— Не грусти, все будет хорошо, — почему-то сказала она. В руках она крутила красивый гребень, который переливался ракушечным перламутром.

— Как скажешь, — отозвалась я, делая глоток ароматного бульона.

Принцесса бережно расчесывала мои волосы, периодически отгоняя служанок, которые так и не ушли, замерев около входа, в ожидании приказаний. Голову начало покалывать, Мао что-то чаровала, но как-то аккуратно.

— Колдуешь? — тихо спросила я, с сожалением отставляя, пустую чашку.

— Есть немного, совершенно безвредно. Обычные бытовые чары, зато волосы не будут путаться и выглядеть не просто седыми, а серебристыми, почти как у Нордов.

— Что ни одной русой пряди не осталось? — тускло поинтересовалась, заранее готовясь к худшему.

— Не осталось, но тебе так идет, сразу видно твои янтарные глаза.

— Все же остался во мне огонек, — Мао тихо засмеялась.

Пряди в ее руках моментально высыхали, ложась крупными локонами, за время моих скитаний они отросли до плеч, а челка закрывала половину лица. Буквально через несколько минут Мао поторапливала меня, когда я отказалась от помощи служанок. Что я немощная, платье надеть не смогу?

Платье село как влитое. Глубокий V-образный вырез, подчеркнул линию декольте, длинные широкие рукава спрятали руки до самых кончиков ногтей. Но в отличие от традиционных платьев морниек, это подчеркивало талию — широким тугим корсетом обхватывая корпус. Широкая юбка имела разрез спереди, сквозь который проглядывало тонкое нижнее платье. Сзади за мной тянулся длинный шлейф. Множество вышивок, вкрапление драгоценных камней и росписи, все это делало наряд поистине королевским. Я выпрямилась, поправляя рукава. Поймав восхищенные взгляды притихших служанок, я в полной мере ощутила странное смятение. Меня явно к чему-то готовили иначе к чему все это? Мао открыла шкатулку, доставая сияющий венец, и приблизилась ко мне.

— Мао скажи, что все это значит? — но она лишь печально улыбнулась, опуская мне на голову массивное украшение.

Помимо драгоценных цветов искусно вплетенных в общий рисунок венца, имелись интересные детали, которые я даже не знала, как обозвать. Ограненные камушки прозрачно-синего цвета свесили с обеих сторон лица, мелодично звякая при каждом движении.

Утомительная процедура одевания была завершена, служанки тихонечко удалились. Их примеру последовала молчаливая Мао. Вопросы задавать бесполезно, все равно никто не ответит, поэтому я просто позволила себе плыть по течению…

Так я и стояла посередине комнаты боясь пошевелиться, ожидая неизвестно чего. Но вскоре занавесь распахнулась, и Мейджин неторопливо вошел в покои. В его глазах вспыхнуло удовлетворение, замешанное на странной гамме чувств, которая стремительно промелькнула, пропав под маской величественного спокойствия.

— Лиля, — обратился он ко мне, протягивая руку ладонью вверх.

— Ваше Величество, — с поклоном приняла его руку, впервые за все время не жалея об отсутствии эмоций.

Он развернулся к выходу, ведя меня прочь из покоев. Позади нас пристроилась четверка стражников. Мы медленно миновали несколько залов, спустились по лестнице в огромный холл и вышли в сад. Там нас ждали, поэтому к нашей процессии пристроилась толпа разряженных придворных. К слову сказать, Мейджин был одет весьма сдержанно, в траурной черно-серой гамме, впрочем, ему это шло.

Через сад мы проследовали по посыпанной мелким гравием дорожке. Где впереди на небольшом каменном возвышении лежал огромный серый обломок скалы. Мы медленно приблизились. К нам подошел старик, в одеянии похожем на монашескую рясу. Вид у него был до того торжественный, что меня передернуло. Я буквально кожей ощущала скрытый подвох сего пафосного действа, но абсолютно ничего не стремилась изменить. Дам то, что им нужно, пусть…радуются…

— Меня зовут Ренен, я жрец храма Мира, — представился он, окатив меня ледяным презрением, будто это я его вытащила из теплой постельки полюбоваться на довольно странный булыжник.

