Через несколько минут вошла Джудит, одетая в ту же форму, что и во время их первой встречи. Сейчас она казалась ещё красивей, потому что он хорошо помнил каждый изгиб её тела, который она пыталась скрыть форменной одеждой. На ней опять были роговые очки с затемненными стеклами, но она их сразу сняла.

Крэг молча наблюдал за ней.

Она улыбнулась:

— Да не волнуйтесь вы так, Крэг. Я же не буду делать никакой коррекции. Я даже не будут подключать электроды.

Он не ответил.

Ее улыбка погасла.

— Знаете, Крэг, даже если бы у нас не было договоренности, я бы ни за что не стала в вас что-нибудь менять. Вы настолько самобытны в своей грубости, что по мне вам лучше таким и оставаться, чем превратиться в обходительного клерка или лифтера. А ведь я могла вас превратить именно в них. Но не буду.

— Развяжите меня, — попросил Крэг.

— Когда дверь закрыта и нет свидетелей? — она улыбнулась в ответ на его кислую гримасу. — Нет, Крэг, это не женское кокетство. Я знаю, что вы терпеть не можете женщин. Но я также знаю вашу вспыльчивость и догадываюсь, как с вами обошлись прошлой ночью. Если вы окажетесь на свободе, мне придется следить за каждым своим словом, чтобы вы меня не ударили. Левой рукой.

— Вы о ней знаете?

— Я знаю гораздо больше, чем вам кажется. Но мне нужно знать ещё больше. Вам придется рассказать о себе и очень подробно.

— Зачем?

— Да потому что я должна представить отчет. В отчете должна содержаться вся информация по данному делу и список всех преступлений, в которых вы сейчас должны признаваться под действием этой аппаратуры. Да, кстати, чуть не забыла её включить. — Она обошла кресло, на котором сидел Крэг, и что-то включила. Через мгновение послышался шум работающей аппаратуры.

— Этот звук слышно в коридоре. И я не хочу, чтобы кто-нибудь, проходя мимо, обратил внимание на отсутствие шума. Не волнуйтесь, эта аппаратура все равно к вам не подключена.

Когда она вновь появилась перед ним, у неё в руках были блокнот и ручка. Пододвинув стул поближе к его креслу, она села, положив блокнот на колени и глядя прямо на Крэга.

— Когда и где вы родились, Крэг?

— Напишите, что хотите.

— Крэг, этот отчет будет перепроверяться, и все уже известные факты вашей биографии будут сличаться с тем, что содержится в отчете. Если будет обнаружено хоть какое-то несоответствие, значит, вся процедура была простой инсценировкой. Будет проведено расследование, почему в вашем случае машина дала сбой. Вас снова арестуют и привезут сюда, только на этот раз проводить психокоррекцию будет уже другой человек. Я сама окажусь в тюрьме и, не исключено, что тоже отправлюсь на психокоррекцию. Насколько мне известно, преступление, которое я сейчас совершаю, до меня ещё никто не совершал, и неизвестно, какое за него определят наказание. В вашем же случае такого вопроса не возникнет.

Я не могу рисковать больше, чем рискую сейчас, поэтому вы должны мне помочь, в противном случае… В противном случае я подключаю электроды и делаю то, что мне надлежит делать. У меня нет выбора. Вы это понимете?

— Хорошо, — мрачно отозвался Крэг. — Спрашивайте.

— Когда и где вы родились?

Крэг ответил на этот вопрос и на другие, охватывавшие период детства, учебы в Космическом колледже и первые годы работы астронавтом.

— Ваша карьера астронавта прервалась, когда вы потеряли руку. Расскажите об этом.

— Я летал уже семь лет и был лейтенантом на «Веге-III». Мы готовили корабль к полету на Марс. Произошла авария — чистая случайность и нелепое совпадение разных факторов. Здесь не было ни моей вины, ни кого-либо другого. Просто такое иногда случается. Механическая неисправность в ракетном двигателе привела к его запуску, когда я его чистил.

— Вину за случившееся возложили на вас?

— Не совсем. Но они воспользовались формальной зацепкой, чтобы не выплачивать компенсацию, которая была мне положена. Кроме этого, меня разжаловали, отобрали лицензию и превратили из астронавта в однорукого бандита.

