Глава 18

Последний день аукциона.

О демоны, как я была этому рада! Люди, замкнутое пространство, из которого невозможно выйти даже на улицу, кровавые торги, отрубленные конечности, и – мой личный ад – окружение водой со всех сторон. Это сводило с ума. И, похоже, не одну меня. Не удивительно, что в этом месте свершались убийства. Но произойдет ли одно из них в этот аукцион? Или убийцы среди нас нет, и я приехала сюда напрасно?

Ответ я решила спросить у коллеги.

-Доброе утро, - поддела я к нашему маленькому лициатору.

Тот посмотрел на меня своими глазками, и ухмыльнулся.

-Доброе утро, Розалинда, - сказал он,- Вижу, вам нужно обсудить наше общее дело?

Я кивнула, хотя осведомленность эльфа меня раздражала.

-Для начала, - спокойно сказал эльф, - Позвольте заметить, что я не получаю никакого удовольствия от того, что вынужден так сказать «вынюхивать» из-под полы.

Я приподняла бровь.

-Моя семья вот уже много лет помогает проводить этот аукцион. Взамен – полная свобода о налогов.

-Ух-ты, как меркантильно! - подумалось мне.

-Случилось так, что я здесь уже не первый год, и знаю кое-что, как лициатор. Поэтому, когда господин Магс попросил меня помочь ему, я вынужден был согласиться. Иначе аукцион закроют и мои налоги вернутся ко мне.

Эльф вздохнул.

-Но я мало что понимаю в этом деле, - продолжил он, - Честно. Не смотрите на меня так.

Я постаралась смягчить взгляд.

-Боюсь, до конца вам придется дойти самой.

-Но что же известно вам? – спросила я.

Лициатор огляделся по сторонам. Кроме нас в комнате никого не было. И все же он сильно нервничал.

-Как я уже говорил, я здесь не первый год. Как вы уже заметили, кроме лициатора и простых участников торгов, у нас всегда присутствует «посредник». Иногда их даже несколько, но часто истцы нанимают одного человека, который делает все их дела. Посредников в нашем деле не так и много. Последние оды им работал некто Герман. Жестокий, но чистоплотный человек. Он был на последних двух аукционах, но этой осенью с ним случился несчастный случай – лошади затоптали его в конюшне.

Я удивленно посмотрела на собеседника.

-Да. Такое бывает, - ответил тот, - Но дело не в этом. Я ставил на то, что в этом оду посредником выступит Барнс – его долго не было в деле. Я слышал – он на мели. Но Барнс отказался. Это странно – он обожает отрезать конечности. Отказался так же и Черри. Сослался на то, что стал человеком семейным, и больше не занимается такими делами. На мой взгляд это все пустые отговорки. Если жестокость в крови, то ее не вымоешь.

Лициатор вынул маленький платочек из кармана и протер свою лысину.

-Оставались Вальга – единственная женщина из всех, и Фредерик. Я ставил на то, что этим делом займется Вальга. По крайней мере, с ней вел переговоры барон Фон Шталь. Поэтому я был крайне неприятно удивлен, увидев Фредерика. Вы, конечно, не знаете этого, но Фредерик – не просто посредник. Он следователь. Заметьте, я не говорю здесь слово «детектив». Полномочия Фредерика шире, он работает с частной королевской полицией, в его подчинении есть люди. Как видите, он сам по себе большая шишка. А теперь спросите себя, зачем он здесь?

Мое дыхание замедлилось. я нагнулась ближе к лициатору:

-Вы ведь говорили это Александру, не так ли?

Тот кивнул. Волны гнева покатились по моему телу. Опять недосказки! Снова тайны! Чертов арисократишка!

Лициатор смотрел на меня, улыбаясь краем губ.

-Вы зря так нервничаете, - спокойно сказал он, - Господин Магс лишь заботится о вас.

-Да неужели? – скептично заметила я.

-По его мнению, вы – лэди. И о оберегает вас. Поверьте, Фредерик – не тот человек, под которого вам следует рыть.

-Тогда почему вы рассказываете мне все это? – все еще раздраженно спросила я.

-Я – горный эльф, - пожал плечами лициатор, - Я не настолько заинтересован в вас, как господин Магс.

Я открыла было рот, но маленький лициатор прервал меня.

-Тсс, тссс…Мне безразлично. Я рассказал вам все. Можете сказать господину Магсу, что теперь в этом только вы и он.

С этими словами он встал и ушел. Да, горные эльфы – странный народ.

