Сегодня Михаилу Юрьевичу предстоял тяжелый день.

Собственно говоря, и вся предыдущая неделя тоже выдалась непростая – одних только интервью он раздал не менее дюжины. Да еще эти ежедневные прямые включения… Не сахар, в общем.

Нервное и эмоциональное напряжение последовательно нарастало все последние месяцы, чтобы сегодня достичь своего апогея. Да что там месяцы, годы! Годы томительного ожидания разродились кульминацией всеобщего возбуждения и ажиотажа. Сорок семь лет! Целая жизнь, если задуматься, хотя… так ведь оно и есть.

У истоков проекта стоял отец Михаила, отдавший реализации заветной мечты свои лучшие годы. К моменту старта маленький Мишутка еще свободно ходил пешком под стол, но уже тогда, пусть неосознанно, но пропитывался духом величайшей миссии в истории Человечества. Он еще с трудом выговаривал некоторые буквы, но все равно старательно повторял за старшими непонятные слова: релятивистский, амбиполярный, гравитация, синтеллект…

Ну а после, когда он подрос, закончил колледж и университет, его дальнейший путь был уже предопределен. Вся его жизнь, по сути, оказалась запрограммирована еще до рождения. Он встал во главе проекта, начатого отцом, чтобы довести до конца дело всей его жизни. Жаль, конечно, что Юрий Иванович не дожил до сегодняшнего дня, чтобы увидеть финал своего начинания, но тут уж ничего не поделаешь. Теперь уже его внук готовился перехватить эстафету, по несколько раз пересматривая каждый новостной выпуск, посвященный любимому детищу покойного деда.

Одевшись, Михаил критически осмотрел себя в зеркале. Не сказать, чтобы он выглядел заметно отдохнувшим и посвежевшим после короткой и почти бессонной ночи. Он вполне мог пересидеть ее в командном центре, урвав несколько минут сна прямо на рабочем месте, но команда все же убедила его немного передохнуть, а заодно принять душ и побриться. Не пристало руководителю столь ответственного проекта представать перед объективами десятков камер с недельной щетиной на щеках и перьями всклокоченных грязных волос. Пришлось уступить, благо до койки тут рукой подать.

Невероятная плотность рабочего графика вынудила его еще в прошлом месяце переселиться в гостиничный номер в соседнем корпусе, и теперь путь до рабочего места занимала у Михаила не более десяти минут. Достаточно спуститься на несколько этажей и пройти по крытой галерее в главное здание.

Вчера им всем пришлось изрядно поволноваться. Датчики на лобовом экране «Икара» зафиксировали небольшое повышение температуры. Всего доли градуса, но этого оказалось достаточно, чтобы контрольная аппаратура забила тревогу. На самом подходе к системе зонд влетел в окружающее звезду газопылевое облако и, подобно черепахе, моментально втянул внутрь все приборы, чтобы уберечь их от повреждения. Весь дальнейший полет осуществлялся вслепую, и операторам оставалось только с тревогой следить за растущими показаниями температуры лобового экрана.

А потом, как будто этого было мало, показания с некоторых датчиков и вовсе начали пропадать. Облако оказалось настолько плотным, что защитные панели начали разрушаться, разъедаемые столкновениями с молекулами газа и мельчайшими пылинками. Точь-в-точь как пожираемое молью шерстяное платье.

Да, позади наготове дежурили еще три резервных экрана, готовые перехватить эстафету в любой момент, но все равно, нервы всем пощекотало изрядно. Никто же не знал, как далеко простирается пыль, насколько плотной она окажется, и не попадутся ли в нем, помимо пылинок, еще и полновесные камешки. Попадись «Икару» хоть один, размером с горошину, и миссии конец. Столкновение на такой скорости способно разнести в клочья все экраны разом, насквозь прошив их разнесенную на сотни километров гирлянду.

