Я пошла ему на встречу, а, приблизившись, зарылась руками в густой, чуточку влажный, пахнущий мускусом мех. Теплый шершавый язык щекотнул щеку и ухо, холодный нос уткнулся в плечо. Зверь мелко дрожал, он был явно напуган, но вот чем? Это так и осталось загадкой, а я немного постояв с Диким в обнимку, пошла обратно в сторону школы, зверь послушно потопал за мной.

Придерживая Дикого за холку, мы прошли подвесной мост. Сквозь легкую дымку тумана, который стал вновь подниматься из пропасти, показалось здание школы. А на крыльце, точнее на широких ступенях ведущих к входу, спрятанному за колоннами, в самой непринужденной позе сидел Карун, которому, как мне показалось, для полноты образа раздолбая не хватало травинки в зубах.

Алхимик заинтересованно, и несколько пренебрежительно поглядывал на флегматично бредущего зверя, будто появление меня в компании рекстора — это норма. Но вот не сходящая с его лица улыбка навевала далеко не радужные подозрения.

— Что-то не так? — дипломатично спросила я.

— Да нет. Только ты когда в следующий раз соберешься добровольно расстаться с жизнью, хоть записку напиши, — кажется, мои глаза сейчас могли смело претендовать на легендарные пятаки.

— Не поняла?

Карун гаденько так захихикал, что мне захотелось придушить его, вот прямо сейчас. Все внутри так отчаянно напряглось, что мне стоило огромных трудов взять себя в руки. Стоп! И порычать тоже мне захотелось?

Я повернула голову в сторону Рекса, уже понимая, чьи эмоции я только что усмирила. Вот после такого сюрприза мне впервые за время своих приключений захотелось напиться. Хорошо так напиться, когда в голове туман похлеще того, что плещется в пропасти.

А Карун тем временем что-то говорил.

— Что? — переспросила я.

— Говорю балда ты! Тебе тут не королевское лесничество, тут и съесть могут, — послушно повторил он, отслеживая мое ошеломленное выражение лица.

— Там тоже не побрезгуют, — отрезала я, и подошла к алхимику с совершенно сумасшедшим намереньем.

Присев рядом с ним, я с некоторым изумлением, пронаблюдала, как Дикий с большим удовольствием улегся у моих ног, положив свою наглую морду мне на колени. Алхимик насторожился, явно оставшись недовольным из-за вторжения в свое личное пространство, но промолчал.

— Ну? Заинтриговала! Чего хочешь?

— У меня что? Все на лице написано? — чуточку обиженно спросила я.

— Послушай, королям вообще-то положено читать по лицам!

— А-аааа, — кисло протянула я, но любопытство победило желание ответить — "Да, Ваше величество!" — Карун, вот что ты сейчас чувствуешь?

Он покосился на меня, наверняка уже мысленно прикидывая, куда бы меня сплавить и я решила зайти с другой стороны.

— Нет, не говори, я сама тебе попробую сказать. Дай руку! — потребовала я.

— Вот это сейчас все к чему было? — недовольно заявил он.

— Ну, Карун! — и вместо того чтобы ждать его высочайшего дозволения, взяла за запястье.

Сначала я не почувствовала ничего кроме тепла кожи, а потом… Это были совсем не такие ощущения, как при нечаянном контакте с Диким, их бы я ни за что на свете не приняла за свои.

Чуждые, но вместе с тем очень яркие, похожие на вспышки фотоаппарата. Вот: раздражение, ярость, и отдаленное недоумение и где-то уж совсем на задворках восприятия радость. Но все настолько ослепляющее, что я на секунду оглохла, пальцы сами собой разжались, а наваждение тут же схлынуло.

— Лиля! — меня кто-то тряс за плечи, а я все никак не могла отойти от совершенно сумасшедших ощущений.

— Бедлам, — пробормотала я, тряся головой.

— Ну хватит уже!

— Карун, перестань, не тряси меня больше, — и голос какой-то слабый, — плохо мне.

— Что произошло?

— О! Почувствовала твое раздражение, ярость, не любишь ты меня! — разглагольствовала я, ощущая под спиной приятную прохладу камня, — так, терпишь. А все потому, что до сих пор мыслишь как король, а не как простой учитель. У-уууууууу, чтоб я еще раз до вас нордов дотронулась, — от такой мысли снова противно замутило, — поделом мне!

