– Так... – повел плечами Чемодуров, – напихали всякой дряни, а она не фурычит...

– Что это такое? – повторил вопрос Полунин совершенно другим тоном, от которого лейтенанту стало не по себе, несмотря даже на то, что он был при исполнении служебных обязанностей.

От Полунина повеяло на него таким холодом, что, несмотря на жару, лейтенант поежился.

– Мне прицепили маячок, – догадался Владимир, – где?

– Я не знаю, – как от зубной боли поморщился Чемодуров, – у нас этим специальный отдел занимается...

– Не знал, что у вас такая аппаратура имеется, – покачал головой Полунин и пошел к своему «Крайслеру».

Лейтенант выскочил из машины и побежал следом за ним. Владимир открыл багажник и при свете загоревшейся лампочки принялся его тщательно осматривать.

– Обычно под задним бампером крепят, – из-за спины произнес Чемодуров.

– Тебе-то что? – продолжая осмотр, ответил Полунин. – Можешь ехать докладывать начальству, что не застал меня, а то будут задавать вопросы, где так долго мотался.

– А маячок? – просительно произнес Чемодуров.

– Что маячок? – удивился Владимир.

– Техника-то дорогая...

– Так ты что, – чуть не рассмеялся Полунин и даже выпрямился, чтобы посмотреть на лейтенанта, – хочешь, чтобы я отдал его тебе?

– Ну.

– Вот народ пошел, – покачал он головой, снова углубившись в багажник с головой, – словно в сыщиков и воров играют. Это не игра, Женя, это жизнь... Ага, вот он, – Полунин наконец обнаружил маячок под ковровым покрытием багажника. Он осторожно отодрал приклеенный кругляшок размером с пятирублевую монету, только потолще, отключил его и протянул лейтенанту. – Держи, – усмехнулся он, – только на этом твоя конспирация и закончилась. Теперь тебе перед начальством не отмазаться.

После этого, чтобы убедиться, что больше закладок в его тачке нет, он вернулся к «пятерке» и взглянул на экран дисплея. Красная точка, которая показывала местонахождение его машины, исчезла с экрана.

– Они мне еще премию дадут, за сохранность ценного имущества, – удовлетворенно улыбнулся Чемодуров.

– Только смотри, Женя, – Полунин вернулся к «Крайслеру», захлопнул крышку багажника и направился к двери, – чтобы я тебя больше на хвосте у себя не видел.

– Я постараюсь, – пожал плечами лейтенант, – чтобы ты меня больше не заметил.

– Я не шучу, – добавил Владимир, видя, что Чемодуров не принимает его слова всерьез, – лучше не попадайся больше на моем пути.

Он сел за руль и, глядя, как серая «пятерка» трогается с места и объезжает его «Крайслер», чтобы через несколько секунд пропасть в темноте ночи, позвонил Тихоненко.

Полгода назад, когда Полунин боролся не на жизнь, а на смерть с Исаевым и его приспешниками, Алексей Васильевич Тихоненко был еще заместителем начальника районного УВД. После того как банда Исаева была разгромлена, а сам он убит, начальника Тихоненко перевели в областное УВД, а сам он оказался у руля районного управления в чине уже подполковника. Алексей Васильевич был одним из тех людей, с которыми Полунин старательно поддерживал отношения, иногда «подкармливая» бедных ментов, иногда оказывая им другие услуги, которые он мог им предложить как председатель совета директоров крупной нефтяной компании и ее фактический владелец.

Тихоненко, впрочем, был одним из относительно честных ментов, как говорил один из знакомых Полунина, то есть брал в меру и почти никогда не выходил за рамки закона. Пытался, во всяком случае, не выходить. Нельзя сказать, что подполковник был другом Владимира, но несколько раз Полунин приглашал его к себе на праздники, и они поддерживали отношения добрых знакомых.

Несмотря на довольно позднее время, Тихоненко сразу снял трубку домашнего телефона.

– Это Полунин, Алексей Васильевич, – представился Владимир, – я тебя не разбудил?

– Это не имеет значения, Владимир Иванович, – добродушно отозвался Тихоненко, – я всегда рад тебя слышать.

В голосе подполковника Владимир уловил и тревожные нотки, которые тот пытался старательно скрыть, но, как видно, без особого успеха. Владимир давно уже научился разбираться в людях, читая их мысли даже по интонации, с которой они произносили совершенно, казалось бы, невинные фразы. Но в данный момент ему не было надобности влезать в душу Тихоненко, и, в сущности, было наплевать, чего он там еще боится.

