— Вестника я все-таки отправлю. Да тихо ты, не шипи на меня! Отблагодарить тебя нужно за то, что вернула наш клан к нормальной жизни. Ирбисы наверняка прибудут лично, интересоваться будут, как перспективной невестой…
— Что-о-о?!!
Нет, такого издевательства я над собой не потерплю, хватит с меня!
— А ты как думала? Кстати, рекстор твой у меня на заднем дворе мышкует, — и она ушла, оставив меня взбешенную и оскорбленную в лучших чувствах.
Отмывшись от краски, я все еще заметно благоухала, но уже не так сильно как до ванны. Одежду мою Медэ забрала, оставив взамен свое платье, к счастью оно оказалось не традиционным нарядом Морны, а чем-то особенным чего я не видела по ту сторону гор. Короткое, едва прикрывавшее колени, с длинными узкими рукавами и высоким горлом, черного цвета. Поверх платья надевалась плотная жилетка, густо вышитая растительным орнаментом, украшенная бусинами и бисером.
Одевшись и натянув сапожки, я вышла из ванной. Медэ искать не пришлось, я просто пошла на звуки гремящей посуды и тонкий аромат готовящейся еды. Но была удивлена, когда увидела спокойно сидящую за столом женщину, за спиной которой готовил мужчина. Она оторвалась от чтения книги и махнула рукой, призывая присоединиться к ней.
— Это мой муж, — коротко сказала она.
Муж при ее словах обернулся, смущенно улыбнулся мне и вернулся к приготовлению еды. Присев напротив Медэ, я внимательно осмотрелась, и не нашла ничего такого, чего бы не видела в свое время в Даркасе. Кухня как кухня. Очаг, для приготовления пищи, шкаф для утвари и приправ, стол, стулья и много разнообразной мелочевки, о предназначении которой я могла только догадываться. Готовящий мужчина, надо сказать, завораживает, а если он еще и красивый, то это приводит в трепет. Теперь понятно, почему Карун, так упорно кашеварил сам, даже не заикаясь о моем причастии к сему таинству.
— А что у вас только мужчины готовят?
Все же для меня это выглядело дико.
— Не только, просто у меня много других дел. — Заявила она, а потом поднялась со стула. — Пойдем-ка со мной.
Она вывела меня через другой выход на задний двор. Здесь действительно оказался небольшой огород, где в совершенном беспорядке росли самые разнообразные растения.
— А вот тот серый холмик это что? — заинтересовалась я, глядя как среди фиолетовых лопухов растет пушисто-серое нечто.
— Так это твой рекстор. Паразит, весь молодняк мне потоптал, — сварливо заявила она.
Мое сердце радостно сжалось.
— Дикий, — осторожно позвала я, а холмик, принятый мной за экзотическое растение, вздрогнув, подпрыгнул на месте, словно ужаленный пчелой.
Если бы он не был животным, я бы сказала, что его морда в этот момент выглядела озадаченной. Он протяжно рыкнул и одним прыжком перемахнул через всю растительность. Радостно толкнулся вихрастой башкой мне в грудь и чуть не свалил. Медэ посмотрела на нас снисходительно.
— Я буду в доме, — и тихо ушла.
Дикий долго ластился и норовил лизнуть то лицо, то ткнуться мокрым носом в ухо, а потом как-то разом подобрался и сел передо мной, будто ждал чего-то.
— Что? — спросила я, глядя на замершего зверя.
В ответ Дикий лег на землю, и зашипел, прямо как рассерженный кот. Только вот причины такого странного поведения я никак не могла понять. Он снова зашипел, но на этот раз на его загривке шерсть встала дыбом. Подойдя к нему, я успокаивающе погладила по шее и почесала за ушком. И вот тут я увидела свою сумку и седло, небрежно брошенное за корзину с садовым инвентарем. В голову закралась сумасшедшая мысль.
А что если…
Осторожно заглянув в дом я услышала далекие голоса Медэ и ее супруга. Решение пришло мгновенно. Дикий увидев, что я взяла седло, сам подставил бок, и я без проблем справилась с застежкой на подпруге, надела символический повод коим воспользовалась лишь однажды. Сумка привычно легла на бедро. Не для того я выторговала у Мира себе свободу действий, чтобы меня сразу привязали к мужчине, словно я приз, который собираются разыграть. Нет уж, я буду сопротивляться, вот только найду Каруна, намылю ему шею, заодно повидаюсь с Оли. А потом… быстро, бегом обратно в Морну.
