— Туда, — показал он. — Там, по крайней мере, мы будем одни.

Лесли въехала в ворота. Она никогда не бывала здесь раньше. Вид могил заставил ее вздрогнуть. Имена на памятниках выглядели зловещими, словно люди, лежавшие здесь, исподтишка наблюдали за ними. Какое жуткое место, как страшно быть здесь с Тони, человеком, причинившим ей столько зла и теперь вновь вторгавшимся в ее жизнь.

Лесли медленно ехала по дорожке, пока Тони не приказал остановиться.

— Выключи мотор, — бросил он. Лесли повернула ключ зажигания и взглянула на Тони с неприятным ощущением нереальности и абсурдности происходящего.

— Что тебе нужно? — повторила она.

Последовала пауза. Потом Тони медленно, широко улыбнулся.

— Тебя.

Лесли расхохоталась надменно, пренебрежительно, и Тони, заметив это, с силой сжал ее запястье.

— Не смейся надо мной, крошка, не стоит. Когда все это кончится, тебе будет не до веселья.

Лесли взглянула в глаза Тони и поняла, что тот говорит серьезно. Таким она его еще не видела. И, кроме того, он почему-то не был похож на себя. Вовсе не тот Тони, которого она знала давным-давно, и совершенно не тот человек, который столь неожиданно появился на пороге ее дома полгода назад. В нем так и светилось нечто абсолютно новое, жесткое, решительное и сосредоточенное.

— Просто не понимаю, что тебе в голову взбрело. Ты навеки ушел из моей жизни, Тони, — объяснила она. — Еще задолго до того, как я встретила Росса Уилера и полюбила его, я позабыла о тебе. Если тебе взбрела в голову безумная идея насчет того, что после всех этих лет можешь повернуть стрелки часов назад…

— Я видел мальчика, — перебил он. — Нашего сына, Лесли.

Странный приглушенный свет засиял в ее прекрасных глазах, словно выражая готовность признаться, но тут же погас.

— У нас нет сына. О чем ты толкуешь? — прошептала она.

— Никакой дурацкой лжи, Лесли, — резко предупредил он. — У нас для этого нет времени. Когда я увидел тебя в твоем доме, сразу понял, что тут что-то кроется. Нутром почувствовал. Декорации не те. Поэтому и глаз с тебя не спускал. Когда ты отправилась в Фармингтон повидать мальчика, я проследил за тобой, даже в парк пошел и стоял всего в нескольких футах, когда вы устроились под дубом.

Тони громко рассмеялся.

— Готов поклясться, вы чувствовали себя свободными, как птицы. Ты считала, что была так осторожна…

Он выглянул из окна и снова обернулся к Лесли.

— Конечно, я сразу понял, что он мой. И твой тоже, это любому в глаза бросится. Твои глаза и улыбка, но все остальное — мое. Нос, подбородок, словом — все. Он мой сын, Лесли.

Лесли ничего не ответила. Отрицать невозможно. Но она все-таки хотела выяснить, куда клонит Тони.

— Я постарался узнать побольше о Бейерах и обнаружил, что они усыновили ребенка. Это оказалось легко — у меня опыт в такого рода вещах. Ты родила мальчика через девять месяцев после того, как мы расстались, с Бейерами обо всем договорилась заранее. Они отвезли его домой прямо из больницы и оформили документы на усыновление, но в свидетельстве о рождении указано имя настоящей матери. У меня есть копия.

И, пожав плечами, добавил:

— Правда, в этих сведениях я и не нуждался. Достаточно было взглянуть на мальчика.

Глаза Лесли сузились.

— Ты не имеешь права обсуждать Бейеров или их сына. Это не твое дело.

Тони с понимающей улыбкой покачал головой.

— Я отец мальчика.

Лесли попыталась хладнокровно все обдумать. По лицу Тони видно, что он считает, будто приобрел над ней власть. Но она помнила его как человека, вполне способного мыслить логически.

— Хорошо, — согласилась она, — предположим, что настоящий отец ребенка ты. Но что это меняет? Ты бросил мать задолго до рождения сына. Я родила Терри и отдала его на усыновление. Приемные родители были настолько добры, что позволили мне его навещать. Все это вполне естественно и часто случается в обществе. Насколько я понимаю, у тебя нет никаких законных прав. Совсем никаких. В суде тебя попросту засмеют, если попытаешься доказать обратное.

