Когда в 1913 году глава изыскательской группы Мерлэн вынужден был прекратить подводные работы, он считал, что большую часть груза ему все-таки удалось поднять на поверхность. Тридцать пять лет спустя он узнал, что ошибся. В 1948 году аквалангисты Жак-Ив Кусто и Филипп Тайе раздобыли старый, составленный еще в 1908 году план расположения галеры Махдия и возобновили изыскания. Старые наземные ориентиры уже исчезли, и пять дней аквалангисты тщетно разыскивали затонувший корабль. В конце концов, они все же нашли его в 220 метрах от указанного в плане места. К своему великому удивлению, они обнаружили, что все спасенное в Махдии тридцать пять лет тому назад было только палубным грузом. Собственно грузовые помещения внутри судна были нетронутыми и, как убедились водолазы, до отказа набиты произведениями искусства. Там они лежали в полной сохранности, так как весь корабль был обшит свинцом для защиты от древоточца.

«Я уверен, – заявил тогда Кусто. – что в среднем отсеке груз нисколько не поврежден!»

Правда, Кусто и его друг не подняли наверх новых произведений искусства, на это у них не осталось времени.

Но то, что Кусто нашел, представляло не меньшую ценность для науки. Это были части свинцовых якорей, жернов, которым корабельный кок, по-видимому, молол зерно, обломки шпангоутов из ливанского кедра и несколько вещей с сохранившимися на них следами защитного лака. Он обнаружил также длинный корабельный гвоздь, который был самым тщательным образом обследован в Военно-морской лаборатории в Тулоне. Диагноз гласил: 98,5 процентов меди, почти без примесей.

До того времени считали, что в древности корабельные гвозди изготовлялись из бронзы. Английский ученый Дж. Форбс, составитель карты античных рудников и металлургических предприятий, даже предположил, что медь, из которой сделан этот гвоздь, изготовлена не в Италии, а в Испании – об этом якобы свидетельствует небольшая примесь серебра. Но, как известно, во времена античности металлы никогда не перерабатывались на месте, а гораздо чаще, чем произведения искусства, транспортировались в необработанном виде на судах по всему Средиземноморью и охотно раскупались на рынках.

Увеселительные лодки императора Калигулы

Синее, сказочно прекрасное озеро Неми в Альбанских горах уже в античные времена было для римлян любимым местом отдыха. Богатые патрицианские семьи воздвигали на его берегах летние виллы. По приказу императора Калигулы, правившего с 12 по 34 год н. э.* (Авторы ошибаются, Годы правления Калигулы: 41 н. э. (Прим. Перев.)), здесь построили две колоссальные лодки, которые были богато украшены бронзовыми фигурами, панелями из ценных пород дерева, покрытыми художественной резьбой, и затканными золотом дорогими материями. Они

были посвящены богине Диане, что не мешало владельцу предаваться на них буйным развлечениям и оргиям.

Впоследствии Калигула велел затопить эти суда. Но воспоминания о них сохранились и передавались из поколения в поколение, подкрепляемые находками рыбаков, которым изредка попадались в сети обломки носовых фигурных украшений и другие фрагменты роскошной отделки.

Первая попытка поднять суда из воды была предпринята по приказу римского кардинала Колонна в 1447 году. Попытка не увенчалась успехом. И только в 1927 году ученые вновь занялись судами императора Калигулы. В 1930 году, после частичного осушения озера – уровень воды был понижен тогда на несколько метров – античные корабли удалось доставить на сушу.

Три года продолжались судоподъемные работы, но труды были не напрасны. Со дна озера были подняты неоценимые сокровища. Впервые в истории удалось поднять на поверхность корабли античного времени – целиком, почти не поврежденные, с сохранившимся деревянным настилом и бронзовой обшивкой. Это были суда длиной семьдесят – восемьдесят и шириной двадцать метров, простой и незамысловатой конструкции, но отделанные с большим искусством. На них нашли якорь весом свыше четырехсот килограммов. Полностью сохранились также палубные надстройки и насосы. В первый раз наши современники своими глазами увидели древние корабли.

Увеселительные лодки поместили в специально выстроенный музей на берегу озера Неми. Однако музей не стал для них таким же надежным убежищем, как вода, которая бережно хранила их почти два тысячелетия.