Одна из граней валуна имела ровное углубление, где, будто щедрой рукой было насыпано множество металлических кусочков, которые складывались в абстрактную мозаику.

Жрец видимо решил, что я игнорирую его важную персону, сверкнул недобрым взглядом. Меня должно было насторожить его поведение, но притупленные чувства сыграли злую шутку.

— Мы собрались здесь, — громко начал он, обводя всех присутствующих покровительственным взором, — чтобы дать ответ на вопрос нашего Императора. Да будет так!

Я скосила глаза на Мейджина, но его лицо казалось непроницаемым. Жрец посмотрел на меня и как-то нехорошо усмехнулся. В его руках появился кинжал, и я с тоской поняла, что опять придется резать руки. Кинжал с тихим шорохом вышел из ножен, сверкнув темной сталью. Он протянул мне его, держа кинжал на раскрытой ладони.

— Возьми… — но я не дала ему произнести больше не слова. Перехватив обоюдоострое лезвие рукой, сжала пальцы.

Боли не было, лишь холод от пропоровших кожу лезвий, и теплая кровь, чертящая дорожки на сжатой ладони. Жрец подался назад, из дрогнувшей руки выпали резные ножны, но так и застыл, наблюдая, как тягучие капли падают на металлическую мозаику. Багровые разводы растекались по сверкающим граням металла, рисуя странные образы.

Красиво, — пронеслось в голове, но тут тяжелая дурнота подкатила к самому горлу, пальцы безвольно разжались, роняя кинжал. Тот жалобно звякнул у моих ног, но ни жрец, ни Мейджин этого словно не заметили. Все их внимание сосредоточилось на мозаике, которая неожиданно пришла в движение, медленно впитав в себя кровь. Чтобы не упасть в обморок, я сделала глубокий вдох, но воздух стал густым и тяжелым. Я запрокинула голову, но тут послышался тихий шепот:

— Не может быть, — я не слышала, кто это сказал, но ухватила смазывающимся зрением силуэт кошки сложившийся из кусочков металла. Кто-то грубо подхватил меня за руки, ко лбу прикоснулась ледяная рука, моментально прогоняя дурноту.

Передо мной стоял Мейджин, и в его взгляде я прочла немой приговор.

— Что случилось? — мне никто не ответил.

Подошел жрец, и снял с меня венец, под ноги упала сумка, подаренная Оли.

— Джи! — крикнула я, — что это значит?!

— Уходи, — не лицо, а маска холодного равнодушия.

Я смотрела в след удаляющимся людям. Безразличие пришло раньше слепой злости, я подобрала сумку, перекинув лямку через плечо, здоровой рукой подобрала шлейф и зашагала по дорожке уходящей к ограде, где вдалеке виднелись ворота.

В голове был абсолютный вакуум, великая гулкая пустота, черная дыра, по меньшей мере, которая пожирает все мысли. Не помню, как я покинула территорию императорского сада, и пересекла весь город, но когда вернулась возможность соображать нормально, поняла, что уверенно шагаю по схваченной первыми заморозками дороге.

На несколько километров вперед расстилалось поле, а далеко на горизонте чернел лес. Ноги сами несли меня прочь от величественных стен Даркаса. От осознания своего "завидного" положения я резко замерла на месте, покачнувшись на непригодных для таких путешествий туфлях. Переступив с ноги на ногу, так и не решилась сделать следующий шаг.

Холодный ветер трепал волосы, гладил обнаженные плечи, путался в складках юбки.

Холодно. Пальцы на руках замерзли, потеряв чувствительность. Казалось, что мертва не только душа, но и тело, от холода ставшее деревянно-непослушным. Негнущимися руками я залезла в сумку, вытащив оттуда куртку. Жаль, что надетая вещь уже не могла спасти промерзшее насквозь тело. Подняв к лицу ладони, подышала на них, чтобы хоть немного отогреть. Тут мое внимание привлекло легкое колыхания воздуха чуть впереди, словно в жаркий знойный день над раскаленной солнцем асфальтовой дороге. Марево сгустилось, принимая вид растворяющегося в стакане с чаем сахара, а мгновение спустя оттуда вынырнула фигура в темном плаще.