— Ты лежи-лежи, — как-то уж чересчур заботливо затараторил алхимик, но желания открыть глаза все равно не возникло.

На лоб легла прохладная ладонь в сравнении, с которой собственная кожа показалась кипятком.

— У меня жар, да? Что у тебя в голове за бедлам? Разве нормальный человек может такое испытывать? — продолжала бурчать я.

— Ты можешь помолчать! — неожиданно резко вклинился в мой монолог алхимик.

— Могу, — на секунду задумавшись, ответила я и замолчала, постепенно впадая в легкий транс, в котором не было места ни мыслям, ни эмоциям, абсолютный космос.

Надолго меня не хватило. Стало холодно, а в спину упирались какие-то мелкие камушки. Я недовольно открыла глаза, отметив, что умирать уже не хочется, а своеобразное похмелье отступило. Зато появилось желание прибить одного не шибко умного алхимика, который взял, да и оставил меня валяться на ступенях, а сам ушел куда-то, уведя с собой Дикого. Ну да ладно…

Встала, отряхнулась, заметив стайку ребятни, прячущихся за дальней колонной. Поняв, что обнаружены, пацанята дружно зашумели, а у меня появилось желание, гаркнуть привычное для каждого учителя: — "Класс, тихо!". Сдержалась, решительным шагом устремившись в помещение школы. Найти бы сейчас этого экспериментатора и допросить, как следует, на предмет принципиальных отличий людей и Нордов. Уж больно неправильно все то, что я увидела. Понятно, конечно, что не только во внешности отличие, как видов, то чтоб так! Интересно… К тому же заняться все равно совершенно нечем.

Тут я затормозила, с опозданием подумав, что стоило расспросить тех мальчишек, где может находиться их директор. Ну да ладно, — махнула рукой, здраво рассудив, что если залезу, куда мне определенно нельзя, то его величество явится сам. Часом позже я поняла что, либо таких мест нет, либо Карун надеется на мою безвременную кончину, по дурости. А еще через полчаса я осознала, что все-таки заблудилась.

Коридоры тут были на редкость однообразные, серые, безликие, без обозначений. Ходить кругами надоело, а именно это я делала последнее время, поэтому просто села на пол и задумалась о своей невинно загубленной душе. Впрочем, сама я так, пожалуй, не считала. Наверное, все, что на меня свалилась, это некая расплата, за те года, что я прожила в созданной вокруг себя твердой скорлупе, когда любая неприятность воспринималась…нет, просто не воспринималась. Как там говорилось? За содеянное, да воздастся? Не, не помню…

— А что вы тут делаете? — испуганно пропищал кто-то.

Я закрутила головой, но никого не увидела, даже огорчилась. Вот уже галлюцинации начались, чудно!

— Как что? — удивленно ответила я, обращаясь к стене напротив, — пытаюсь найти смысл жизни.

— Так вы не там ищите! — осчастливил мой личный глюк.

— Да-ааааа? А где же мне его искать? — я подозрительно покосилась на поворот коридора, из-за которого доносился радостный голос.

— Так сейчас все в столовой, ужинают! — из-за поворота высунулась знакомая мордашка.

— А ты кажется Тишь? — мальчишка закивал и появился полностью.

— Ага! Меня за вами учитель послал, — бесхитростно ответил он, но вот улыбка, блуждающая по нехарактерному для этих мест веснушчатому лицу, говорила совсем о другом.

Я поднялась с пола.

— Ну веди, — и мы пошли по тому самому кругу, который я прошла, наверное, не меньше десятка раз. Только вот этой дверки я ни разу не приметила. А за ней-то и скрывалась пресловутая столовая.

— У вас сейчас каникулы? — тихо спросила я своего проводника, обозревая всего лишь десяток учеников самых разных возрастов.

— А как вы догадались? — и глаза у него зеленые, совсем не в тему подметила я.

— Так маловато вас для школы.

Тут и сам его нахальное величество выплыл с подносом в руках, а у меня вдруг появилось желание врезать ему как следует, чтобы впредь не поступал так подло. Жалко при таком скоплении народа, да еще и его учеников, мне как бывшему учителю совесть не позволит устроить скандал с применением силы. Тут Карун заметил скромно топчущуюся меня, поставил поднос на ближайший стол и поманил меня пальцем.