали мост, Кэса не оборачивалась, она сосредоточено обрезала лианы. Когда Искай, Ахачи и Беа ушли охотиться на обезьян, Кэса начала плести носилки. Вместе с Кьяри они приделали к одному их концу длинные веревочные петли, чтобы два человека могли, не мешая друг другу, волочить носилки по земле.

Вечером, за ужином между Керуком и Антаем завязался спор о том, что делать дальше. Керук хотел идти в Куско и просить защиты у императора. Антай хотел подняться в горы и найти золотой народ. Насчет золотых людей существовало много легенд. Говорили, что когда-то они служили императору. Якобы первый великий Инка Пачакутек сам происходил из золотого народа. Говорили, в жилах золотых людей текла золотая кровь, поэтому их невозможно было убить. Говорили, золото оживало под их пальцами. Нио вспомнил, что в коллекции Римака хранилось кипу, в нем рассказывалось, что люди с золотыми руками и ногами сто лет назад приходили в деревню чиа. Нио мечтал отправиться на поиски золотого народа, на поиски чудес. А Кьяри смотрела на отца - вечером у него начался бред, он назвал дочь Исой – и мечтала о чуде, которое спасет ему жизнь. Потому, когда пришло время голосовать пойдут чиа в Куско или в горы, она проголосовала за поиски золотого народа.