— Фаддей Львович, я вам кое-что должен вернуть. — Злобин послал по полированной столешнице листок. — Соглашение с Мещеряковым о передаче в доверительное управление его денег.

— Да-да, спасибо! — Самсонов накрыл толстой лапой листок.

— Кстати, проконсультируйте: если на документе подпись поддельная, то это преступление или недоразумение?

— Не понял, о чем речь, — потухшим голосом произнес Самсонов.

— Да о соглашении я, Фаддей Львович, — Злобин достал из папки акт экспертизы. — Графолог утверждает, что подпись поддельная.

— Это какое-то недоразумение! — выпалил Самсонов.

— Это недоразумение, как вы изволили выразиться, имеет вполне четкую квалификацию. — Злобин добавил металла в голос. — Ваши действия имеют признаки преступления, в частности — завладение чужим имуществом путем злоупотребления доверием и злоупотребление должностными полномочиями в коммерческих организациях. Вывод, само собой, предварительный, но вам от этого не легче. Так?

Судя по виду, Самсонову было тяжко. Даже взопрел весь.

Злобин решил сначала ослабить хватку, а потом уже удушить окончательно.

— Допустим, я закрою глаза и соглашусь, что это лишь недоразумение. Почему бы и нет? В бизнесе нельзя без мелких нарушений…

В глазках Самсонова вспыхнул огонек надежды.

— А вот Варавина так не считает. Она оказалась прямой наследницей Мещерякова, о чем имеет документ, не вызывающий сомнения в подлинности. — Злобин не без удовольствия следил, как меняется в лице Самсонов. — Пойдет в суд и как наследница опротестует сделку. Суд затребует экспертизу… И арбитражный суд плавно перейдет в уголовный. Получается, куда ни кинь, всюду клин. Сидеть придется, Фаддей Львович.

— А если я порву его и просто перечислю Варавиной деньги? — Поросячьи глазки Самсонова вновь вспыхнули надеждой. — Это называется досудебное решение спора.

— Все пять миллионов? Вы безумно щедрый человек, Фаддей Львович! — Злобин убрал акт в папку. — Позвоните ей сейчас же, узнайте, как это удобнее сделать.

Самсонов потянулся к телефону. Злобин продиктовал номер.

— Юлия Варавина? Вас беспокоит Фаддей Львович Самсонов, деловой партнер покойного Владлена Кузьмича. Примите мои соболезнования… Да, для нас это просто невосполнимая потеря. Я по какому вопросу вас беспокою, уважаемая. Вы же доводитесь дочерью покойному?.. Ах, удочерены. Но это дела не меняет. У нас вскрылась некоторая задолженность перед господином Мещеряковым. Хотелось бы ее погасить. Да, да… Нет, для меня это вопрос деловой репутации! Назовите номер счета, мы сегодня же переведем деньги. Все до копейки, уверяю вас! Так. Записываю. — Он прямо на обороте фальшивки вывел столбик цифр. — Прекрасно. Юлия, я сейчас переключу вас на секретаря, она уточнит детали и даст вам мои координаты. Деньги лягут на ваш счет сегодня же! Если будет хоть малейшая задержка, звоните в любое время. Всего доброго. И еще раз — мои соболезнования.

Он бросил трубку, вытер платочком сначала ладонь, потом взмокшее лицо, промокнул подбородок и затылок.

— Уф! — простонал он.

— Тяжело с деньгами расставаться? — подколол его Злобин..

— Вы их заработать попробуйте! — вспылил Самсонов. — Если уже не заработали. Варавина процент обещала отстегнуть, а?

— Не гоните волну, Самсонов! — осадил его Злобин. — Второй экземпляр я оставлю пока у себя. Пока деньги у вас, есть мотив убийства. Вдруг задержка с платежом или еще какие-нибудь финансовые фокусы!

— Фокусы! — прошипел Самсонов. — Вот они, фокусы!! — Он ткнул пальцем в листок. — Эта дура все приказала перевести на Ивановский детский дом. Прикиньте, пять лимонов убогим детям! Принцесса Диана, ее маму…

Злобин покачал головой.

«Ай да Юля! Молодец барышня. Не обманула, надо же!»

