– И, тем не менее, вы все же выходите замуж! Не знаю, как вам удавалось совмещать два занятия: готовиться к помолвке с вашим давним возлюбленным и в то же время думать обо мне?

Девушка вздрогнула, как от удара, и тут же выпустила его руку из своей.

– Значит, вы все знаете?..

– Как же не знать о самом интересном и грандиозном событии при дворе!

Девушка встала и отошла к окну.

– Все не так, как вы думаете.

– В вашей жизни все, словно во сне и все не так, как кажется. Весь двор гудит о спасенной княжне, о великой любви между Потоцким и опальной беглянкой, которую вызволила сама государыня.

На последнем слоге он сделал ударение.

– Вы совсем ничего не знаете, зачем вы так?

– Мне кажется, я уже это где-то слышал. И что мне нужно было знать? Ведь все и так ясно, сударыня! Вам нужно было спастись любой ценой, и вы готовы были на все, даже подарить мне себя. Ведь чего не сделаешь ради свободы и ради счастья с возлюбленным из детства! – В его голосе звучали горечь и сарказм. – Только я не пойму одного: зачем сейчас все эти слезы и весь этот фарс? Неужели из благодарности? Не нужно, сударыня, не нужно! Вы сполна вернули мне долг – спрятали меня и спасли мне жизнь, я вам ужасно благодарен, только прекратите играть чувствами людей. В частности – моими. Я уже не так наивен, как там, на корабле, где вам удалось обвести меня вокруг пальца.

Катя в гневе обернулась к нему.

– Оставьте ваши оскорбления и намеки! Нужно давать шанс людям сказать что-то в свое оправдание.

– Да ведь все, что вы скажете, наверняка окажется очередной ложью!

Теперь их взгляды скрестились, как два клинка.

– Мне нужно осмотреть ваши раны.

– Обойдусь! Пусть это сделает кто-то другой, ваши слуги, например. Интересно, ваш будущий муж знает, что вы спрятали раненного мужчину?

– Они не умеют врачевать, так что вам придется потерпеть мое присутствие. И – нет, мой жених ничего не знает об этом. Дайте же осмотреть раны!

Она откинула простыню и принялась снимать повязки. Затем провела кончиками пальцев по его груди, ощупывая рану. И вдруг почувствовала, как его рука коснулась ее волос, он рывком наклонил ее к себе и посмотрел ей в глаза – там как в зеркале отразилась вся его страсть, желание и тоска. Он жадно впился в ее губы, властно и алчно пожирая их своими и не почувствовал сопротивления… Напротив, она так безумно отвечала на его поцелуи, словно мучилась от той же жажды, что снедала и его. И на Сергея обрушился шквал, все его тело было напряжено – он так долго мечтал об этой женщине! А к страсти примешивались гнев и ревность. От одного прикосновения к ее губам его начал бить неудержимый озноб желания, он крепко удерживал ее за голову одной рукой, а другой провел по ее шее плечам и груди, ловко расшнуровал корсаж и скользнул ладонью в вырез платья. Пальцы нашли твердый, как камушек, сосок и нежно сжали, с ее губ сорвался легкий стон, он оторвался от них и прошептал.

– Он тоже вот так целует тебя?

Она хотела вырваться, но его рука удерживала ее, как в тисках. А другая дерзко ласкала ее грудь.

– Ты так стонешь в объятиях каждого, кто приласкает тебя? Он продолжал удерживать ее силой – откуда она только взялась в его изможденном теле!

– О Господи, как же ты прекрасна! Я схожу с ума по твоему телу… Почему – Потоцкий? Потому что он богат? Но возможно я богаче! Он знатен? Но и мой род тоже! Если ты решила продать себя… – пробормотал он, целуя ее шею, затем спускаясь к бешено вздымающейся груди. – То почему не мне?

При этих его словах ей, наконец, удалось высвободить руки, и она силой влепила ему пощечину, а затем оттолкнула, и он скорчился от боли.

– Вы грязный солдафон, матрос!!! Да как вы смеете говорить мне такое! Как вы смеете так меня оскорблять? Замужество с Потоцким было единственным шансом выйти на свободу! Его мне поставил Потоцкий-старший, из-за моих земель! Только так я могла бежать! И я дала свое согласие, ведь я тогда вас не знала. И лучше бы не знала никогда! Я ненавижу Потоцкого, но вас я ненавижу еще больше! Пусть вашими ранами и вправду занимается кто-то из слуг.

