Ругань служащих, не нашедших ни Вылки, ни бумаги, была весьма обильна. Послали в сельсовет погоста Никольского запрос о преступнике и строгий приказ разыскать его. Но виновного и след простыл!..

Бодро шагал Вылко по лесу, обеспеченный добрым запасом рыбы и мяса и защищенный ото всех бед, какие могли встретиться в лесу, собственным «духом-покровителем» — бумажкой из папки вика.

Вылко шел все время на восток. Как житель лесов, он не терял правильного направления. Болота обходил, лесные речки переплывал нагишом, положив одежду на плотик из сухих сучьев; ложился спать, когда темнело, вставал с солнцем и ел, как олень, на ходу.

В лесу не было ни комаров, ни оводов, так как за жаркое лето болота подсохли. Вылко шел бодро, не боясь грозы леса — медведя, жиревшего на сладкой чернике и грибах.

Однажды Вылко запнулся за пень и упал на землю. Упираясь в землю руками, чтобы подняться, он с ужасом заметил, что его рука лежит на свежем медвежьем следу. Вскочив на ноги, он увидал, что два следа стерты его телом, Это была беда! По понятиям лопарей, а также самоедов и других северных народностей, след тесно связан с тем, кто его сделал. Потревожив след, Вылко тем самым обижал и дразнил медведя. «За это, — говорили старики, — медведь может напасть и разорвать обидчика».

Но Вылко не даром дружил с колдуном: он тотчас же вынул коготь и зуб медведя и, обводя ими вокруг своих следов, тихо шептал:

— Ты один, а нас двое. Ты — сила, а нас — две силы…

Для Вылки, как и для всякого лопаря, было ясно, что один медведь побоится напасть на две «силы». Обезопасив себя колдовством, Вылко спокойно продолжал свой путь.

Дойдя до быстрой речки, Вылко увидел запруды и верши, опущенные в воду. Они оказались битком набитыми рыбой, давно протухшей; от многих рыб остались лишь кости. Осмотр вершей показал, что их плели слабые, но опытные руки. Через несколько минут Вылко очутился возле жалкого шалаша, сделанного из толстого жердняка. Внутри шалаша лежал труп старика с чернеющими глазницами и оскаленным беззубым ртом. Обглоданные мягкие части-лица и тела, кусочки одежды, растащенные в разные стороны, — все говорило о характере смерти старика. У лопарей, так же, как и у других кочевых народностей Севера, существовал прежде обычай, чтобы дряхлые старики уходили от семьи в глушь лесов, где рано или поздно они падали от слабости и умирали с голода или в когтях диких зверей. Повидимому, такая именно участь и постигла этого старика…

Вылку пугала не жестокость обычая; страшно было то, что «дух» старика, голодный, всеми покинутый и забытый, мог накинуться на пришельца. Вылко быстро убежал, не оглядываясь назад; на лесной поляне он развел костер, кинул в него кусочек медвежьего сердца, разделся и долго перепрыгивал через огонь, следя, чтобы дым прошел по всему телу и по всей одежде и очистил его от «духа». Затем потряс одежду над дымом и, одев ее, поспешно зашагал от этого мрачного места.

Этот случай оставил в нем ощущение смутного беспокойства. Перед тем, как лечь спать, он несколько раз перепрыгнул через костер, шепча:

— Ты человек, а я «старик»[20]). Если ты не уйдешь от меня, то я тебя съем.

Хотя Вылко и был убежден, что встреча с мертвецом ему даром не пройдет и случится какая-нибудь беда, однако, ничего худого не вышло. Прошагав еще два дня, Вылко решил, что он сильнее покойника и сумел хорошенько отпугнуть его.

Третье происшествие было еще ужаснее. Однажды на берегу бурливой речки Вылко увидел «сейта». Это было лопарское святилище: круглая площадка, на ней высокий тонкий камень, слегка напоминающий фигуру человека. Кругом — кучки позеленевших, сгнивших оленьих рогов: остатки жертв суеверия. Свежих рогов не было, люди, для которых это место было святилищем, повидимому, все вымерли. Иначе они не оставили бы своего предка-покровителя «голодать» без жертв.

Вылко с замиранием сердца подумал, что голодный дух «сейта» приманил его к себе, чтобы получить от него жертву. Кинув «сейту» кусок оленины, Вылко обошел вокруг святилища и стал, медленно пятясь, удаляться. Это было сделано с целью обмануть духа, который начал бы кружить по следу и не пошел бы за Вылкой. Ведь след говорил, что Вылко шел прямо к духу.

В эту ночь Вылко разложил на земле кольцом ветки; встав внутри, он развел огонь и внимательно следил, чтобы сгорело все кольцо из сучьев. Затем, потерев себя своим «духом-покровителем», Вылко лег и заснул мертвым сном.

Сухая холодная погода давала возможность быстро и без устали проходить большие расстояния. Вылко не знал, сколько времени надо было итти, но помнил, что, прежде чем земля окончится (то-есть до берега океана), он найдет два железных бревна, у которых нет ни конца, ни начала, и по ним то в бегающих домах приедет к большому городу. Уже целую неделю шел Вылко по лесу. Запаса пищи оставалось всего на два дня.

Было важно узнать, сколько дней пути ему осталось. Колдун, прощаясь с Вылкой, обещал в трудную минуту явиться ему на помощь в виде черного ворона. Поэтому Вылко, дойдя до высокой лесистой горы, дождался нужного ветра и не поленился взобраться на гору. Повернувшись лицом в сторону, откуда дул ветер, Вылко стал шептать свои призывы. Он долго бормотал, ожидая, что с нужной стороны прилетит черный ворон. Три раза над его головой пролетали черные вороны, но все с другой стороны. Вылко провожал их обиженным взглядом и снова уныло шептал свои просьбы.

Наконец, часа через три судьба сжалилась над Вылкой: с нужной стороны появилась ворона и, лениво каркая, пролетела дальше. Вылко с испуганным лицом прижимал один за другим пальцы к ладони. Пальцев не хватило, так много накаркала ворона! Бледный от ужаса, глядел Вылко ей вслед.

— Не может быть, чтобы было так много дней пути! — внезапно засмеялся он. — Ведь ворона — не ворон!

Пошел дождь, пришлось бегом спуститься с горы и спрятаться под корни полуповаленной ели. Пока шел дождь, Вылко благополучно разрешил задачу, почему колдун не явился к нему: вероятно, гора населена «духами», враждебными колдуну. Это объяснение успокоило Вылку, и вскоре он бодро зашагал по лесу.

На следующий день к вечеру Вылко благополучно вышел на железнодорожный путь. Холодным блеском отливали бесконечные рельсы. Вылко сразу остановился, догадавшись, что это и есть «железные бревна».

Густели сумерки. Внезапно рельсы начали что-то тихонько напевать, затем все громче и отчетливее стало стучать где-то совсем близко. Вылко, спокойно сидевший на рельсе, вскочил и, схватив свой мешок, скатился с насыпи в кусты.

Грохот сделался оглушительным, что-то сверкнуло — и мимо Вылки бешено промчался ярко освещенный поезд. Испуганный, дрожащий Вылко не скоро вылез из кустов. Он понял, что в этих бегущих домах ему надо ехать, однако, они не остановились и не взяли его…

Печально побрел Вылко в ту сторону, куда пошел поезд. Вскоре он добрался до станции, где в серых сумерках свистел паровоз, передвигавший вагоны, и стрелой понесся на станцию, где виднелось много народа. Толпа начала суетливо размещаться по вагонам. Вместе с другими влез в вагон и Вылко.