Она включила зажигание и протянула руку, чтобы закрыть дверцу.

Джонатан помешал ей.

— Ваш номер там тоже есть?

Теперь он решил полюбезничать! Но ей уже не хотелось никаких любезностей. Она с вызовом вздернула подбородок.

— Номер моих родителей указан в списке.

Склонив голову набок, он задумчиво смотрел на нее.

— Я был невежлив, да?..

Тори выдержала его взгляд.

— Похоже на то.

Джонатан посмотрел в сторону и снова взглянул на нее.

— У вас хорошие отношения с моей сестрой Мэдисон?

— Очень, — заверила она.

— Я так и подумал, — ответил он и неожиданно улыбнулся.

Тори даже испугалась — так изменила его улыбка. Теперь он выглядел намного моложе, на смуглом лице сверкнули белые зубы, в уголках рта обозначились веселые морщинки, а цвет глаз стал серебристо-серым.

Она отвела взгляд.

— Мне действительно пора, мистер Макгвайр. — Она потянула на себя дверцу.

Поколебавшись, он убрал руку. Тори захлопнула дверцу и опустила стекло.

— Да, вот еще что: если захотите воспользоваться автомобилем, я бы не советовала выезжать завтра — завтра будет безумное воскресенье.

— Безумное что? — переспросил он удивленно.

— Воскресенье, — ответила она.

— Я знаю, что завтра воскресенье, но что значит «безумное»?

Она усмехнулась.

— По трассе будут гонять двадцать тысяч байкеров — вот что такое безумное воскресенье!

Она завела мотор и включила скорость, в боковом зеркале мелькнуло лицо Джонатана Макгвайра, оно выражало полное недоумение. Тори невольно улыбнулась: если Джонатан Макгвайр явился на остров, чтобы насладиться покоем, то он сделал это явно не вовремя.

Так ему и надо!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Вернувшись на ферму, она обнаружила на автоответчике сообщение от Руперта. Она просила его не звонить, пока она будет на острове, но он, как всегда, не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

— Привет, дорогая, — прозвучал его хорошо поставленный голос. Тори тут же представила, как он сидит в коричневом кожаном кресле, задрав ноги на стол, в отлично сшитом костюме, модной сорочке и дорогом шелковом галстуке. — Хотел узнать, собираешься ли ты возвращаться, мы по тебе очень скучаем.

Тори решительно нажала на кнопку — к черту! Она хотела побыть у себя дома! Скучают они, видите ли!

Она сжала губы: еще бы им не скучать, особенно Руперту — ведь это благодаря ей он носит модные туфли и дорогой костюм. Чтоб он провалился!

Тори рухнула в кресло, положила локти на стол, сплела руки в замок и опустила на них подбородок. И что же ей теперь делать?

Чтобы решить этот вопрос, она и приехала сюда. Некоторые вещи прояснились, и она уже более или менее представляла, как нужно поступить, но тогда поднимется такой шум! Она…

— Помоги, пожалуйста, Тори, — послышался голос отца, который с пыхтением открыл дверь и, обхватив мать за талию, пытался ввести ее в кухню.

Тори бросилась к матери. Вместе с отцом, поддерживая ее с двух сторон, они усадили ее в кресло. Левая лодыжка у матери была туго забинтована, на лице застыло страдальческое выражение.

— Что произошло? — воскликнула Тори.

— Я упала, когда выходила из церкви, — ответила мать. В своем бело-розовом костюме в цветочек и розовой шляпке она выглядела очень нарядно. — И все из-за тщеславия — надела новые туфли на высоких каблуках, — вздохнула мать, с укоризной глядя на белые туфли, одна из которых была у нее в руке. — Уже не помню, когда в последний раз носила такие каблуки. Мы заехали в больницу и сделали рентген. Слава богу, перелома нет, однако растяжение довольно сильное.

— Я приготовлю чай, — сказала обеспокоенная Тори. Она уже забыла о Руперте.

— Хорошая мысль, девочка, — ответил отец, усаживаясь за стол.

— Как на свадьбе? — спросила Тори, быстро двигаясь по кухне.

Загорелое и обветренное, как у мужа, лицо матери стало сентиментальным.

— Такая красота! — мечтательно улыбнулась она. — Люблю красивые свадьбы!