– Не хочу говорить по телефону, – нейтральным голосом произнес Полунин, – не мог бы ты, Алексей Васильевич, выйти минут на пять во двор?

– Какие вопросы, Владимир Иванович, конечно, выйду. Мне все равно нужно с Даной погулять.

– Вот и отлично, я буду рядом с твоим домом через десять минут.

Он отключил трубку, бросил ее на соседнее сиденье и запустил двигатель. Затормозив за квартал от дома Тихоненко, Полунин запер машину и пешком направился к дому подполковника. Владимир почти дошел до арки, ведущей во двор дома, где жил Тихоненко, как на него с лаем бросилась небольшая собака. Она не впилась ему в руку своими острыми зубами, а просто кружилась вокруг, оглашая окрестности звонким с некоторой хрипотцой лаем.

– Дана, фу, – услышал Полунин голос Тихоненко, который как раз выходил из подворотни.

Белый с коричневыми подпалинами терьер остановился перед Полуниным и завилял обрубком хвоста.

– Добрый вечер, – Владимир протянул руку подошедшему Тихоненко.

– Здравствуйте, Владимир Иванович, – подполковник крепко сжал руку Полунина.

– Я пришел, чтобы обратиться к вам за помощью. Нужно человечка одного найти, а он, как назло, залег в свою берлогу и носа не хочет на свет показывать. Вы бы могли пробить его по своей картотеке, кроме того, у вас должны быть по нему оперативные разработки.

Полунин сразу давал понять Тихоненко, что не нужно перед ним юлить, что он знает о системе работы ментов, это на случай, если подполковник вдруг заартачится. Но Алексей Васильевич, казалось, заинтересовался, хотя не мог не догадываться, что не простого человека нужно отыскать Полунину.

– Что за человечек?

– Белов Алексей Ильич, – Полунин неторопливо пошел вдоль стены дома, внимательно посматривая по сторонам.

Подтянув тренировочные штаны, в которых он вышел на ночную прогулку, подполковник двинулся следом за Владимиром. Дана, крутя своим обрубком, весело носилась неподалеку, теперь уже не обращая на Полунина никакого внимания. Несколько минут шли молча.

– Ты уверен, что тебе нужен именно этот человек? – спросил наконец Тихоненко.

Полунин только повернул к нему голову, будто говоря: «За кого ты меня держишь?»

– Ладно, ладно, – остановил подполковник безмолвный упрек Полунина, – можно попробовать его отыскать, только...

– Только не спрашивай меня, знаю ли я, что это за человек. Знаю. Поэтому и обращаюсь к тебе, – Полунин перешел на «ты».

Подполковник снова замолчал. Они дошли до конца длинного квартала, развернулись и двинулись в обратную сторону.

– Я, как ты знаешь, – решил подогреть подполковника Полунин, – в долгу не останусь. Но нужно найти его как можно скорее. За срочность могу накинуть еще.

– Что ты собираешься с ним делать, если найдешь?

– Никаких «если». Я найду его. Сейчас для меня это только вопрос времени, – жестко произнес Полунин, – машина запущена и уже набирает обороты. А когда я найду этого ублюдка, я сделаю с ним то, что обычно делают с бешеными животными.

– Убьешь?

– Сделаю ему укол от бешенства, – на полном серьезе ответил Полунин.

– Мне в районе лишние проблемы не нужны, – заметил Тихоненко.

– Если я не найду его, – упрямо ответил Владимир, – проблем у тебя может быть еще больше.

– Ну, это еще вопрос, – возразил подполковник.

– Не хочешь помочь? – Полунин остановился и посмотрел на Тихоненко.

– Кажется, у тебя завод взорвали? – не ответил на вопрос подполковник.

Он уже решил, что сделает для Полунина все, что будет в его силах, но хотел оградить себя от возможных неприятностей. Он знал о Меченом много, тот как кость в горле стоял у всех силовых органов города, но сделать с ним ничего не могли, так как тот ловко уходил из расставленных для него ловушек, подставляя вместо себя друзей и партнеров. А конкретных улик против него не было. Подполковник понимал, что если Полунин расправится с Меченым, то проблем у милиции и у него, Тихоненко, в частности, будет меньше. На место Меченого придет другой вор в законе, но с ним, по крайней мере, можно будет договориться. Этот же не поддавался ни на какие посулы.