— А что это была за формальная зацепка?

— Проверка на алкоголь. Она показала какое-то мизерное содержание. Я выпил с другом на дорожку — всего один бокал, да и то чего-то слабенького за шесть часов до аварии. Но там были свидетели, с помощью которых им удалось доказать, что это произошло именно за шесть часов. По инструкции пить нельзя за восемь часов до вылета, а вылет был объявлен спустя час после аварии. Таким образом, формально я выпил на час позже, чем позволялось инструкцией. Они воспользовались этим, чтобы сэкономить кучу денег. Я ничего не мог поделать.

— А после этого?

— Ну, меня попинали тут и там некоторое время, а потом я начал огрызаться. Долго мы ещё будем разговаривать?

— Примерно час, чтобы все выглядело со стороны как настоящая психокоррекция.

— Эти ремни мне здорово все натерли. Вы можете меня развязать, если я дам слово?

Помедлив, Джудит сказала:

— Хорошо, но только через минуту. В моем отчете должна быть отражена ещё одна вещь, и я знаю, что этот вопрос вам не понравится. Так что лучше задать его сейчас. Почему вы так ненавидите женщин?

— Тут все просто. Я женился примерно за месяц до аварии на девушке, по которой сходил с ума. Знаете, что она сделала, когда узнала, что я остался без руки и лишился работы?

— Развелась?

— Она вышла замуж за другого, когда я ещё был в больнице.

— Вы что-нибудь… предпринимали в связи с этим?

— Вы имеете в виду — не убил ли я ее? Нет, я её так ненавидел, что не мог себя заставить посмотреть на неё или притронуться к ней — даже, чтобы убить.

— И вы даже сами себе не признаетесь, что по-прежнему любите ее?

Лицо Крэга побагровело, а на лбу вздулись жилы от неимоверных усилий, которые он прикладывал, чтобы освободиться от ремней.

— Если бы я не ремни, я бы…

— Разумеется. Вы хотите что-нибудь ещё мне о ней рассказать?

— У неё были точно такие же волосы как у вас. И она была такая же красивая. — Он помолчал. — Нет, вы красивее. И ещё порочнее.

— Нет, Крэг. Я просто лишена сентиментальности. Как и вы. Ладно, для отчета вполне достаточно. Мы больше не будем возвращаться к ней и вообще к женщинам. А теперь, как мы договорились, я развяжу вас.

Она расстегнула застежки ремней и Крэг встал на ноги. Он сперва потер лоб — ремень, запрокидывавший его голову назад, причинял особые неудобства — а потом запястья.

— Что еще? — спросил он.

— Прежде всего, список преступлений. Они в этом особенно заинтересованы, чтобы уменьшить список нераскрытых преступлений. Здесь вам терять нечего, так что можно выкладывать все начистоту.

Крэг засмеялся:

— Вы устанете записывать.

— Вы можете наговорить все в диктофон, а полиция уже положит звукозапись на бумагу. Да, и ещё одна вещь: когда я включу диктофон, постарайтесь говорить ровным и бесстрастным голосом, как будто вы находитесь в трансе. Именно так дают показания подсудимые под воздействием аппаратуры. И вам придется опять сесть в кресло, чтобы было нужное расстояние до микрофона. Готовы?

Крэг сказал, что готов, и она включила запись.

Крэг описал все основные вехи своей преступной деятельности, за исключением двух преступлений. В них участвовали сообщники, которые до сих пор, насколько ему было известно, гуляли на свободе. Закончив, он подал знак Джудит, и она выключила магнитофон.

— А как насчет преступления, за которое я был осужден? Я имею в виду нефтин. О нем я тоже должен рассказать?

— Думаю, что да, Крэг. Если о нем ничего не будет сказано в отчете, это может вызвать дополнительные вопросы, а нам это не нужно. Постойте, ведь вы были на Венере год назад?

— Да.

— Скажите, что приобрели нефтин там у какого-то неизвестного человека. Придумайте ему имя и кое-какие детали его внешности. Расскажите, как вы познакомились, но так, чтобы это нельзя было проверить. Скажите, что придерживали нефтин для перепродажи и приехали сюда, потому что цена на него здесь сильно подскочила. У вас не было конкретного покупателя, и вы собирались найти кого-нибудь на месте.