— Дениза хорошо смотрелась, — добавил отец, чувствуя себя неловко в парадном костюме и рубашке с жестким воротничком. — Хотя, должен признаться, мне не очень понравился жених.

— Погоди, Тори, — заговорщически подмигнула ей мать, — вот будешь выходить замуж, сразу поймешь, что и тебя ни один мужчина не достоин!

— Ты права, Телма, — ворчливо согласился отец. — Еще не родился мужчина, достойный нашей Тори!

Тори с любовью улыбнулась им обоим.

— На вашем месте я бы не волновалась заранее, я пока замуж не собираюсь.

Она не всегда так считала. Было время, когда она, как и другие девушки ее возраста, мечтала об этом. Ей хотелось иметь мужа, детей, теплый семейный круг.

Но теперь все изменилось.

Руперт тоже изменился. До неузнаваемости. Он долго утверждал, что не создан для брака, а тут вдруг, несколько недель назад, начал настойчиво упрашивать ее выйти за него замуж.

Еще год назад она, может быть, приняла бы его предложение, но не теперь! Руперт больше не был для нее золотоволосым богом, она уже поняла, что он — колос на глиняных ногах. Хорошо, что он не сделал ей предложение тогда, она бы совершила величайшую ошибку, если бы вышла за него замуж!

— Я рада, что свадьба получилась хорошей, — улыбнулась Тори. — Хотя жаль, что так получилось с твоей лодыжкой, мама.

— Сама виновата, — отмахнулась мать. — Как брат Мэдисон? Ты его встретила?

Тори сморщила нос и села за накрытый к чаю стол.

— В конце пути он все еще был для меня «мистер Макгвайр». — Лучше бы она вообще с ним не связывалась! — Так что сама понимаешь, как мы с ним общались.

— Да что ты! — обеспокоено проговорила мать. — А Берны такие милые люди!

Отец Гидеона, английский актер Джон Берн, умер тридцати лет от роду, успев стать кинозвездой. Среди миллионеров, населявших остров, было несколько актеров, один телепродюсер, знаменитые музыканты и певцы, а также довольно известные писатели. Островитяне привыкли к такому соседству и не удивлялись, встречая их в супермаркете. В конце концов, они — такие же люди.

— Я не… — начала она, но ее перебил резкий звонок телефона.

Черт! Она забыла включить автоответчик после сообщения Руперта. Наверняка опять он!

Черт! Черт! Черт!

— Если хочешь, я отвечу, — мягко предложил отец.

Вот еще! Будет она перекладывать свои проблемы на отца!

— Я отвечу. — Она схватила телефон. — Да.

На другом конце провода помолчали, потом голос произнес:

— Как вы догадались, что это я звоню?

Не Руперт!

— Я не догадалась, — ответила она Джонатану Макгвайру, отворачиваясь от заинтересованных родителей, чтобы они не видели ее вспыхнувших щек.

— А кто еще мог сегодня вызвать ваше неудовольствие? — по-американски растягивая слова, насмешливо спросил он. По телефону его акцент слышался еще отчетливее.

— Никто, — ответила она бодрым голосом. Чего ему надо? Он же ясно дал понять, когда она высадила его два часа назад, что хочет побыть один.

— У вас это здорово получается, — с восхищением заметил он.

— Что именно?

— Давать уклончивые ответы.

Тори засмеялась.

— И что такие эксперты, как вы, называют уклончивыми ответами?

В трубке тоже послышался смех.

— Ну, хорошо, не надо мне рассказывать, кто еще, кроме меня, огорчил вас, — согласился Макгвайр. — Я знаю, вы торопитесь на свадьбу кузины, собственно, поэтому и позвонил. Я подумал… и решил, что должен… ну, извиниться перед вами за то, как вел себя тогда.

— Да вы уж вроде бы извинились, — осторожно произнесла Тори.

— Я не поблагодарил вас за то, что вы потратили полдня, чтобы встретить меня в аэропорту, — решительно закончил он. — Спасибо.

— Не стоит, — ответила она тем же безразличным тоном.

На другом конце провода послышался глубокий вздох.

— Я не всегда бываю таким грубым.

— То есть надо понимать, что обычно вы еще грубее, — поддразнила она.

— Хотите доконать меня, да? — раздраженно произнес он.