Неожиданно лес кончился, и они очутились на открытом пространстве.

Ночное светило неяркими зеленоватыми лучами едва освещало гористую местность. Внизу, зажатая каменистыми берегами, глухо ворчала река, – она падала с высоты, рассыпаясь на множество струй; затем, широко разливаясь, устремлялась вперёд.

Не помня себя, преодолевая крутой спуск, друзья бросились в воду. Долго, нестерпимо долго пили ледяную воду и чувствовали, как вода, вливаясь в каждую клетку, наполняет её живительной силой. Опомнились, когда стали замерзать. Они выползли на берег; прижавшись к тёплым бокам раскалившихся за день камней, крепко обнялись и уснули.

Друзья проснулись от голода. Огляделись. Над ними нависли крутые громады скал.

Трудно было понять, как ночью они умудрились спуститься с такой высоты и при этом не разбиться о камни! Видимо, в тот момент птица счастья подхватила их на крыло и бережно опустила в узкую теснину ущелья.

Подниматься вверх было слишком рискованно, но, самое главное, они так настрадались от жажды, что боялись даже мысли очутиться в той же ситуации.

Решили направиться вдоль реки, вниз по течению.

Идти было трудно. Шли, преодолевая хаотические нагромождения камней. Перелезали через скалистые уступы, то и дело перегораживавшие дорогу. Карабкались по гладким валунам, преодолевали целые долины мокрой, скользкой гальки. Шли, пока не стемнело. Измученные долгим переходом, они втиснулись в небольшую расщелину и заснули.

Ранним утром их разбудил непрерывный дробный стук. Звуки неслись сверху, с вершины скалы. Здесь река делала небольшую излучину. Темп барабанной дроби то затихал, то неистово нарастал, перекрывая даже шум бешено мчащейся реки.

В этом месте вода как бы замирала, чтобы передохнуть; набраться сил и снова ринуться в непрерывную гонку.

Вдруг с высоты в воду пролетело что-то большое, тёмное. Над водой клубился туман. Сквозь его белую плотную пелену трудно было что-либо разглядеть. Услышав всплеск, Кир нагнулся и увидел барахтающееся живое существо. Он бросился в реку и, схватив существо за длинные волосы, стал вытаскивать. Бросившийся следом Серд помогал другу. Общими усилиями они выволокли упирающееся существо на небольшую каменную площадку.

Друзья молча разглядывали «улов»: перед ними с низко опущенной головой сидело человекообразное создание. От холода у него стучали зубы. Босые, изъеденные коростой ноги были необыкновенно грязны, тело покрыто свалявшейся шерстью или шкурой, – чем именно, разобрать трудно. Стало совсем светло. Существо молча сопело. Наконец, оно подняло голову и взглянуло на своих спасителей. И крик, дикий крик ужаса заметался среди отвесных берегов. Затем – всплеск, и голова с гривой рыжих спутанных волос ушла под воду.

Теперь туман рассеялся, и Кир хорошо видел, как облепленное пузырьками воздуха тело погружается в глубину. Он нырнул и вскоре появился на поверхности со своей вновь выловленной добычей. Течение подхватило его и стремительно понесло прочь от площадки. Серд бросился на помощь, подхватив существо с другой стороны.

Берега подступали всё ближе, сжимая реку мощными каменными объятиями. Русло всё время сужалось, а скорость движения возрастала.

От ледяной воды начались судороги. Продолжая держаться на плаву, преодолевая боль в немеющих конечностях, друзья упорно поддерживали существо. Взглянув вперёд, Кир от неожиданности вскрикнул. Перед ними возник зев огромного тоннеля. Ещё мгновение, и всё погрузилось во тьму...

Внезапно вода ушла куда-то вниз и друзья ощутили под собой твёрдое покрытие. Оглушённые ударом и внезапной остановкой, друзья перевели дух. Вдалеке неясно просматривалось крупное пятно света. Они ползком двинулись вперёд. Когда посветлело, обнаружили, что находятся на огромной решётке. Сквозь неё вода с рёвом устремлялась в глубь горы. По краям высились холмы наносного мусора, камней, веток деревьев и даже целые стволы.

Идти по решётке да ещё тащить на себе бесчувственное существо, было тяжело.