Как и сотни тысяч других памятников искусства, они стали жертвой последней войны. Когда весной 1944 года немецким фашистам пришлось покинуть Рим, они разрушили и сожгли эти два корабля. Куча золы да искривленные шпангоуты – вот все, что от них осталось. Корабли были слишком велики, для того чтобы их могли увезти с собой коллекционеры «Третьего рейха», которые по приказу Гитлера тащили из дворцов и музеев все, что имело ценность.

Расследования, производившиеся в Италии, показали, что виновником этого злодеяния был один эсэсовский майор, который отдал приказ облить бензином и поджечь эти суда, а сам сбежал на танке. Удалось установить и его имя. Он живет сейчас в одном из западногерманских городов и преподает в старших классах… историю искусств!

Бронзовый бог с морского дна

Первые находки, сделанные под водой, вселили в археологов самые радужные надежды. Но тут началась первая мировая война, которая перечеркнула все расчеты. Долгие годы в Средиземном море не было места для мирных исследований. У берегов закладывались мины, а в открытом море охотились друг за другом суда воюющих держав.

Лишь несколько лет спустя после окончания войны, в 1925 году, новая археологическая находка опять пробудила интерес мировой общественности. В бухте у Марафона из воды была поднята бронзовая статуя Гермеса. Вновь принялись археологи за поиски. Через год они обнаружили у мыса Артемисион еще один погибший корабль с произведениями искусства на борту. Он лежал на глубине сорока двух метров. Водолазы сняли с него двухметровую статую Зевса и фигуру мальчика, скачущего на коне. Эти находки стоят теперь в Национальном музее в Афинах вместе с другими экспонатами, найденными в прибрежных водах Греции. В Пирейском порту рабочие наткнулись однажды на лежащий в иле мраморный рельеф, на котором очень жизненно и динамично были изображены сцены из амазономахии.

Если перечислять все находки, сделанные в двадцатые годы у берегов Греции и Крита, понадобится целый том. Благодаря им Артемисион, Марафон и Пирей стали известны всему миру. Но подводную археологию как новую науку они не продвинули вперед, ни на один шаг. Ибо ни в одном из этих случаев не был использован опыт, накопленный в Махдии.

Новую сенсацию произвела находка, сделанная в 1941 году: в Пирейском порту был обнаружен затонувший корабль, доверху нагруженный произведениями искусства, который пошел ко дну, не успев даже взять курс в сторону Италии. Среди поднятых ценностей было несколько скульптур с главного фриза Парфенона работы великого древнегреческого ваятеля Фидия.

Между тем и в других странах археологи и водолазы занимались поисками затонувших древностей. Первые погружения в Черное и Азовское моря совершили советские исследователи.

Сабатиновский челн

В 1934 году профессор Рубен Абгарович Орбели получил от Главного управления Краснознаменной экспедиции подводных работ на морях и реках СССР (ЭПРОН) поручение, которое его безмерно обрадовало. Молодому ученому было предложено написать историю развития водолазного дела от древнейших времен до наших дней. Орбели занялся изучением всей имеющейся литературы по этому вопросу – книг и статей из специальных журналов, он собирал материалы и вел картотеку. И чем больше он углублялся в работу, тем сильнее росло в нем желание применить на практике свои новые познания. Вскоре ему представился такой случай.

Один пятнадцатилетний мальчик* (Володя Глухой. (Прим. перев.)), из села Сабатиновка узнал на уроках истории, что на Южном Буге произошло когда-то вооруженное столкновение между запорожскими казаками и турками. Во время стычки несколько лодок той и другой стороны перевернулись и пошли ко дну. Любознательный паренек задумал своими силами разыскать эти лодки. Он обследовал окрестные берега и в один прекрасный день действительно обнаружил в Буге затонувший челн. Весть о находке сразу же распространилась по всей стране и, конечно, заинтересовала Орбели. Он приехал в Сабатиновку и попросил юного ныряльщика показать ему место находки. Челн лежал под крутым обрывом в двух километрах от села. Орбели снарядил на дно Буга команду эпроновцев, которые в последующие два дня подняли лодку воды.