- Пришел! - шепнул Василек.

Ляся украдкой глянула по сторонам и направилась к каменной беседке, еще не совсем сбросившей с себя багряную листву дикого винограда. В беседке пусто; каменные диваны запушились уже тонким слоем мха; на цементном полу беспокойно движутся тени шелестящей листвы.

Василек остался снаружи, притаился меж кустов акации. В случае чего он каркнет вороной - недаром его обучал птичьему языку Кубышка, который умел перекликаться со всеми пернатыми. Но это не всё: за пазухой у Василька кухонный остро наточенный нож - и горе тому, кто хоть пальцем тронет Лясю! Пусть нет с ней Артемки, зато на страже стоит недремлющий Василек.

Пока Ляся в ожидании стояла посредине беседки, сердце ее билось часто и беспокойно. Но вот студент переступил порог, снял полинявшую на солнце фуражку, негромко сказал: "Здравствуйте!" - и девушка сразу успокоилась: таким он показался ей простым и домашним.

- Здравствуйте, - ответила она. Потом протянула руку и сердечно сказала: Спасибо. Вы, наверно, очень хороший человек.

От этих слов студент так смутился, что его светлые глаза даже блеснули влагой.

- Что вы! Не-ет! Таких злодеев земля еще не рождала... - Он оглянулся и, понизив голос, спросил: - Как вы узнали, что записку написал я?

- Вы так пристально смотрели, будто хотели что-то сказать... И лицо у вас совсем... не злодейское. Так что же нам грозит? Какая опасность?

Студент помялся, но потом махнул рукой и сказал:

- Знаете что? Я вам все расскажу. Я уверен, что вы не предадите.

- Как странно, - озадаченно подняла на него глаза девушка, - вы уже второй, кто так говорит, совершенно не зная нас.

- Второй? А первый кто? - настороженно спросил студент.

- Этого я сказать не вправе, - ответила Ляся.

- Ах, извините, я не подумал! Но это только подтверждает, что вам должно всё доверять... Так вот, стою я как-то в толпе, смотрю вашего презанимательного "Петрушку", вдруг кто-то берет меня за локоть: "Алеша, ты?" Поворачиваюсь - Петька. Был у меня такой товарищ... То есть не товарищ, а так, в одном классе учились. Противный парень! Ябеда, трус, наглец... Его никто в гимназии не любил. Он даже гимназию не кончил, а из седьмого класса в юнкерское училище подался.

- Он толстый? - прервала рассказ Ляся.

- Толстый. А вы откуда знаете?

- Это он был с вами на кожзаводе?

- Он. Так вы его знаете?

- Нет, но я догадливая. В цирке я одно время даже выступала в сеансе отгадывания мыслей. Хотите, я расскажу, что было дальше?

- Интересно. Ну-ка, попробуйте.

- Он, наверно, подпоручик или даже поручик.

- Поручик.

- Во время войны служил в тылу.

- Да, в Самаре. Фронта он и не нюхал.

- Когда Юг захватили белые, поступил в контрразведку.

- Немыслимо! - поднял студент свои рыжие брови. - Послушайте, вы ясновидящая?

- Но это ж так понятно! Куда еще может поступить ябеда, трус и наглец? К тому же, наверно, и сын богача?

- Да, отец его рыбопромышленник.

- Вот видите! А дальше так: он заметил, что наше представление не совсем обыкновенное, что Петрушка белых высмеивает, и стал следить за нами. Он переоделся в штатское и пришел на завод. Там он посмотрел нашу сказку и решил, что нас надо немедленно убрать.

- Вот в этом я не совсем уверен. То есть не уверен, что немедленно. Видите, когда шла ваша сказка, он все время делал карандашом на манжете какие-то пометки. И вдруг радостно засмеялся. Слышите, радостно? Я спросил: "Чего ты?" А он мне: "Даю голову на отсечение, что кукольники подкуплены большевиками!" И опять засмеялся.

Ляся задумалась. Студент не спускал глаз с ее лица: брови ее то сходились, то опять расходились.

- Да, - сказала она наконец, - нас могут арестовать и сегодняшней ночью, но могут еще и долго не трогать. Правильно?

- Правильно, - кивнул студент. - Они будут следить за вами, чтобы обнаружить других. Но я боюсь за вас, Ляся, еще и по другой причине...

- Откуда вы знаете мое имя? - вскинула девушка голову.

И лицо студента залила краска.

- Я... мне... - замялся он. - Ну, считайте, что мне очень нравится ваше искусство... Я ведь сам играл на сцене. Поэтому я так часто ротозейничал в толпе. И, конечно, не раз слышал, как вас старик называл по имени... Вот... Он вытер лоб платком. - Фу, даже взмок весь!

