— Гад! — от души ругнулась я, сверкая на него глазами.

— Ты не так далека от истины, милая Лиля, — пропел алхимик, впрочем, не мало не интересуясь моим настроением. Он прошелся передо мной, повернувшись ко мне боком, демонстрируя свой хищный профиль, затем развернулся лицом. Я успела отметить совершенно новые детали его внешности, которые до сих пор скрывались под дурашливым налетом поведения. И этот норд теперь не казался простым ученым, пускай чуточку безбашенным, но все далеко не простым. Его дефиле было явно рассчитано на проверку прочности моих нервов.

Ну, ты сам нарвался! — подумала я, окрыленная возвращающимися эмоциями. В руках как по волшебству оказалась книга с ближайшего стеллажа. Бегло осмотрев увесистую книжку в богатом кожаном переплете, я запустила ее в задумавшегося алхимика. Томик урезался аккурат в затылок Каруна, а тот, покачнувшись, неуклюже обернулся, глядя на меня слегка неадекватно. Тут-то я поняла, что, пожалуй, пора делать ноги, и будто нашкодивший подросток ломанулась к двери. Я почти добралась до коридора, когда меня как паршивого котенка вздернули за шкирку и втащили обратно, а дверь под моим гневным взглядом растворилась, ловко замаскировавшись под гладкую стену.

Карун немилосердно потряс мной в воздухе и отпустил. Свалившись, я довольно чувствительно приложилась пятой точкой об суровый каменный пол. Меж тем алхимик продолжил победное шествие мимо меня туда обратно. У меня от его вдохновенных метаний закружилась голова, и даже слегка замутило.

— Карун! — простонала я, поднимаясь с пола и забираясь с ногами в единственное кресло, — мне от твоих метаний плохо, ну чего ты так нервничаешь?

Он медленно сфокусировал на мне взгляд и замер. Мне стало неуютно от такого пристального внимания, и я уже успела пожалеть, что оторвала его от размышлений. Прошла минута, потом еще пять и я реально ощутила себя Алисой, когда та стала совсем маленькой дюймовочкой. Нервно покосившись на стену, я убедилась, что пути к отступлению отсутствуют, поэтому решила налаживать деловой контакт.

— Может ты все же перестанешь так смотреть на меня, и мы как взрослые люди поговорим о нашем общем предприятии? — с каждым словом моя уверенность медленно таяла, а голос звучал все тише, под конец, опустившись до шепота.

Алхимик же явно наслаждался моим угнетенным состоянием, довольно улыбаясь каким-то своим мыслям.

— Поговорим, — согласно кивнул Карун, довольно потирая руки, — итак, завтра мы с тобой отправляемся во Фрихт, дорога до него неблизкая, а по такой погоде не слишком приятная. Местность, через которую мы поедем незаселенная, поэтому ночевки будут… — он усмехнулся, — милыми.

— Рада слышать, — буркнула я, глядя на него исподлобья.

— Теперь поговорим о тебе, — многозначительно сказал он, наклоняясь над креслом.

Вжав голову в плечи, я мельком подумала, что даже Мейджин не производил на меня такого подавляющего впечатления.

— Обо мне?

— Именно! Ты! Никуда не лезешь, не оспариваешь моих решений, и вообще! — от этого взгляда я согласилась на все на свете, поэтому я послушно закивала головой, — дальше… колечко Оли не трогаешь. Еще не хватало мне тут по гроб жизни благодарных идиотов, во главе с Вославом!

После этих слов меня подбросило вверх, но я быстро опустилась назад. Хватило одной холодной улыбки.

— Значит Вослава все-таки спасли, — утвердительно сказала я, радуясь известию, как ребенок.

— Значит, — скривившись, ответил алхимик и повернулся ко мне спиной, — вопросы будут?

— А как же! — придя в себя, произнесла я, — например, хотелось бы знать, почему ты наврал мне про печать и про Мейджина.

— Не наврал. Печать действительно изначально была рассчитана на твое возвращение, но она мало чем отличается от призывной. Пару знаков добавить, защиту поставить — вот и печать для демона готова, — поучительным тоном разглагольствовал Карун, — что касаемо Мейджина я тебе вовсе не лгал. Ходили слухи, знаешь ли, а свечу я им не держал.

Ну вот, выкрутился паразит! И ведь не подкопаешься!

