Оставались Ароны и Аманда. С последней я справлюсь завтра. Насчет Аронов – я не уверенна. Но я точно знаю, они на аукционе в первый раз, и потому за ними надо лишь наблюдать.

Я закончила свои записи, откинулась на стуле и закрыла глаза. Как раз в этот момент расслабления ко мне и постучали. Я нехотя открыла дверь. На пороге стоял Александр.

-Скажите, что пришли пожелать мне спокойной ночи, - взмолилась я.

Александр окинул меня взглядом полным…презрения (?) но сказал лишь:

-Нам пора работать. Пойдемте.

И он вывел меня из моей комнаты, где я так мечтала о заслуженном сне.

Глава 9

Вместе с Александром я поднялась на четвертый этаж дома. Здесь я еще не была. Все это место напоминало более чердак. Даже подниматься пришлось по приставной лестнице, через люк, расположенный в центре коридора.

Весь этаж состоял из темного квадратного коридора, освещаемого одним единственным факелом на стене, четырех дверей черного дерева, и огромных часов посредине.

Странно, но, несмотря на полную тишину на этаже, я совсем не слышала, как идут эти часы. А они были действительно очень большими.

Часы стояли на толстом деревянном постаменте, и представляли собой гигантский лунный шар, на котором и был закреплен часовой механизм. (По-моему слегка безвкусно, но я не хозяйка дома, и мое мнение не важно). По кругу луны было что-то написано серебряными буквами.

-Грехи ваши воздадутся вам, - прочел надпись Александр.

Вернее нет, он не прочел ее. Он произнес ее. Эту цитату Александр знал хорошо.

-Можно сказать, девиз нашего рода, - скривил он губы.

-Я думала, вы лишь следите за аукционом, - произнесла я.

-Я тоже так думал, - вздохнул Александр.

-А это что значит? – спросила я, указывая на небольшую надпись красным на постаменте под луной.

Александр подошел ближе. Надпись была на древнем языке гор, и скорее выцарапана, чем написана.

-Автограф архитектора дома, - вздохнул Александр.

-Длинновато.

-Да. Здесь написано «Лишь тьма сотрет ваш грех».

-Немного странный автограф, не так ли? – поежилась я.

-Ничуть, - ответил Александр, - Я ведь уже говорил: архитектору выкололи глаза.

Он подошел к самой крайней двери и подергал за ручку.

-Это и есть ваш план работы? – спросила я, - Дергать двери за ручки, в надежде, что они раскроются?

Александр ничего не ответил, и лишь подошел ко второй двери.

Я зевнула, но решила все же составить ему компанию.

-Так что это за комнаты? – спросила я.

-Первая: комната ночи, - ответил Александр.

-Очень понятно…

Он бросил на меня полный презрения взгляд, но пояснил.

-В этой комнате свершается сделка, если продается …хм… честь девушки.

Я чуть приподняла бровь.

-Да у вас тут бордель…

На секунду на лице Александра промелькнуло выражение, будто он хочет дать мне пощечину, но он устоял, его гнев сменился обычной усталостью, и Александр даже улыбнулся сквозь нее:

-Пожалуй, вы правы… А за этой дверью у нас пыточная, - продолжил он в порядке разговора.

Тут даже мои сонные глаза чуть не вылезли на лоб.

-Что значит «пыточная»?

-Ну в этой комнате собраны всякие необходимые приспособления… Скажем, если лотом является какая-нибудь часть тела, и новому хозяину надо ее забрать.

Меня чуть не вырвало.

Александр продолжал:

-За этой дверью, - он подергал ручку третей двери, - Воображариум.

-Нет, как пекарша, я что-то не понимаю, - посетовала я.

-В «воображариуме» проводятся самые разные наказания чести. Эта комната наделена особой магией, и в ней может происходить все, чего пожелает покупатель. Это, кстати, единственная комната, в которую допускаются все.

Я стояла, и не могла поверить тому, что говорил Александр.

-Что значит «допускаются все?»?

Александр вздохнул. У него был такой вид, будто он объясняет простейшее маленькому ребенку, но тот его никак не понимает.

-Цель «продажи чести» дворянина в том, что он будет опозорен.