Я осталась одна в столовой. По крайней мере, я так думала. Но все же, в комнате был еще кто-то. Я чувствовала это каждым своим нервом. За мною следили. Кто? Как? Я аккуратно огляделась вокруг. Никого не было. Лишь тени и зеркала. Возможно ли, что даже у стен в этом странном доме были уши?

Я встала. Мне надо было найти Александра. Но сначала – сначала я написала письмо, которое мой верный ворон Ватсон должен был доставить как можно скорее его адресату. Иначе – никто в этом поместье может не дожить до конца аукциона.

Александр ждал меня в зале проведения торгов. Он выглядел как всегда идеально, и как всегда очень холодно. Каштановые волосы – уложены. Костюм – чист и отглажен. Вишневые глаза даже не смотрели на меня.

-Доброе утро, - спокойно поприветствовал меня Александр.

Я ответила ему взаимным приветствием.

В зале потихоньку начали собираться люди.

Грэйс Арон с отцом. Сэлвер Освальд. Аманда Освальд везла перед собой инвалидное кресло, в котором сидели остатки Курта Хьюгсона. Я старалась не смотреть на него – это было бы неприлично. Но Курт сам помахал мне оставшейся рукой.

Я слабо подняла свою в ответ. Курт что-то сказал Аманде, и они подошли к нам с Александром.

-Доброе утро, - поприветствовал нас Курт Хьюгсон, - Я попросил Аманду подвезти меня к вам. Не хочу, чтобы все отводили глаза, как от прокаженного, - его голос слегка дрогнул, он он тут же засмеялся, - Ведь я еще молод и чертовски хорош собой! К тому же, я скоро женюсь.

Аманда Освальд покраснела. Я посмотрела на нее с радостью: Аманда заслуживала счастья. Курт положил руку на руку Аманды, лежащую на спинке его кресла.

Не успели мы с Александром поздравить молодых, как в зале раздался странный шум. Я оглянулась: Генри Соквел споткнулся об один из стульев и упал. Я и Александр поспешили было на помощь, но нас опередили. Фредерик. Он подошел к Генри и протянул ему руку.

-Ну же, сынок, вставай.

Генри продолжал сидеть на полу. Его взгляд, всегда смотрящий в некуда, был странно направлен на Фредерика. На минуту, мне показалось, что Генри видит. Но потом Фредерик махнул рукой, как бы говоря «Как хочешь», и отошел. Взгляд Генри все еще был в той самой точке, где только что стоял палач. Мы с Александром поспешили помочь Генри подняться. Было заметно: он сегодня нервничает.

Все сели на свои места. Лициатор занял свой постамент. Торги начались.

Мы долго, неприлично долго торговали никому не нужным хламом. Кого заботят сережки и табакерки, когда вот-вот может свершиться убийство? Я уже начала клевать носом, когда лициатор объявил:

-Нож. Серебро. Высшая проба.

Само по себе это было не интересно, но руку со своим предложение цены подняла Грэйс Арон.

Желающих, кроме нее, купить себе ножик не нашлось, и нож отошел к пресерой Грэйс за ничтожную сумму в десять монет.

Мало кто обратил на это внимание, и торги потекли дальше. Однако, я задумалась. Зачем Грэйс серебряный нож? Принадлежал ли он ранее их семье, и им резала яблоки ее покойная матушка? Или тут было что-то большее?

Вариант с памятью о маме как-то отпадал. Грэйс даже не пыталась побороться за ее перстень. Конечно, он стоил больше ножа, но все же… Тут явно было что-то не так. Мне казалось, будто из всей картины я упустила нечто важное. Что? Нож был серебряным – материал сам по себе мистический. Демоны, почему я не поторговалась за него?!

Из ступора меня вывел голос лициатора.

-Следующий лот – наш главный лот, - торжественно произнес лициатор, - орд Кендр Арон обвиняется королевским судом в убийстве своего незаконнорожденного несовершеннолетнего внука. За это его магическая силы выставляется…

Дальше я недослушала. Мои внутренности скрутило. Мне стало тошно. Лорд Арон – убийца собственного внука? Мои глаза невольно впились в холодное, гордое лицо аристократа. Как?! Как может человек совершить такое?! И как может королевский суд приговорить за это всего лишь к лишению силы? Ах да, придворные маги… Комок ненависти и отвращения подкатил к горлу, пальцы впились в ручки стульев, мечтая, чтобы под их острыми ногтями оказалось лицо Кендра Арона. Преступление против ребенка я всегда считала самым бесчеловечным. Дети – это не взрослые. Они не знают, почему так больно. Не понимают за что.