— Угу-угу, ладно, теперь это дело десятое. Послушай, а Мирезэ действительно захочет обменять жизненную энергию на твое заманчивое предложение?

Алхимик с самым серьезным видом кивнул, а я не решила спорить, тем более это мой единственный шанс. Главной проблемой оставался феникс, ведь неизвестно как будет настроена моя половинка. Задурит ребенку голову, наплетет что-нибудь из репертуара сумасшедшего злодея, а мне потом расхлебывай. Чую наплачусь я из-за своей огненной половинки.

— А что за камешек-то был? — неожиданно спросила я, замолчавшего Каруна.

— Так, семейная реликвия, — отмахнулся он, а, поняв, что сказал что-то лишнее, гневно сверкнул на меня глазами, на что я смущенно опустила глаза.

Вот значит, как…и что же вы проверяли ваше величество? Под опущенными веками пряталось торжество, а на лицо так и норовила выползти довольная улыбка. Только боюсь в следующий раз, такой номер не удастся. Я осторожно посмотрела на мужчину, и недовольно отметила, что если бы не взрывной характер, то…м-да. Мечты, мечты…

Тут совсем не вовремя о себе напомним пустой желудок, а еще жутко захотелось посетить уборную, о чем я тут же заявила, занявшемуся было делами, алхимику. Он обреченно закатил глаза, велел ждать его здесь и ушел. Нет, он не вернул дверь на место, он просто прошел сквозь стену…

"Позер!" — фыркнула я.

Свернувшись клубочком, я пристроила голову на широком и мягком подлокотнике, настраиваясь на долгое ожидание, и кажется, успела задремать. Дрему прервало настойчивое мяуканье и тычущийся в лицо влажный нос. Я резко поднялась, откидываясь на спинку кресла, тело успело затечь от неудобной позы, а мне на колени, как ни в чем не бывало, залез Матрос.

— Матрос, проказник, откуда ты? — тихо прошептала я, почесывая за ушками ластящегося кота.

Жалко, что коты не умеют разговаривать, из Матроса получился бы отличный шпион. Но, оторвавшись, он сюсюканий с котом, я поняла, что в лаборатории нахожусь далеко не в одиночестве. За рабочим столом сидел Карун, низко опустив голову, он читал книгу, а рядом стоял поднос с уже наверняка остывшей едой.

Переложив кота на кресло, я встала. Тело протестующее заныло в самых неожиданных местах, но мне очень нужно было выйти из мастерской.

— Карун, — позвала я.

— По коридору налево, вторая дверь, — отозвался тот даже не подняв от книги взгляд.

Дверь на этот раз была на месте, не проявляя при моем появлении подлой непредсказуемости. На пороге меня остановил окрик Каруна.

— Обуйся! — он махнул куда-то в сторону.

Я пошарила глазами в указанном направлении, с удивлением обнаружив почти точную копию оставленный в Даркасе сапожек.

— Спасибо, — покладисто поблагодарила я, чем заслужила недовольное бурчание со стороны алхимика.

Ну, поди, ж ты пойми этого сумасшедшего! То за шкирку таскает, то заботится. Обувь вот принес, что б не простудилась на его голову. Может, смирился с обузой в моем лице?

Я оглянулась на Каруна. Нет, это вряд ли, он скорее свои книги грызть начнет, чем смирится с моим присутствием. Тихонечко прикрыв за собой дверь, я как вор-домушник кралась по коридору. И выдохнула только когда нашла заветную дверку, за которой скрывался полноценный санузел. Быстренько сделав свои дела, я решила умыться и украдкой взглянула на себя в небольшое зеркальце, висящее над каменной раковиной.

Наверное, делать этого не стоило, дабы не тревожить и без того расшатанную нервную систему. Но хорошие мысли как водится, приходят слишком поздно. Так и я, теперь растерянно таращилась на свое отражение.

— А Мао не соврала, — дрожащим голосом прошептала.

Седые волосы вовсе не казались серебристыми, как говорила Мао, а лишь немного поблескивали в скупом дневном свете, который проникал через маленькое окошечко под саамы потолком. Макушка с челкой так вообще были практически белыми, что слегка разбавляло общую серость. Но глаза! Глаза! Раньше сливавшиеся с рыжевато-русыми волосами, теперь поистине напоминали огненный янтарь, который будто в морозную оправу заключали белоснежные ресницы. Я нахмурилась, и белые брови почти сошлись на переносице.