- Так по какой же другой причине? - спросила Ляся помолчав.

- Видите, я должен буквально повторить то, что он сказал вчера, хоть это и резанет ваш слух.

Он спросил:

"Как тебе нравится эта девочка?" Я ответил, что вы напоминаете мне Психею Кановы. "Ах, вот как! - засмеялся он. - То-то я вижу, что ты ходишь за ними, как привязанный. Но будь уверен, что первым буду я".

- Мерзавец! - вырвалось у девушки.

- Вот тогда-то я и написал вам записку. Ляся опять задумалась.

- Как же нам быть? Если мы опять... - Она не договорила: издали донеслось карканье вороны. Ляся вскочила со скамьи: - Уходите! Не надо, чтобы вас со мной видели.

- Ляся... - у студента дрогнули губы, - повидайтесь со мной еще раз, если задержитесь в городе!

- Хорошо, - просто ответила девушка. - Мы увидимся здесь завтра в это же время.

В ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ

Ночь кукольники провели тревожно: шаги на улице, топот лошадей, чей-то далекий свист, шорох во дворе - все заставляло их поднимать голову и прислушиваться. Только за полночь, когда наступила длительная тишина, им удалось забыться.

Лясе снилось: яркий солнечный день, по обе стороны немощеной улицы шумят тополя. Ляся, почему-то босая, идет, погружая ноги в бархатную теплую пыль. Ах, как светло, какой золотистый воздух кругом, какое чистое небо! Но почему же так тоскливо у нее на душе? Будто плачет в груди скрипка, тоненько и однотонно. Зачем она плачет, зачем, когда вокруг так светло и зелено?

Вдруг кто-то сзади хватает Лясю за руку. Она оглядывается - Василек. Он приподнимается на носки, чтоб достать губами до Лясиного уха, и что-то шепчет. Но Ляся не может понять ни одного слова, и от этого ей делается еще тоскливей, еще безысходней. "Боже мой, я ничего не понимаю! Василек, скажи ясно!" И вдруг Василек шепчет так отчетливо, что Ляся слышит каждое слово в отдельности; "Я нашел Артемкину будку. Иди за мной, только закрой лицо шарфом". - "Нашел?! вскрикивает Ляся. - Нашел?! Василек, милый, веди, скорей веди меня!"

И вот они уже где-то за городом, на железнодорожных путях. Кругом бурьян, заржавленные вагонные колеса, какие-то грязные тряпки, кучи бурого угля... "Вот она, вот!" - показывает рукой Василек, и Ляся действительно видит сапожную будку, ту самую, в которой жил когда-то Артемка, залатанную, покосившуюся, со ржавой жестяной трубой. Кто же ее перенес сюда, в этот пыльный бурьян, какой злой волшебник?.. Да, да, это сделал колдун, он усыпил Артемку и в будке принес его сюда.

Ляся хватается за дверную ручку, но дверь не открывается. Василек стучит тихонько в окошко, но в будке тихо, как в гробу. "Артемка, Артемка, - жарко шепчет Ляся в щелочку, - проснись! Это я, Ляся!.. Проснись, Артемка, проснись!.."

- Ляся, проснись, проснись, Ляся! - слышит она шепот и открывает глаза. Кто-то стучит, Ляся. Стучит кто-то, - шепчет в темноте над нею Кубышка. Ляся приподнимает голову и прислушивается. Тишина такая, что в ушах звенит. Слышно только, как прерывисто дышит старик. И вдруг: тук-тук-тук... Стучат в дверь со двора, стучат тихо, осторожно... Да, пришли, пришли все-таки ..

Ляся ощупью находит платье, надевает и, босая, неслышно подходит к двери.

- Кто здесь? - спрашивает она ломким голосом.

- Это я, не бойтесь... Откройте, только не зажигайте света, - тихо говорит за дверью знакомый голос.

- Герасим! - со вздохом облегчения шепнула Ляся Кубышке и быстро сдернула с двери крючок. Кубышка потянул гостя за рукав:

- Признаться, струхнули... Идите за мной, тут топчан. Как же вы сами не побоялись?

- Не так страшно: тут везде рабочие живут - в случае чего, в любой хате спрячут... Так что же у вас случилось? Получил вашу записку, а понять не. могу. Очень уж уж крепко вы ее зашифровали... - Зашифруешь тут! - вздохнул Кубышка и принялся в темноте рассказывать, какая надвинулась беда на его и Лясину головы.