На правах первопроходцев исследователи щедро оделяли названиями гроты и лабиринты Каповой!

На верхнем этаже — это следует заметить особо — было значительно суше, чем на нижнем. Не было там и такого числа завалов, обломков скал и каменных глыб, как внизу.

Конечно, впоследствии приспособили лестницы получше, раздобыли и передвижную электростанцию. Но пещера есть пещера, в особенности такая, как Шульган-Таш. Вести в ней исследования было непросто.

Речь шла об открытиях бесценных!

Пещерная живопись на Урале? И, следовательно, зримые свидетельства того, что уже 15–20 тысячелетий назад Урал был заселен, что в Оренбуржье жили люди?

Помимо всего прочего, это означало, что человек стал осваивать данный регион вовсе не по мере отступления последнего ледника, как полагали прежде (т. е. 10–12 тысяч лет назад. — А. В.), а значительно ранее!

Отто Николаевич Бадер имел все основания написать: «Рисунки служат ценнейшим дополнением для наших представлений о культуре верхнепалеолитических обитателей Урала. Видимо, пещера около 20 тысяч лет назад служила святилищем для охотников, систематически посещавших эти места».

И ничего удивительного! Такая большая, да еще двухъярусная пещера, с ее бесконечным хитросплетением ходов, укромных гротов и потаенными галереями не могла не привлечь населявших здешние места наших предков. Во всяком случае, в Западной Европе палеолитические пещерные рисунки тоже, как правило, находят в сложных по конфигурации пещерах, расположенных в труднодоступных местах.

Создается вообще такое впечатление, что древние художники специально выбирали для своих эрмитажей самые отдаленные, потаенные места в подземных гротах. То, что подземные эрмитажи существовали не только в Западной Европе, тоже стало теперь неоспоримым.

И это так же было важнейшим открытием, которое имело принципиальный характер.

Ибо оно подтверждало ту точку зрения, что не было единого центра зарождения искусства, что на определен ной стадии развития человечество на многих удаленных друг от друга территориях прошло через одни и те же стадии развития форм общественного сознания.

А пятью годами позже, в 1965 году, в пещере Кульюрттамак, расположенной неподалеку от Каповой, на глубине около двух метров археологи, возглавляемые О. Н. Бадером, обнаружили слой с остатками костра, костями мамонта и других животных. Помимо изделий из кремня, были найдены кусочки красной минеральной краски. Такой же, как и на рисунках в Каповой пещере.

В 1980 году рисунки древнекаменного века были обнаружены в Игнатиевской пещере в Челябинской области. Эти росписи, так же как и росписи в Бурановской пещере, — полосы краски и отдельные пятна, по меньшей мере на тысячу лет моложе рисунков Каповой.

Когда нетленные росписи древних людей впервые открыли в Альтамире (в Испании) сто лет назад, никто не хотел верить, что они существуют. И понадобилось немало усилий, прежде чем удалось доказать: все правильно, есть на Земле такое чудо!

В 1879 году дон Марселино Сантьяго Томазо Санц де Саутуола проник в находившуюся неподалеку от его имения в Испании подземную пещеру и не без помощи дочери отыскал там — в ту пору это казалось невероятным — палеолитические росписи.

Но открытия еще только начинались.

А дело было так. За одиннадцать лет до этого, в 1868 году принадлежавшая некоему охотнику собака, преследовавшая лисицу, проваливается в узкую каменную щель на склоне холма неподалеку от дома Марселино.

Охотник не сразу сообразил, куда девался только что стремглав мчавшийся пес, но потом он увидел расселину, услыхал приглушенное тявканье и все понял. Он увеличил отверстие, протиснулся в щель и высвободил своего сеттера.

Другой на его месте, разыскав собаку, быть может, на том и успокоился бы. Но охотник оказался человеком любознательным. Он решил проверить, куда ведет наклонный узкий ход, в котором он оказался, и вскоре увидел нагромождение камней, закрывавших проход в какую-то пещеру.

Выбравшись назад, он рассказал о находке друзьям в деревне.

