Собственно у меня мелькала мысль, что вместе спать теплее, но с алхимиком у нас складывались весьма натянутые отношения, хоть он старался сгладить свое пренебрежительное отношение. А когда я недоуменно взирала на наше ложе, надо заметить довольно тесное, поняла весь курьез ситуации. Он против, я против, но мы оба понимаем, что по-другому никак.
Спать, как ни странно не хотелось, поэтому я сидела у костра, завернувшись в очень теплое одеяло, изредка высовывая руку, чтобы в очередной раз подбросить сухой сучок. Карун что-то мурлыкал себе под нос, сначала ненавязчивый звук казался приятным, но постепенно вызвал раздражение и как следствие вспышку недовольства.
— Карун!
— Да? — эдак задумчиво, будто я выдернула его из приятных воспоминаний.
— Почему ты бросил свой народ? — вариант из вторых рук я знала, хотелось услышать от первого лица.
— Ха! Бросил?! Это еще мягко сказано! — с какой-то показной бравадой выпалил он, и я увидела в его глазах такую нереальную злость, что пожалела о сказанном, — в свое время я многое сделал для процветания Курам-Илора, но мои эксперименты, они не всегда были безопасны. А тот последний…он уничтожил половину совета, в которых на то время входили пять матерей. За это меня, не разбираясь, отправили бы к праотцам.
Он замолчал, но мне не давала спокойствия одна существенная деталь.
— Так почему тебя простила Оли?
— Моя сестрица, как ты заметила, та еще штучка. У нее прямо-таки нюх на истории с душком, а у моей истории был не душок — качественная подстроенная вонь. Если без возвышенной патетики, то меня подставили. Когда же во всем этом разобрались и нашли виновных, я уже имел школу и постоянный поток учеников.
— А как же власть?
— Власть? — зачарованно повторил он, не сводя глаз с огня, — она не была нужна мне тогда, а уж после… Здесь я могу творить без ущерба, не спрашивая разрешения, полагаясь на самого себя, что, несомненно, заставляет ощутить всю полноту ответственности.
И я с ним согласилась, свобода дороже всех благ и почестей.
Начало конца
Лучше быть одному, чем в плохой компании.
Самый лучший бросок в кости — выбросить совсем.
Утро выдалось холодным и богатым на потрясения. Ночью я спала плохо, ворочалась и забывалась недолгим сном, очень напрягало отсутствие каких либо стен, словно уже на генетическом уровне заложено. Дикий под боком тихо посапывал, являя мне, образец истинного арийца — спокойный, невозмутимый, чего явно не хватало мне. Да что говорить, я в бытность еще студенткой ни разу не ходила в походы с ночевкой, а тут вообще жуть.
Вот и проснулась, едва рассвело. Как ни странно, было жутко душно. С трудом, выпутав голову из-под одеяла, уткнулась носом в пушистое пузико Дикого, а, перевернувшись на другой бок, увидела Каруна.
Ну да, а кого же еще я ожидала там увидеть?
Только вот то единственное одеяло, что нам предстояло делить ночью, целиком и полностью было бессовестно перетянуто мной. Мне честно стало стыдно. Придвинувшись в плотную, я накинула на дрожащего мужчину одеяло и нисколько не стесняясь, прижалась к его спине, обхватив талию рукой. Последней мыслью была самая невинная, а сон, наконец, пришел — спокойный и ласковый.
Утро, черт возьми, я даже не предполагала, началось вполне себе мирно. Карун кашеварил, ухмыляясь, поглядывал на мою сонную возню, мне же никак не удавалось проснуться. Отчаянно хотелось привести организм в бодрое состояние, но задача оказалась не по силам.
— Сейчас бы кофе и умыться холодной водой, — бурчала я себе поднос сворачивая одеяло в тугой валик.
— Вода есть.
— Есть, пить. Что?
Вопросительный взгляд в мою сторону, но голова отчаянно не понимала смысла слов.
— Давай солью тебе воды, а ты умоешься.
— Так бы сразу!
Что-то я сегодня не в духе, старею, поди, раз ворчать начинаю.