Но обошлось. Ближе к полуночи нагрев лобового экрана начал спадать, сигнализируя о том, что облако успешно пройдено. Система управления, сочтя полученные щитом повреждения слишком значительными, приняла решение отвести его в сторону, заменив резервным. Иначе, попадись «Икару» на пути еще какая-нибудь гадость, потрепанный экран мог вовсе выйти из строя и, став неуправляемым, поставить под угрозу сам зонд. Теперь у них оставалось три экрана из тех пяти, что имелись на момент старта. Первый из них сожрало Облако Оорта  еще не этапе разгона. Но теперь «Икар» вышел на чистую воду, и новых неприятностей не ожидалось вплоть до выхода из системы, но это уже несущественные мелочи.

Примерно в этот момент кто-то обратил внимание на изможденный вид Михаила, и коллектив настоял на том, чтобы он передохнул хотя бы несколько часов. До максимального сближения все равно ничего интересного не ожидалось, а с красными от хронического недосыпания глазами и заплетающимся языком перед журналистами показываться не следует. Могут неверно истолковать.

Шагая по галерее, Михаил бросил взгляд вниз, во двор центра, где сгрудились их машины с воздетыми к небу спутниковыми тарелками на крышах. Как ни крути, а прибытие первого межзвездного зонда, отправленного Человечеством, в систему Альфы Центавра – новостной повод, который просто обречен сверкать на передовицах. Так что сегодня здесь присутствовали все ведущие СМИ мира, тысячекратно ретранслируя каждую кроху информации, которую им удавалось заполучить из-за плотно закрытых дверей Центра Управления.

Регулярное общение с прессой являлось профессиональной обязанностью Михаила, хотя и не самой приятной. В первую очередь по причине удручающей некомпетентности журналистов во всем, что касалось астрономии и космической техники. Так что одним из побочных результатов миссии «Икара» явилось некоторое повышение образовательного уровня населения, что, по-своему, тоже не так уж и мало.

Теперь, по крайней мере, любой человек, от школяра до пенсионера, твердо знал, что Альфа Центавра – тройная звездная система, включающая в себя А, В и Проксиму, и что «Икар» направляется как раз к дуэту А и В Центавра. Пускай лететь до них чуть дальше, чем до Проксимы, но так можно за один заход обследовать сразу две звезды, да и система из трех планет, обнаруженная у Альфы В, выглядела весьма многообещающе.

Программа полета составлялась с таким расчетом, чтобы к моменту прибытия «Икара» в систему звезды располагались на одной линии, и зонд мог бы пройти мимо обеих на минимально возможном расстоянии. По этой причине его создателям пришлось поднапрячься, поскольку такой удобный момент наступал раз в сорок лет, а всем же хотелось увидеть результат своих трудов еще при жизни. Увы, но дождались сегодняшнего дня лишь немногие из них. Все-таки перелет занял почти полвека – изрядный срок, как ни крути.

Войдя в командный зал, Михаил поднял взгляд на галерею для почетных гостей – оттуда за процессом наблюдали те ветераны из «старой» команды, у кого достало сил и упрямства, чтобы дожить до завершения дела своей жизни. Внизу же, за операторскими постами сегодня сидели перехватившие эстафету их дети и внуки.

В воздухе буквально искрило от царящего в помещении нервного напряжения, изматывавшего похлеще любой физической нагрузки. Потребовалось немало усилий, чтобы добиться запрета на работу прессы непосредственно в зале, и прибывшие для освещения эпохального события журналисты следили за работой Центра Управления по установленным в холле мониторам.

Есть, несомненно, какая-то толика лицемерия в их пристальном внимании к столь важному моменту. А где они были все эти сорок лет? А? Иногда Михаилу казалось, что самым сложным во всей миссии «Икара» лично для него было все эти годы ходить каждый день сюда на работу и просто сидеть в кресле, стараясь не сойти с ума.

Ведь ничего не происходило!

Да, недели перед стартом «Икара» и сразу после него были наполнены адреналином, и Мишутка иногда не видел отца по несколько дней. Каждая новость о продвижении зонда немедленно выбивалась в топ новостей. Еще бы! Люди смогли осуществить свою заветную мечту! Впервые в истории они дерзнули отправить корабль к другой звезде! Такое не каждый день случается.