Прошло, однако, семь лет, прежде чем один арендатор, будучи как-то в гостях у Саутуолы, случайно в разговоре вспомнил о сделанном охотником открытии.

Взяв с собой двух рабочих, Саутуола отправился к холму. Все было так, как рассказал охотник: заросшая узкая щель на холме, и подземный лаз, и глыбы камней, напрочь закрывавших вход в пещеру.

Холм назывался Альтамира — Высокий горизонт. И с его вершины были видны окрестные поля с выжженной, иссушенной землей, рощи оливковых деревьев, сложенные из серого известняка крестьянские дома с красными черепичными крышами. И где-то почти на линии горизонта старый средневековый городок Сантильяно дель Мар с узкими и кривыми улочками и белой громадой собора.

Никто тогда не знал, что отсюда открываются и иные дали, что даже само название холма со временем будет казаться пророческим.

Дон Саутуола спустился в подземный ход. Но увидев большие и тяжелые камни, чуть ли не наглухо замуровавшие пещеру, не стал заниматься расчисткой. Он лишь немного покопал у основания камней — хотелось узнать, насколько глубоко они сидят в земле. И нашел несколько костей животных.

Саутуола показал находку приятелю, Хуану Вилланове, профессору геологии в Мадриде. Тот внимательно осмотрел их и сказал: «Кости принадлежат бизону, дикой лошади и давным-давно вымершему гигантскому оленю. А расщеплены они вдоль, — рассудил Вилланова, — очевидно, потому, что кто-то хотел полакомиться костным мозгом… Древние кости, — задумчиво сказал ученый, — очень древние».

Миновало четыре года, прежде чем Саутуола вошел в пещеру. Могло пройти и еще больше, если бы в 1878 году он не побывал на второй Всемирной выставке в Париже. Там среди прочих экспонатов были выставлены только недавно найденные первые орудия труда древних людей.

Скребки, остроконечники, ножи, резцы из камня.

И тут же кости животных, расщепленные так же, как и кости из Альтамиры. Все это разожгло воображение Саутуолы.

Весной 1879 года он принялся за работу. Он не был новичком: уже до этого исследовал несколько пещер и неплохо знал методику раскопок. К тому же успел побеседовать на сей счет с опытными людьми.

…Примерно в 50 метрах от входа, недалеко от того места, где открывался довольно большой подземный зал, Саутуола увидел коридор, который вел в боковую пещеру. Ход привлекает его внимание, и он решает начать работу именно в этой пещере. Но прежде всего бегло осматривает большой зал. Он находит скелет пещерного медведя, извечного врага людей, и видит на одной из стен какие-то черные, словно краской проведенные полосы.

Впрочем, последнему Саутуола не придает ровным счетом никакого значения.

В маленькой пещере, судя по всему, жили люди. Пробираться им сюда было нелегко. Каменные стены узкого коридора очень близко подходили друг к другу, и не более метра отделяло ребристые своды от пола. Потом проход расширялся, а в самой «комнате» можно уже было стоять во весь рост. Земля была утрамбована и хранила следы золы от бесчисленных костров.

День за днем спускается сюда Саутуола, и все растет число найденных им грубо оббитых кусков кремня, таких же, как орудия древних людей, которые он видел на выставке в Париже. И костей и зубов древних животных.

— Возьми меня с собой, отец, — просит двенадцатилетняя дочка Мария.

— Там темно, сыро, холодно, — пробует остановить ее Саутуола.

Девочка настаивает, и однажды утром Саутуола сдается. Он привычно роется в маленькой пещере, а девочка, которой наскучило наблюдать за его работой, путешествует по подземелью.

— Папа, — говорит она внезапно, — папа, смотри — быки!

— Где? — несколько озадаченно спрашивает Саутуола. — Тебе, наверное, показалось.

— Нет, — говорит девочка, — на потолке, вон там!

— На потолке?

Саутуола поднимает глаза — и в самом деле, как он это сам не заметил? — прямо на потолке целое стадо бизонов! Животные резвятся, пасутся, несутся во весь опор. Тут же дикая лошадь, и вепрь, и дикая свинья. В мерцающем свете карбидной лампы все они словно живые.