Эльфы могут жить вечно, в отличие от своих воспоминаний. Каждое эльфийское дитя учат, что любое особое воспоминание должно быть четко отражено в сознании и аккуратно отложено в памяти в конце дня, в противном случае оно ускользнет и скоро будет забыто.

Волк Который Правит Ветром, вице-король Западных земель и человеческого города Питтсбурга, думал об этом, пока усаживался перед алтарем Nheoya, бога долговечности. Еще одна вещь, которой он должен обучить свою новую доми, Тинкер. Будучи очень умной, свое детство она провела как человек. Он только генетически превратил ее в эльфа, и ей не хватало того столетнего опыта, который приобретали другие эльфы, становясь взрослыми.

Волк зажег свечу памяти, хлопнул в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание бога, и возложил свой дар из серебра на алтарь. В обычной ситуации он подождал бы, чтобы достичь полного спокойствия перед началом церемонии, но сейчас просто не имел достаточно времени. Большую часть последних двух дней он провел, спасая свою доми, сражаясь с ее похитителями — Они , и выясняя, каким образом и почему они ее похитили. По правде говоря, ему следовало бы сосредоточиться на его многочисленных обязанностях, но то обстоятельство, что его доми вернулась к нему в канун Дня Памяти, заставило его чувствовать, что провести эту церемонию очень важно.

Он поднял чашу слез. Когда он был ребенком, он не мог понять, зачем кому-то нужно цепляться за плохие воспоминания. Понадобился Королевский двор со всеми его мелочными изменами, чтобы научить его важности горечи: нужно помнить свои ошибки, чтобы учиться на них. Тем не менее, впервые Волк не принимал те события близко к сердцу. Сейчас они казались ему незначительными. Его помощница, Воробьиха Поднятая Ветром, объяснила ему истинное значение слова «предательство».

Медленно глотая теплую соленую воду, он мысленно воспроизводил все ее предательские действия. Волк не знал, когда она начала работать вместе с Они , возможно с первого дня, когда орбитальные гиперфазные врата, построенные людьми, перенесли Питтсбург на Эльфдом. Но он точно знал, что последние несколько недель она занималась тем, что ловко уводила его подальше от убежища Они . Она устроила так, чтобы его брат по клинку Маленькая Лошадь остался один, чтобы Они смогли похитить его и использовать как мальчика для битья. Сколько лжи и притворства! Волк вспоминал пустое выражение ее лица, когда она прошлым днем разговаривала по мобильному телефону. Сейчас он знал, что это был звонок от аристократа Они , лорда Томтома, предупредившего ее, что Тинкер и Маленькая Лошадь сбежали. Какое оправдание использовала она, чтобы ускользнуть и перехватить их? Ах да, одному из членов клана нужен посредник между ним и полицией Питтсбурга. Тогда он поблагодарил ее за то, что она освободила его от этой малой части его обязанностей, чтобы он мог сконцентрироваться на поисках двух очень важных для него людей. Жаль, что Маленькая Лошадь дал ей чистую смерть.

Разгорался восход солнца, чаша слез опустела, и он отодвинул в сторону горькие воспоминания. Когда по храму разлился солнечный свет, он поднял чашу радостей.

В обычных условиях он бы подробно остановился на счастливых днях детства, проведенных в Доме родителей, затем, за некоторыми исключениями, пропустил бы те одинокие годы, которые он провел при дворе, и начал бы проигрывать воспоминания снова, с момента, когда он основал собственный Дом и обосновался в Западных землях. Сегодня у него не было времени на это. Он думал только о Тинкер и о Маленькой Лошади, празднуя то, что они в безопасности.

Потягивая свой чай с медом, он вспоминал рождение и детство Маленькой Лошади, как быстро вырастал он между визитами Волка обратно домой, как он стал достаточно взрослым, чтобы стать частью Дома Волка. Он принес с собой ту тихую привязанность родительского дома, которой так не хватало Волку. Всколыхнулась горечь о Воробьихе, но Волк проигнорировал искушение остановиться на этих мыслях. Времени у него осталось мало, и он не собирался тратить его зря, думая о Воробьихе.

Его мысли вернулись к Тинкер. Человек, выросший на Эльфдоме, она была восхитительной смесью человеческой восприимчивости, погруженной в эльфийскую культуру. Первый раз они встретились годы назад, когда она спасла его от завра. Она спасла его снова от недавней попытки убийства, предпринятой Они . В последующие дни, когда она боролась за его жизнь, она продемонстрировала ум, задатки лидера, сострадание и силу духа. В тот момент, когда он осознал, что это были как раз те черты, которые он бы хотел видеть в своей доми , возникло ощущение, что в его сердце открылись ворота, выпуская наружу эмоции, которых он никогда от себя не ожидал. Никогда раньше он так сильно не хотел защитить другое существо. Но та человеческая сущность, которую он в ней любил, сделала ее хрупкой, как бабочка. Единственный способ сохранить сияние ее света состоял в том, чтобы сделать ее эльфом. В то время он сожалел об этой необходимости, но сейчас сожаление исчезло. Если бы Тинкер осталась человеком, ее бы либо забрали из дома, который она любила, люди АНБ,[3] либо не выжила бы в результате предательства Воробьихи. Если он и сожалел о чем-то, то только о том, что слишком доверял Воробьихе и недооценил Они .

Однако как бы сильно он не хотел остаться с приятными воспоминаниями о своей возлюбленной, у него было слишком много незавершенных дел. С неохотой Волк Который Правит, погасил свечу, встал и поклонился богу.

Они заставили его доми построить врата между их миром и окрестностями Черепашьего ручья на Эльфдоме. Поскольку Они имели доступ на Землю (и в конечном итоге — на Эльфдом) через орбитальные гиперфазные врата, Тинкер использовала свои врата, чтобы уничтожить те, что находились на орбите. К сожалению, это вызвало побочные эффекты, которые даже его возлюбленная не смогла объяснить. Питтсбург был теперь привязан к Эльфдому. Черепаший ручей превратился в жидкость неизвестного состава. И что-то, вероятнее всего — орбитальные врата, упало с неба, словно падающие звезды. Как конечный итог — невозможность для людей вернуться на землю, и неизвестное количество Они среди них.