Когда одна нога была уже в стреме, из дома выглянула Медэ.
— Стой! — закричала она, а я едва успела вцепиться в седло, когда Дикий рванул с места.
Я не знаю что случилось, но рекс шарахнулся обратно, едва не сбросив меня из седла. Оглянувшись назад, я увидела, как пальцы Медэ шевелятся, выплетая в воздухе замысловатый рисунок.
— Медэ, отпусти нас! — крикнула я, пытаясь одновременно успокоить взбесившегося зверя.
— Зачем ты бежишь? — спокойно спросила она, хотя ее взгляд говорил совсем другое.
— Я никому не позволю решать за себя, что делать, а что нет! — прокричала я, краем зрения выхватив занятную картинку.
Дикий испугался огня, но, то был не настоящий огонь, а иллюзия. Жалко только животному этого не объяснишь.
— Вернись, пожалуйста, в дом Лиля, успокойся, не пори горячки. Пойми, не здесь так в столице, но тебя все равно поставят перед фактом! — у Медэ при этом глаза засветились фанатичным огнем.
— Кто ты, Медэ?
— Мастер иллюзии. — Совершенно не стесняясь, ответила она. — И ты не уйдешь отсюда.
Последнее обещание звучало мрачно, надо было что-то делать. Вот бы глаза ему чем-нибудь закрыть… Взгляд упал на сумку.
Отцепив одну руку от седла, я пошарила в сумке на предмет какого-нибудь клочка ткани, но там ничего не было. Я сама чуть не зарычала от досады.
— Дикий! — Крикнула я. — Вперед! — И со всей дури саданула ему по ребрам.
Невыученный командам, но жутко испуганный рекс сиганул ровнехонько через забор. А там осознав, что нет уже никаких преград, понесся, не разбирая дороги. Я оглянулась назад, за спиной были горы. Поскольку куда ехать я не знала, то предоставила Дикому самому выбирать направление.
Поселение нордов промелькнуло перед глазами смазанным пятном, за которым сразу же начался лес. Он показался мне не настолько сильно захваченным бурой поздней осенью, и все еще выглядел по-сентябрьски ярко. Желтые, пламенно-оранжевые и сочно-багряные листья густо усыпали землю и трепетали в высокой кроне деревьев. Пахло грибами и недавним дождем, а еще солнцем. Дикий радостно курлыкнул, и я с ним согласилась. Здесь дивно хорошо, а еще вот так бежать куда-то, совершенно не имея цели, чувствовать осевший на нёбе горький привкус прелой листвы и сладкого воздуха. За сумасшедшим ощущением свободы пришло ясное осознание бессмысленности побега, ведь заблудиться здесь очень просто. И только сейчас я обратила внимание, что Дикий какое-то время стал двигаться мягче. Действительно впереди вилась не слишком широкая, но хорошо укатанная дорога. Быть может, она приведет меня туда, куда мне нужно. Но сердце предательски сжалось, а в груди будто образовался горячий ком дурного предчувствия. Я легонько потянула повод на себя, заставляя Дикого остановиться посреди дороги. Спешившись, прошла вперед, осмотрев дорогу и окрестные деревья, но совершенно ничего не нашла. Только тревога не пропала, а усилилась, подстегивая меня продолжать движение, не дожидаясь, пока беда настигнет сама.
Седло привычно скрипнуло подо мной, ветер засвистел в ушах, мы полетели навстречу моим предчувствиям, потому что ждать было невыносимо. Я отчаянно торопила время, и оно не подвело. Там где дорога совершала крутой поворот и пряталась в лесу, послышались голоса и отчетливый звук бега нескольких рексторов, а потом показались и они сами. Дикий затормозил сам, не дожидаясь моего решения, и закрутился на месте, мешая мне наблюдать за приближающимися всадниками. Мне не потребовалось напрягать зрения, чтобы разобрать их лица. Вослав, Вортон и тот припадочный норд, который устроил безобразную истерику из-за моего появления, его имя совершенно вылетело из головы.
Они остановились.
— Полукровка? — удивленно сказал Вослав, приподнимаясь на стременах, чтобы лучше разглядеть меня.
Мое же любопытство мудро уснуло, наблюдая за развитием событий.