— Вам такого не понять, Фаддей Львович. Но мы еще не закончили с добровольными пожертвованиями, гражданин Самсонов. — Злобин достал из нагрудного кармана пластиковую карточку «Виза». — Зря вы ее подбросили Шаповалову. Я сразу смекнул, что надо искать богатого борова. Двести тысяч не пожалели… Чтобы честного парня утопить! — Он щелкнул карточкой по столу. — Вот за это ты ответишь по полной программе! — Злобин сделал страшное лицо. — Ты думал, я стерплю, что ты фальшивый документ сунул? Начнем с дачи заведомо ложных показаний, гражданин Самсонов, а закончим соучастием в убийстве работника прокуратуры.

Самсонов, как от удара, откинулся в кресле, затряс головой.

— Не я, не я!! — Он опять обежал стол, плюхнулся в кресло напротив Злобина. Принял позу кающегося грешника. — Шевцов притащил какого-то узкоглазого мента. Пак его фамилия. Насели на меня, душу вывернули. Сказали: чтобы дело закрыть, нужны деньги. Двести следователю, триста Паку и еще одному человеку пятьсот штук. — Он поднял глаза, полные мольбы и муки. — Пак решил взять машиной и домом в Греции, на кипрский счет остаток сбросить. Тот человек взял два «мерса», остатки — на счет в Лихтенштейне. Пацану просто карточку. Поймите, они за горло меня взяли!

— Деньгами Мещерякова расплачивался?

— Нет. Их еще вытащить надо. — Самсонов хлюпнул носом. — С оффшора перегнал. Последнее выскреб!

Лицо Самсонова побелело, будто выкачали всю кровь, мокрые губы безвольно тряслись. Злобин едва не сдержался, чтобы не припечатать кулаком по этой рыхлой роже. Пересилил себя.

— С покаянием у нас получается неплохо. Посмотрим, как с чистописанием. Быстро за стол! — скомандовал он. — И все написать. Четко, ясно, подробно. Потом дашь команду принести платежные документы. Через оффшор, говоришь, проплачивал?

— Само собой! — подал голос Самсонов, отрываясь от писанины. — Кто же в этой стране деньги держит?

— Поумничай мне! — прикрикнул на него Злобин.

Настроение у него, несмотря на непогоду, заметно улучшилось.

«Барышников прав: лучшее средство от депрессии — контратака. Приятно, черт возьми! Из подделки документов в целях завладеть чужими финансовыми средствами, что до суда не доводилось, вытянул показания на убийство по предварительному сговору. А еще говорят, что у нас нет сделок с правосудием!»

Через обширный мраморно-белый холл Злобина к выходу сопровождал сам начальник охраны Дорохов. Вел, как секретарь посольства ведет посла враждебной страны, с достоинством и опаской.

Ростом он был на полголовы выше, ему не составило труда прошептать в ухо Злобину:

— Как наши дела?

— Полный дефолт, Сеня, — с усталой улыбкой ответил Злобин.

Дорохов поднял глаза к хрустальной люстре и промычал что-то нечленораздельное.

Дождь уже припустил во всю осеннюю мощь. Ветер нагнал туч, серый рваный вид которых сразу же навевал унылые мысли. Злобин поднял воротник куртки и бросился к машине, неграциозно прыгая через лужи.

Барышников распахнул перед ним дверь.

— Ну ты танцуешь, Ильич! Прямо как мой однофамилец.

— Ладно, не подкалывай, — отмахнулся Злобин.

— Подколю, когда начальству заложу о твоих талантах. Оно самодеятельность, знаешь как любит! Вот и будешь на всех праздниках па-де-де из «Лебединого» нам плясать. — Барышников дал газ, резко бросив машину вперед. — Так, Андрей Ильич, докладываю. Ребята сообщили, Шевцов в адрес не вернулся. Прибежал, помылся-побрился, запер троглодита своего и умотал в неизвестном направлении. Наружка его не удержала. Машину обнаружили позже. На стоянке у Курского.

— Обыск в квартире учинили? — спросил Злобин.

— Само собой, согласно выданному тобой поручению. — Барышников бросил неуверенный взгляд на Злобина. — Бультерьера пришлось пулей усыпить. Никак, кобелюка, ордер читать не хотел. И в квартиру никого не пускал.

— Да и черт с ним! — отмахнулся Злобин.

— Ну а остальное, как в книжках пишут, — оживился Барышников. — Нагнали понятых, обшмонали квартиру сверху донизу. Зажигалочку, само собой, изъяли. Там еще пару стволов, боеприпасы, финки разные. Все армейское, нелицензированное. Короче, Шевцова можно спокойно в розыск давать за незаконное хранение оружия. А как дела на финансовом фронте? Я думал, ты Самсонова в кандалах сейчас выведешь.