Наконец, добрались до конца тоннеля и вышли на свет. Под ними зияла пропасть. Над головой висело горящее светило.

А вокруг, куда ни кинь взгляд, – пустыня, сухая безжизненная пустыня. Они находились в трубе. Да, именно в гигантской трубе, которая отводила воду реки куда-то в глубину, а сама вела в неизвестность.

Палящие лучи быстро отогрели продрогшие тела. Кир попытался привести в чувство свою ношу. Сделать это удалось далеко не сразу, но существо опять попыталось вырваться, закричало, замотало головой и, закрывая голову руками, бормотало что-то непонятное, билось и дёргалось.

Кир погладил его по спине. Оно утихло. Кир приподнял голову существа, повернул к себе и обомлел: на него смотрели человеческие глаза, смотрели со страхом, с недоверием, с какой-то непонятной, невыносимой тоской.

Один глаз был карий, другой – жёлтый. В одном – зрачок огромный, в другом он еле угадывался маленькой, почти незаметной точкой.

Такие глаза были только у одного человека, их никогда невозможно не узнать или спутать: глаза Торби. Да, Торби по прозвищу «Трус». Того самого Торби, пропавшего почти одновременно с исчезновением Ирта.

Но до чего же он исхудал и оброс, до чего одичал! Он совершенно потерял человеческий облик и разучился говорить.

Кир погладил его грязную неопрятную голову. Тот, как ребёнок, просиял от счастья и, прижавшись щекой к ладони, зарыдал.

— Видно, здорово ему досталось, – друзья обменялись понимающими взглядами.

Страшно хотелось есть.

Неожиданно Серд заметил справа в стене тоннеля тёмный небольшой прямоугольный проём.

Выбора не было: возвращаться назад бессмысленно, а спускаться вниз с такой немыслимой высоты тем более.

Протиснулись. Снова оказались в тоннеле, но значительно меньшего диаметра. Пол был гладким, без решётки.

Высота позволяла идти почти не сгибаясь, за исключением Серда. Последнему из-за своего высокого роста пришлось гораздо хуже.

Торби совсем пришёл в себя и мог передвигаться самостоятельно. Теперь он замыкал шествие и всё время что-то мычал, – очевидно, боялся потеряться.

Шли долго: наугад, наощупь. Останавливались, отдыхали и снова шли.

Впереди мелькнул еле заметный лоскут света. Пошли быстрее, почти побежали.

Свет пробивался через узкое, находившееся в полу четырёхугольное отверстие.

Вниз вели ступени. Лестница, обыкновенная, сделанная из мощных каменных плит лестница!

Спустившись, они выбрались на свет…

За ними высоко над поверхностью висела труба. Они шли не по тоннелю. Оказывается, они шли по трубе, врезанной в еле виднеющийся за горизонтом склон.

А кругом, насколько хватало глаз, простиралась гигантская равнина, покрытая ковром гладких плит, между стыками которых пробивались ярко-голубые комочки мха.

В промежутках плит правильными рядами росли стройные деревья, образуя сплетающимися кронами своеобразные шатры.

Лучи аллей вели к находящемуся в центре этой громадной территории циклопическому сооружению. По существу они очутились на гигантском, высоко поднятом плато среди безжизненной, будто выжженной каменистой пустыни. Отсюда, с такой немыслимой высоты, можно было выбраться только на крыльях.

Но выбираться и не хотелось. Их охватило чувство покоя и восхищения перед могуществом Разума, сумевшего создать это великолепие.

А в саду легко дышалось. Тёплые лучи светила мягко и ласково прикасались к обнажённой коже.

Кругом порхали диковинные рукокрылые. Некоторые деревья протягивали навстречу ветви, полные разнообразных плодов.

Под ближайшим шатром виднелся небольшой фонтан с прозрачными стенками. В его середине из хрустального цветка вырывались струйки воды и, журча, по лепесткам падали вниз, создавая волшебную цветовую гамму из воды и света.

Вдоволь напившись, путешественники подкрепились вкусными ароматными плодами и сразу уснули.

Утром следующего дня они двинулись дальше, к центру «райской обители», – так Кир окрестил этот грандиозный сад.