Кресло, каждый изгиб которого — совершенство.

Блистающий кнопками пульт. Вогнутая, будто сложенная из телеэкранов, стена. Когда-то считалось, что так будет выглядеть рубка межзвездного корабля. Оказалось, что так будет выглядеть кабинет крупного ответственного работника.

Нет-нет, не было ни жертв, ни разрушений — просто вспыхнули и медленно стали гаснуть экраны.

Генеральный директор потыкал пальцем во все кнопки и вне себя откинулся на спинку кресла. Такого еще не случалось! Ну, бывало, что забарахлит канал-другой, но чтобы так, скопом… Он был отсечен от подчиненных, как голова от туловища.

Генеральный директор схватил со стола пластмассовый стаканчик и залпом проглотил остывший кофе.

Вогнутая, как бы сложенная из экранов стена упорно не хотела оживать. Вместо этого мелодично забулькал сигнал видеофона.

Директор нажал клавишу, и на изящном настольном экранчике возник незнакомый юноша, одетый… Ну да, в одну из этих самодельных веревочных маечек… Как же они их называют? Какое-то совершенно дурацкое словцо…

— Здравствуйте, — сказал юноша. — Я к вам сейчас подъеду.

— Что происходит? — в негодовании осведомился директор. — Почему вдруг…

— Ничего страшного, — успокоил юноша. — Это не на линии, это у вас в кабинете неисправность. Скоро буду.

— И дал отбой.

"Плетка!" — внезапно вспомнил директор название веревочной майки и рассвирепел окончательно. При чем здесь плетка? Плетка — это совсем другое… Пороть их, сопляков, некому!

Он смял в кулаке пустой стаканчик и бросил на стол. Интересно, сколько времени юноша в «плетке» провозится со всей этой механикой? Если группа учреждений останется без руководителя минут на пятнадцать — тогда, действительно, ничего страшного. Но тут, кажется, речь идет не о минутах, а о часах… Ну и сотруднички в службе связи! Ведь это надо было сидеть и плести… И ведь в рабочее время, наверное!..

И вдруг генеральный директор сообразил, что вызывающе одетый сотрудничек будет первым его посетителем за пять лет — настоящим, не телеэкранным. Ошеломленный этой мыслью, он оглянулся на персональный пневматический лифт в углу кабинета. Черт возьми, раз так, то надо встретить. Какой-никакой, а гость…

Он нажал кнопку, и из ниши в стене выскочил киберсекретарь на тонких трубчатых ножках.

— Два кофе, — барственно, через губу, повелел генеральный директор. — И наведи-ка здесь, братец, порядок…

Техники, как известно, опаздывают, но этот, в «плетке», видимо, был какой-то особенный: прибыл быстро, как обещал. От кофе вежливо отказался, раскрыл сумку и принялся выкладывать на стол разные диковинные инструменты.

Директор откашлялся. За пять лет он начисто отвык говорить на работе с живыми людьми.

— И долго вы ее плели? — поинтересовался он наконец.

Юноша вопросительно посмотрел на директора, потом понял, что речь идет об его уникальной маечке.

— Вообще-то долго, — со вздохом признался он. — Дня три.

— И какие преимущества? Я имею в виду — перед фирменными рубашками?

Юноша почесал в затылке.

— Понятно… — сказал директор. — Я надеюсь, поломка не очень серьезная? Вы учтите: целая группа учреждений отрезана от руководства…

— Минут за пятнадцать справлюсь, — обнадежил юноша. — Да вы пойдите пока, погуляйте. Я слышал, у вас тут парк замечательный…

— Где? — не понял директор.

Юноша удивился.

— Как «где»? Здесь.

Он вскинул голову и чуть ли не с ужасом уставился на клиента.

— Так вы что, ни разу в парке не были?

— Вообще-то я приезжаю сюда работать, а не прогуливаться, — сухо заметил директор. Юноша смотрел на него, приоткрыв рот. Директору стало неловко.

— И потом я всегда думал, что в кабинет можно попасть только лифтом, — смущенно признался он. — Сначала подземкой, а там сразу лифт…

— Да как же это вы! — всполошился юноша. — Да это же и в инструкции должно быть указано… Вон та клавиша, видите?

Он подошел к стене и утопил клавишу. В ту же секунду добрая треть стены куда-то пропала, и директор отшатнулся, как перед внезапно распахнутым самолетным люком.

Неимоверной глубины провал был полон листвы и солнца.

— Ничего себе… — только и смог выговорить директор. Он почему-то всегда полагал, что его командный пункт расположен в одном из подземных ярусов. Оказалось, что на первом этаже.

Веселая шелковистая трава шевелилась у самых ног. Шорохи и сквозняки летнего утра гуляли по кабинету.

— Так вы говорите, пятнадцать минут у меня есть?

Удивительный день! Все впервые. Отключились экраны, зашел человек, открылась дверь в стене…

Директор разулся и посмотрел назад, на свой кабинет.

Вот, значит, как он выглядит со стороны… Белый, словно парящий в воздухе куб с темным прямоугольником входа и лесенкой в три ступеньки. А вон еще один кубик… Да их тут много, оказывается.

Вдали из-за дерева проглядывала неширокая полоска воды.

"Если провозится подольше, можно будет на речку сходить…" — удивив самого себя, подумал директор.

На соседней поляне загорали. Там, прямо на траве, возлежал дородный мужчина в трусиках строгого покроя. Чувствовалось, что загорает он с недавних пор, но яростно: кожа его была воспаленно-розового цвета.

Глядя на него, директор почему-то забеспокоился и подошел поближе, всматриваясь и пытаясь понять причину своей тревоги.

Во-первых, загорающего мужчину он откуда-то знал. Но причиной было не это. Причиной была неуловимая нелепость происходящего.

Крупное волевое лицо, твердый, определенных очертаний рот, упрямый, с ямкой, подбородок… Такого человека легко представить за обширным столом перед вогнутой стеной из телеэкранов. Человек с таким лицом должен руководить, направлять, держать на своих плечах сферы и отрасли.

Воспаленно-розовый ответственный работник на нежно-зеленой траве посреди рабочего дня — воля ваша, а было в этой картине что-то сюрреалистическое.

Директор неосторожно зацепил тенью лицо лежащего. Воспаленно-розовое веко вздернулось, и на генерального директора уставился свирепый голубой начальственный глаз.