С этими словами она выскочила из комнаты и громко хлопнула дверью.

Там Катя прижалась горячим лбом к стене и тихо заплакала, а из комнаты раненного доносились ругань и проклятия. Нет, он не ее забыл, и он искал ее, а когда нашел – осыпал оскорблениями. Неужели, он и правда считает ее такой? А ведь она сама виновата, позволять ему такое… Катя коснулась пальцами своих губ. Но какими страстными были его грубые поцелуи, и какими обжигающими – дерзкие ласки. Впервые в жизни она так много позволила мужчине и нисколько не жалела об этом. Она бы позволила и больше – ему, единственному, любимому… Да только бы это не досталось Потоцкому! Катя спустилась на кухню.

– Лиза, пойди к раненому, поменяй повязки и накорми бульоном. А я пока переоденусь.

Княжна едва успела подняться к себе, как услышала, что к дому подъезжает всадник; она тут же узнала посыльного князя. Ее сердце гулко забилось – не хватало, чтобы этот верный княжий пес пронюхал, что в доме есть посторонний. Нужно немедленно спуститься и не дать ему возможности поставить самому лошадь в конюшню, иначе он может увидеть коня лейтенанта.

Девушка быстро спустилась вниз по ступенькам и вышла во двор как раз в тот момент, когда всадник спешился.

– Савелий, к нам посыльный! Пусть передохнет с дороги, а ты сам поставь коня в стойло, да напои – не забудь!

Старик понимающе кивнул и пошел выполнять приказание.

– Ваша светлость!

Мужчина склонил голову, приветствуя молодую графиню, но эта любезность не скрывала его пронзительного любопытного взгляда. Ищейка Григория… И где он только берет таких!

– Присядьте, Иван Васильевич, вы, верно, устали с дороги…

– Нет, сударыня, нисколько. Я тороплюсь, и посему буду короток. Вот письмо от князя. Он просил дать ответ немедленно.

Катя развернула послание.

«Приветствую вас, моя прекрасная невеста! Буду краток. До меня дошли слухи, что в нашем лесу скрываются разбойники и бандиты, а посему ваше присутствие в усадьбе небезопасно. Прошу вас переехать в мои владения как можно быстрее, чтобы я был спокоен за вас. Нисколько вас не стесню. Любящий вас Григорий».

Что-то здесь было не так, но она не могла понять – что именно.

– Передайте князю, что мне сейчас нездоровится, но через недельку я с удовольствием посещу его имение, а пока что врач запретил мне двигаться и вставать с постели.

Как же сильно она ненавидела Григория в эту минуту! Каким-то образом тот словно чуял, что здесь что-то происходит. Хоть бы сам теперь не приехал…

Катя демонстративно закашлялась.

– Да и вы, Иван Васильевич, близко не подходите – хворь моя заразная, хоть и иду на поправку. А теперь – прощайте, и передайте все моему жениху.

Сергей лежал и смотрел на нежно-розовый закат в окне. Он ждал, терпеливо ждал, когда она снова придет к нему. Но девушки не было уже второй день. И за ним ухаживала Лиза. Неуклюжая и неряшливая, она то и дело зыркала на него своими наглыми глазками и так и норовила лишний раз дотронуться. Будь это пару-тройку месяцев назад, он бы с радостью использовал доступность сельской красавицы и вдоволь порезвился, но сейчас ему было не до этого. Да и не только сейчас – с тех пор, как он снова встретил свою золотоволосую пленницу, он больше не мог быть с другими женщинами. Поблекло обычное желание обладать, отныне ему хотелось только ее. До умопомрачения, до боли в суставах – только ее! Это была всепоглощающая страсть владеть не только ее телом, но и душой. Любить и быть любимым. Любить так жадно и ненасытно, как он никогда еще не любил ни одну из женщин. Плевать на все, к черту все условности, к черту ее проклятого жениха! Он будет с ней и сумеет всем закрыть рот.

Двери скрипнули, и Сергей приподнялся с радостью, которая тут же испарилась, едва он увидел Лизку в полурасстегнутой сорочке. Она несла тарелку, и в ней дымился ужин.