Существуют ошибки, которые нельзя описать словом «Ой».

Тинкер стояла на мосту Джорджа Вестингхауза. Позади нее был Питтсбург и его шестидесятитысячное население, которые теперь навсегда застряли на Эльфдоме. Под ней лежала загадка, которая когда-то была Черепашим ручьем. Голубой туман заполнял долину: воздух мерцал странными искажениями. Сама земля была калейдоскопом вероятностей — эльфийский лес, дома Они , завод авиатормозов Вестингхауза — соединенные вместе изломанные куски различных измерений. И в этом была виновата она.

Долина лишилась всех цветов, кроме слабого голубого налета, что делало ее очертания иллюзорными. Возможно, пространство было слишком нестабильным, чтобы отражать весь спектр дневного света — а возможно весь спектр света не был способен пройти через… через… она не могла подобрать название.

Разрыв пространства?

Тинкер решила, что это название не хуже прочих.

— Эти Призрачные земли — что они такое? — задал вопрос ее эльфийский телохранитель Пони. Он говорил на разговорном эльфийском. «Призрачные земли», однако, прозвучали на английском, означая, что термин создал человек. Несомненно, призрачный вид долины вполне ему соответствовал.

«Может быть, «разрыв пространства» было и не лучшим названием происходящего».

На фут[4] выше, Пони выглядел успокаивающей стеной тяжело вооруженных и магически защищенных мускулов. Его истинное имя на эльфийском звучало как Waetata-watarou-tukaenrou-bo-taeli, что значило примерно Штормовой Конь, Бегущий Галопом По Ветру. Его эльфийские друзья и семья звали его Маленькая Лошадь, или tukaenrou-tiki, что все-таки было слишком длинно. Он назвал ей свое английское прозвище, когда они встретились, и только недавно она поняла, что это был первый поступок друга.

— Я не знаю, что здесь происходит. — Тинкер провела рукой по своим коротким темным волосам, захватила горсть и в раздражении дернула, как будто стремясь вырвать клок. — Я создала резонанс между вратами, которые я построила и теми, что находятся на орбите. Они должны были разнести друг друга на части. Что и произошло.

По крайней мере, она была твердо уверена, что это случилось. Что-то падало с неба прошлой ночью, устроив огненное шоу. Поскольку на орбите Эльфдома было только горстка маленьких спутников, можно с уверенностью поставить на то, что она каким-то образом сбила гиперфазные врата с орбиты Эльфдома.

— Это… не то, чего я ожидала. — Она подразумевала все произошедшее. То, что врата превратились во множество осколков космического мусора, и выжгли пепелище на земле. То, что Черепаший ручей превратился в Призрачные земли. То, что Питтсбург застрял на Эльфдоме.

Даже «мне очень жаль» не вполне подходило.

А что случилось с армией Они на Онихиде, готовой к вторжению на Эльфдом через ее врата? С Они , замаскированными под людей, которые работали над вратами вместе с ней? И с Рики — тенгу, который ее предал?

— Вернется ли «это» к прежнему виду? — спросил Пони.

— Я думаю, да, — вздохнула Тинкер, отпустив волосы. — Не могу представить, что все останется в таком нестабильном состоянии, — по крайней мере, она на это надеялась. — Второй закон термодинамики и все такое.

Пони издал тихий оптимистический звук, как если бы он был уверен в ее уме и в решении проблемы. Иногда его вера в нее даже пугала.

— Я хочу подойти поближе. — Тинкер осмотрела близлежащие склоны холмов в поисках безопасного пути вниз к нижней части долины. В Питтсбурге не все было так прямо, как казалось. Эта территория была по большей части заброшена, вероятно, не без «помощи» Они , чтобы держать людей подальше от своего тайного убежища. Четкая дугообразная линия Края, отмечавшая, где кончался Питтсбург и начинался настоящий Эльфдом, была смазана наступающим эльфийским лесом. Поросль Железных деревьев смешанных с колючим кустарником — эльфийских деревьев, столкнувшихся с земными сорняками — сформировали дремучую непроходимую чащу. — Давай найдем путь вниз.

— Благоразумно ли это, доми ?

— Мы будем осторожны.

Она ожидала новых доводов, но он лишь прищелкнул языков в эльфийском эквиваленте пожатия плеч.

Пони перегнулся через перила поста: заклинания, вытатуированные на его руках в стиле кельтских узлов, выполненные голубой краской цвета клана Ветра, пошли рябью, когда под кожей задвигались мускулы. Горячий ветер играл кончиками блестящих черных волос, выбившихся из его косы. Одетый в его обычный нагрудник из чешуи виверны, черные кожаные штаны и блестящие сапоги по колено, Пони, казалось, не замечал жары середины августа. Он выглядел таким же сильным и здоровым, как обычно. Во время их побега Они почти убили его. Ей принесло некоторое успокоение, что хотя бы ему она вреда не причинила.

Пока они выздоравливали, она вытерпела бесконечную очередь посетителей с перерывами в виде наркотического сна, что дало ей цельный опыт ощущения сюрреалистического ночного кошмара. Каждый приходивший приносил подарки и рассказы о Черепашьем ручье, пока ее комната в больнице и ее любопытство не переполнились.

Благодаря ее новой эльфийской способности к регенерации, она поправилась гораздо быстрее, чем когда она была человеком: этим утром она проснулась, чувствуя себя достаточно хорошо для того, чтобы произвести исследования. К ее унынию, Пони настоял на том, чтобы привести еще четверых секаша , доведя их число до полной Руки.

Да, да, это конечно было благоразумно, учитывая то, что они не имели понятия, сколько Они пережило «растворение» Черепашьего ручья. Тем не менее, ее охватывал приступ клаустрофобии от постоянного присутствия орды людей, присматривающих за ней: сначала эльфы, потом Они , и сейчас опять эльфы. Когда она работала на свалке — месяцы назад — целую жизнь назад — она привыкла проводить дни, не видя никого, кроме своего двоюродного брата Масленки.

Как вице-король, ее муж — Волк Который Правит Ветром, или Ветроволк, имел под своим началом двадцать секаша . Пони выбрал из этих двадцати четверых, наиболее ей понравившихся, чтобы сформировать Руку. Необычно выглядевшая Штормовая Песня — ее вызывающе короткие волосы сейчас были окрашены в голубой цвет — действовала как Щит вместе с Пони. Досадно, но, похоже, существовало некое тайное правило секаша — только один Щит мог проявлять индивидуальность в любое время. Штормовая Песня стояла в нескольких футах позади, молчаливая и внимательная, полностью в режиме телохранителя, в то время как Пони разговаривал с Тинкер. Было бы гораздо легче притвориться, что секаша не охраняют ее, если бы они не имели столь очевидный «рабочий вид».