Тони с горьким смехом покачал головой.

— Считаешь, что очень умна? И все прекрасно устроила?

Лесли презрительно оглядела его.

— Что тут устраивать, Тони? У тебя своя жизнь. Ты бросил меня больше семи лет назад в день нашей свадьбы. Теперь у тебя своя жизнь. Я ждала, что ты придешь, но ты и не подумал вспомнить обо мне. Ты оставил меня, не оглянувшись, словно я ничего для тебя не значила. Ушел навсегда и бесповоротно. Помнишь, Тони? Помнишь?

Она говорила эмоционально, внезапно забыв, что рана давно зажила. Слова, будто пощечины, градом обрушились на него. Лесли пришлось сделать усилие, чтобы сдержать гнев и не выказать, сколько горечи накопилось в ней за эти годы.

— Я устроила свою судьбу, — продолжала она. — У меня муж, семья. Мальчик, которого я родила шесть лет назад, получил дом и любящих родителей. Он здоровый нормальный ребенок, и, слава Богу, без твоего участия. Ну а теперь, почему бы тебе не заняться своими делами и не позволить мне заняться моими?

Тони снова покачал головой.

Лицо Тони осветилось необычной нежностью.

Нет. Когда я увидел тебя, мне показалось, что сейчас в обморок упаду. Именно ты стала тем, чего мне всегда недоставало в жизни. Если бы я мог объяснить, как тяжело было стоять там, в твоем доме, и говорить о страховке, когда сердце разрывается… Ты никогда не узнаешь, что я испытывал. Я люблю тебя, Лесли. И всю жизнь любил. Именно этот подарок судьбы заставил меня все понять.

— Я знал, что если буду следить за тобой, обязательно узнаю правду, — продолжал он. — Ты привела меня прямо к мальчику, Лесли. Прямо к нашей любви. К началу нашей любви. Мы снова вернулись ко времени разрыва. Теперь все будет хорошо.

И снова болезненное ощущение нереальности происходящего потрясло Лесли. В каком-то смысле Тони был прав относительно ее. Но все было совсем не так, как он думал.

Он и в правду нашел Лесли, но сумел увидеть только то, что лежало на поверхности ее жизни, не пытаясь вникнуть в суть. Она уже давно поняла, что случилось, и пришла к согласию с собой. Но Тони не видел пропущенных звеньев между давно забытыми отношениями и ее теперешним существованием. Поэтому Тони верил, что она по-прежнему любит его. И переубедить его будет почти невозможно. Она ясно видела, как Тони даже логику подчинил собственной одержимости.

— Да, — повторил он, — я следил за тобой. И раскрыл твою тайну.

Тони снова взглянул на нее. В глазах сверкало почти безумное торжество.

— И твоя тайна — это я. Я и мой сын.

Лесли была доведена до отчаяния. Он несет какой-то вздор. Но свивает эту бессмыслицу в тугую петлю, которая грозит стянуться и задушить ее, его и маленького невинного Терри Бейера.

— Ты была единственной женщиной, которая что-то значила для меня. И наша крошка, наш малыш — доказательство того, что ты тоже любила меня. Доказательство того, что мы были созданы друг для друга. Я впустую потратил семь лет собственной жизни, пытаясь убежать от истины. Но судьба заставила меня снова тебя отыскать. Теперь мне понятно, кто я на самом деле. Я знаю, где мой дом, моя семья, и где твой настоящий дом.

Тони замолчал. Лесли не могла вынудить себя посмотреть ему в глаза.

— Я люблю тебя, — повторил Тони. — И ты тоже любишь меня, Лесли. Я уже знаю это. Просто хочу услышать из твоих уст. Пожалуйста. Ты обязана мне хотя бы этим.

Лесли побагровела от ярости.

— Достаточно я наслушалась. Если желаешь строить воздушные замки, это твое дело. Извини, если твоя жизнь пошла не тем путем, каким тебе хотелось бы. Но не пытайся все свалить на меня. Пойми, Тони, ты ничуть не изменился: как и прежде, не имеешь мужества нести ответственность за собственную жизнь и пытаешься втянуть меня в свои проблемы после стольких лет после того, как ты соблазнил и бросил меня, бросил на произвол судьбы, и я выбиралась, как могла…

Невольные слезы брызнули из глаз, покатились по щекам при воспоминании о том, чем для нее был этот человек, и о страданиях, которые пришлось вытерпеть из-за него.