— Ой, лышенько, так хто ж тебя забудет? — возрадовалась Ксана. — Мы ж с Гришей тебя каждый день добром вспоминаем! Вон уж до хвевраля на твоей картопле дожили, да и до марта зостанется!

— Ксаночка, — делая вид, что вот-вот разревется, сказала Лера, — мне очень плохо сегодня, понимаешь? Мне деваться некуда, разве что в машине ночевать… Можно, я к вам с Гришей приеду?

— Та ради бога, Лерочка! Приезжай, будь ласка! Дивчата меня подменят на часик, покормлю тебя. Ты откуда звонишь? Издалека?

— Нет, минут через пятнадцать до вас доберусь. Так я точно не стесню вас?

— Ждем, езжай смело, не стесняйся… Гриша дома, я его предупрежу.

Валерия закрыла телефон, но не сразу тронулась дальше. Теперь надо было поглядеться в зеркало — насколько она похожа на избитую и зареванную даму. Эх, поехать бы сюда сразу после Цигеля! Тогда бы никто не усомнился… Но тогда и драгоценного тюбика с какими-то капсулами у нее не появилось бы, и баксов только полмиллиона имелось бы. Да что ей, пройдохе старой, стоит изобразить нужную морду? В два счета! Лера сперва достала из рюкзачка косметичку, наскоро намазалась, припудрилась, ресницы сделала, чтоб было чему растекаться, а потом вышла из машины, зачерпнула немного снега и растопила у глаз. Вышло так, как доктор прописал. И тушь размазалась, и полоски от капель на пудре и румянах появились. А подглазники у нее и так имелись — после милой ночки с Цигелем. Засос на шее никуда не делся, чуть-чуть пожелтел только. Убедившись, что мордаха у нее выглядит впечатляюще, Лера, подумав немного, решила все-таки не тащить опасные вещи с собой к майору, а переложила их в багажник. Затем она вернулась за баранку и покатила в сторону военного городка.

Доехала она гораздо быстрее, чем за четверть часа, так что время, потраченное на камуфляж, вполне компенсировалось. И к подъезду офицерского дома — то есть обычной хрущобы-пятиэтажки — она добралась почти одновременно с Ксаной. Чуть-чуть опередила.

Кубышечка-хохлушечка, одетая в камуфляжные бушлат и шаровары, заправленные в неуставные сапожки, Леру поначалу даже не узнала. В унтах, ватных штанах, полушубке и вязаной шапке, прижившейся в войсках после первой чеченской войны, Валерию можно было издали за солдатика принять. Похоже, товарищ прапорщица даже цыкнуть на салабона хотела: мол, что ты тут вертишься, боец? Спиздить чего-то хочешь?! А ну пошел быстро в роту, пока на «губу» не отвела! Но ничего этого Ксана выпалить не успела, потому что Валерия с воплем: «Ксаночка, родненькая!» — метнулась к ней, будто жительница оккупированной территории к солдату-освободителю.

— Боже ж мой, Лерочка! — с самым искренним сочувствием воскликнула Оксана. — Да на тебе ж лица нема! Идем, идем скорее до хаты…

«Хата» этого военного семейства располагалась на втором этаже и представляла собой трехкомнатную квартиру с совмещенным санузлом. Когда Ксана отперла дверь ключом, в прихожую вышел сам майор Гриша, в спортивных штанах, свитере и шлепанцах. За ним следом высунулись и «диты», то есть Витька и Танька, по росту почти догнавшие невысокого папашу.

— А идите, идите вы! — гаркнула Ксана на свое семейство. — Не узнали, чи шо? У Леры беда случилась, дайте нам с ней по-женски побалакать… Разболокайся, Лера, разболокай-ся. Гриша, займись дитями, га?

— Понял, — ответил майор, хотя был явно огорошен этим визитом.

Ксана помогла Валерии раздеться, дала вместо унтов свои тапочки и потянула в ванную.

— Умывайся, умывайся скорийше. Ты ж вся заревелась, бедная! А я у кухню пойду, обед разогрею.

— Ксаночка, спасибо, я не голодна… — сказала Лера. — Просто настроение ужасное…

И Валерия полушепотом начала рассказывать прапорщице полуфантастическую историю о своей неудачной любви. Совсем фантастической назвать ее было нельзя, ибо в ткань этого устного любовного романа было органично включено довольно много реальных событий, прежде всего относящихся к взаимоотношениям Леры с Цигелем.