Умылась, и туман сам улетучился из головы. Дико захотелось есть, а мой голодный взгляд в сторону дымящего котелка, сказал сам за себя. Но вместо очередного кулинарного шедевра, алхимик торжественно вручил кружку горячего чая и бутерброд с холодным мясом. Конечно же, я обожгла язык, прикусила щеку и подавилась бутербродом, но голод оказался сильнее голоса разума.
Собирали стоянку в полной тишине, мне было лениво ворочать даже языком, а Карун просто не желал общаться с хмурой женщиной. Правильно, по утрам, а особенно по таким утрам, меня лучше не трогать. В чем убедился алхимик, когда решил помочь мне с седлом.
У меня не получалось затянуть подпругу, я злилась. Раз, второй — злость перешла в какой-то странный мазохизм.
— Давай, помогу.
— Не мешай мне!
— Тебе сил не хватит.
— Отвали, — прорычала.
— Мы торопимся!
— А я нет, — зашипела, отпихивая алхимика.
— Что за дурость?!
— Руки убери!
Припираться можно было долго, но вот застежка вошла в нужный паз и я резко выдохнула, вытирая со лба пот. Как ни в чем не бывало, закинула сумки, привязала к седлу одеяло, со скрипом влезла наверх. Карун уже сидел верхом, убедившись, что я готова послал своего Рекса вперед. Мне хватило ума заранее удобно вцепиться в седло.
Пока мы ехали по хорошо укатанной грунтовке, безумный бег был вполне терпим. Но когда Карун заставил Рекса свернуть в поле, я за несколько часов перебрала весь свой нецензурный запас. Надеюсь Каруна замучает приступ икоты!
Поле постепенно сменилось, каким то безумным подобием холмов, прямо чудо природы. И это безобразие наши бесстрашные скакуны, будь они неладны, преодолевали мощными прыжками. Мне все время хотелось постыдно визжать, а от постоянных скачков немилосердно мутило. Но вскоре пытка закончилась, и Карун скомандовал привал.
Меня не нужно было просить дважды, я буквально вывалилась из седла. Шалым взглядом поискала кустик попышнее и поползла к нему. Самой скверное состояло в том, что все происходило под внимательным взором моего мучителя. Ничего пускай видит как мне хренова! Может стыдно станет?
Из кустов я вышла уже на своих двоих, руки тряслись от слабости. В общем, не сладко мне было. Карун смотрел на меня с плохо скрываемой жалостью и, пожалуй, отвращением. Да мне самой от себя тошно, что говорить про него! Но мне попался какой-то неправильный норд, вот совсем неправильный.
— Плохо?
И куда только отвращение делось?
— Терпимо, — покривив душой, ответила я.
Алхимик залез в сумку и протянул мне флягу с водой, пришлось лезть за посудой. Во рту гаже некуда, так чего из горла хлебать, воду портить?
— Может тебе отвар укрепляющий сварить? — посмотрел так пытливо.
— Не нужно, — мирно ответила я, хотя вновь захотелось нагрубить, — долго нам еще ехать?
— К вечеру будем в городе, — по голосу стало понятно, что он тоже устал, но от дороги ли.
— Что потом? Вот город, вот мы.
— Видно будет, — фыркнул он, растягиваясь прямо на жухлой траве.
Еду предлагать Карун мне не стал, да и не хотелось. Я просто сидела, вытянув ноги, наслаждалась краткой передышкой. Но внутри словно проснулось пресловутое шестое чувство, которое буквально через несколько минут подняло меня на ноги. И неожиданно для себя я сказала:
— Надо ехать!
Видимо вид у меня был тот еще, раз Карун без выяснений послушно последовал моему порыву. Алхимик вновь задал высокий темп, но в этот раз даже Дикий чувствовал мой настрой и то и дело вырывался вперед, я снова позавидовала выносливости рексторов. Вот была бы пытка, путешествуй мы на лошадях. Да мы бы месяц ехали!
Хотя и эти два дня вымотали меня так, что впору сложить лапки и ждать пока истекут отведенные мне недели. Зачем куда-то бежать, кого-то спасать, ведь можно стать эгоисткой, и махнуть на все рукой. Но отчего-то не моглось.