-Это я и сама додумала.

-Позор должен иметь свидетелей. Как сказал вам сегодня ваш новый друг Сэлвер Освальд, - Александр сделал особое ударение на слове «друг», - Люди должны шептаться.

-Теперь понятно, - пожала я плечами.

Укор Александра я решила не принимать к сердцу: в конце-концов я работала…, а вот его рассказ о комнатах все больше и больше давал мне понять, что этой ночью я вряд ли засну.

-Это последняя комната, - сказал Александр, вставая у четвертой двери, - Здесь лишают магической силы, - он подергал за ручку, - Это все, что я о ней знаю.

Я еще раз осмотрела расположение комнат. Провела рукой по стенам. Шершавые. Словно в мелкую сыпь. Странный материал.

-Комнаты соединены? – спросила я.

Александр пожал плечами.

-Я никогда не был ни в одной.

-Даже в Воображариуме?

-Особенно там.

-Вы же сказали: «допускаются все».

-При желании самих людей. Я же такового не имел, - отрезал Александр.

-Зря.

На меня снова метнули ледяной взгляд, но я не отвела глаз.

-Александр, - твердо сказала я, - Здесь происходят убийства. Из того, что я уже знаю об аукционе, никто из участников не может считать себя в безопасности. Мы должны найти способ попасть в эти комнаты и осмотреть их.

-Вы считаете, убийца мог пройти из соседней комнаты?

-Вполне.

Александр задумался. Неужели он наконец-то воспринял меня всерьез?!

-Вы можете быть и правы, - наконец сказал он.

Несмотря на поздний час, мне захотелось прыгать и кричать от радости: господин выслушал мое мнение!

-Мне надо запросить аукционные списки у лицитатора…

Мое лицо искривилось: аукционные списки? А они что, записывают кто, что, и когда купил? Иными словами, касательно этого аукциона, кто и что делал на нем?

-Да, пожалуйста, запросите, - прошипела я, - И меня не забудьте с ними познакомить!

(Да с этих списков и следовало все начинать!)

-Из-за ваших скрытности, гордости и высокомерия может погибнуть человек! – с горяча не выдержала я.

Александр выглядел озадаченно. Потом растерянно. А потом его выражение сменилось. Красивое и гордое лицо вмиг стало очень, очень усталым. Ему словно прибавили десяток лет.

-Простите, Розалинда, - тихо сказал он, - С этих списков, действительно, нам с вами и следовало начать. Просто я … я … я дурак.

Я чуть не упала на месте.

-Да, дурак, - повторил Александр, - Все пытаюсь уберечь себя, вас, и всех остальных от этого кошмара, под маской аукциона. Но это лишь отголоски гордости. Можно сказать предсмертная гримаса честного человека. На самом деле мне давно пора признать: мы все в этом позоре. И от него никогда не отмыться.

-Что вы говорите, - прошептала я, не веря своим ушам.

-Розалинда, как выдумаете, что я сейчас делал? – спросил у меня Александр.

-Дергали за ручки дверей, - как-то не остроумно ответила я.

-Я проверял печати. Магия моей семьи позволяет чувствовать, на месте ли печать. Как хороший тюремщик, я проверял, закрыты ли все камеры для заключенных.

Я приступила на шаг ближе к Александру.

-Александр, ты не тюремщик, - мягко сказал я, - Печать лишь предосторожность…

-И эту предосторожность ставлю я сам. От каждого моего прикосновения печать на двери лишь сильнее. Но сам я не могу ее снять.

Я вздохнула.

-Это не делает тебя…

Договорить мне не дали. Александр взял меня за руку и потащил вниз. Через люк в полу. По лестнице на второй этаж. Потом в конюшню. Там мы прошли лестницу всадников и остановились у главных ворот.

К тому моменту на лице Александра играла странная, кривая усмешка. Ее я никогда раньше не видела.

-Я так не хотел походить на отца, - пробормотал он.

-Что…?

-Розалинда, - развернулся Александр ко мне, - Я изначально был против вас в этом деле. Мое мнение и сейчас не изменилось. Вы напрасно рискуете ради нас. Наш род – проклятые тюремщики. Мы ставим печати, чтобы люди не могли сбежать.