Конечно, сам Цигель как таковой, то есть жирный и вонючий толстяк-садист, в герои Лериного романа не годился. Вместо него госпожа Корнеева, не пожалев ярких красок, изобразила демонического красавца в стиле каких-то древних кинозвездунов. Хотя Лера не сподобилась посмотреть ни одного фильма с участием Рудольфа Валентине, Дугласа Фэрбенкса-и хотя бы Ивана Мозжухина — она даже фамилий этих не знала! — тем не менее в ее описании получился примерно такой композитный красавец, только, разумеется, модернизированный, современно одетый и чуть-чуть приблатненный. Конечно же, злодей очаровал наивную «девушку», заставил ее сходить с ума от любви и выполнять свои самые разнузданные желания. Ксана аж рот открыла, когда Валерия привела ей три-четыре примера из своей вполне реальной сексуальной практики, и завздыхала так, будто была близка к оргазму. Поэтому пришлось поскорее перейти на трагические рельсы, разоблачить злодея, который ставил перед собой лишь одну цель: заполучить от Валерии материальные блага, недвижимость и протекции, а под конец, когда Лера переписала на его имя свои квартиры, дачи и машины, вообще собрался ее убить садистским способом — вот тут-то и была пересказана история с Цигелем, причем очень близко к действительности. Валерия не стала рассказывать только о том, как она удавила са-дюгу коленом, а сообщила лишь о том, что сумела освободиться от пут, угнать машину и уехать куда глаза глядят. При описании тех пыток, которыми стращал Валерию Цигель — сейчас, кстати, Лера сильно сомневалась, что он на самом деле стал бы ей стричь пальцы слесарными ножницами! — у бедной Ксаночки аж волосы дыбом стали и мороз по коже прошел, а румяное личико побледнело. Ну а когда Валерия показала ей свои увечья — заливаясь при этом вполне натуральными слезами, ибо все воспоминания о зверствах Цигеля всплыли на поверхность души, — Ксана преисполнилась ненавистью и сказала:

— Я б такого гадюку вбыла! И нехай бы судили потом! За этим разговором прошел как раз тот час, который был отведен Ксане подменявшими ее сослуживицами, а потому зазвонил телефон. «Дивчата» требовали прапорщицу на коммутатор.

— Гриша! — скомандовала Ксана. — Напои Валерочку чаем! А можешь и мацапуры ей налить, бо вона страдае! А я пошла!

Майор принял строевую стойку и пробормотал: «Есть!», потому что Ксана в делах семейных и по расположению звезд на погонах явно соответствовала генерал-лейтенантскому чину.

Вообще-то Валерия была очень даже не против хлебнуть сто граммов самогона, который в этом семействе делать умели. Мацапура, проведенная через несколько ступеней очистки при помощи марганцовки и активированного угля, добытого из противогазов, получалась прозрачная как слеза и. почти не пахнущая сивухой. А если еще под хорошую закусь, изготовленную из овощей, которые были выращены на Лери-ных шести сотках Гришиным семейством, то никакого похмелья поутру не ощущалось.

Дети по команде папы убежали смотреть телевизор, а Лера с Гришей на кухне остались тет-а-тет.

— Это что, правда? — спросил майор, доставая из холодильника литровый пузырь без этикетки, заполненный маца — пурой. — В смысле, ты прибежала, потому что с мужиком поругалась?

— Правда, — кивнула Валерия. — Но не вся. У меня еще и денежных проблем до фига. Мне сматываться отсюда надо, пока не убили.

— А чего ж ты позавчера не пришла? — вполголоса спросил Гриша. — Теперь до завтрашней ночи ждать надо. Не хотелось бы мне, чтоб тебя тут, у меня на квартире достали… Дети, сама понимаешь.

— Ты думаешь, кто-то так обнаглеет, что в военный городок бригаду пошлет?

— Ну и что, что городок военный? Мы ж вне части живем, как в проходном дворе. Никакого КПП не имеем, патруль, правда, со штыками ходит, чтоб солдаты по сарайкам не лазали и колеса с личных машин не свинчивали. Оружия у ребят нет, разве что двустволки. Табельное все на службе, в сейфах лежит. Так что, если приедет человек пять с автоматами, да еще среди дня, когда почти все мужики в части, — вряд ли кто заступится…

Он только-только успел поставить бутылку на стол, как зазвонил телефон.