Пить третью без хозяина не позволял этикет. Покурили в иллюминатор.
- Может, выйдем, посмотрим?
- Да ну... Ночь - как ночь, а до Цусимы еще далеко. Хозяин вернется, а нас нет. Сидим.
- Ладно. Слушай, а чего ты еще читал?
- Ну... в госпитале, на практике в Северодвинске, "Порт-Артур". Про несостоявшийся прорыв во Владивосток. От Макарова Того шарахался, как черт от креста. И надо же - первый минер России подорвался на мине... Невезуха какая-то.
- А Степанов, он как, "по Ленину" пишет или нет?
- Да нет. У него этакого революционного злорадства не видно. А отрицательный герой вообще один - это Стессель со своей генеральшей. Все остальные - герои. Непонятно только, как Порт-Артур сдали.
- А ты как думаешь?
- А хрен знает. Ты понимаешь, по сути это уже была мировая война. Нас с японцами поставили друг против друга. А исподтишка против нас - и Франция, и Англия, и Штаты... Ну, Турции сам Бог велел. А за нас - прикинь! - Германия. Девять лет прошло - и мы уже в общей своре с этими "союзниками" с немцами воевали. Как тебе расклад? Надо пропустить для проясненья.
- Давай еще маленько подождем.
- Пять минут - засекаю.
- Про шимозу расскажи.
- А что - шимоза? Конвенция ее запретила, страшная это штука, но японцы все равно применяли. Я так думаю, им ее всесильные тогда англичане подсунули, вместе с бездымным порохом.
- А наши снаряды даже не взрывались, когда броню пробивали...
- Это у легких крейсеров. Главной-то целью броненосцы были. Ни фига-с! Дрались на равных, разгрома не было, пусть не пи...дят.
В каюту вошел связист в роли вестового.
- Ну ты даешь! А мы уже заждались на третью.
- Не нашел нигде. Завтра ему устрою... Цусиму...
КИП-овец разлил на троих - чуть побольше.
- Ну... за тех. Кто утоп, как говорится.
Выпили, не чокаясь. Пытались перевести разговор на службу, на светские темы - не вышло. Все равно возвращались к Цусиме.
- ...Что там не говори, а сам по себе переход с Балтики вокруг полмира - уже геройство. Считай, кругосветка - и все в тропиках, на угле, никаких тебе кондишенов, и до Цусимы дошли все. Все, понятно? А у нас с Камчатки вышло два новейших атомохода, а к Дохлаку мы одни доползли. И то - на грани фола, все ломается. Я бы за тех механиков врезал, вот мужики были!
Пол-литра шила на мандариновых корках как не бывало - и ни в одном глазу.
- Может, еще залезть в закрома Родины?
- А есть?!
- Да есть... надо только обеспечить перелив, сохраняя скрытность. Там же наверняка хоть кто-то да не спит.
- Может, не стоит светиться? - засомневался комдив-два.
- Стоит. Цусима - не хухры-мухры. - КИП-овец не сдавался. - Такое раз в жизни выпадает! А светиться я не буду. Принесу все в чемоданчике от документации. Я ж хитрый.
- Опытный. - Все улыбнулись.
- Когда подходим-то?
- Да... часа через два. Нам тревогу объявят - проход узкости, - сказал надводник.
- Ты - как?
- Что - "как"? Нормально, как и все. Вроде, крепко развели, а не берет. Можно и еще...
- Ну, все. Норматив - пятнадцать минут.
- Прикрыть? - спросил комдив-два.
- Не. Двоих быстрей расшифруют. - И КИП-овец ушел, сосредоточенный.
Когда вернулся через пятнадцать минут, связист и комдив-два опять толковали про Цусиму.
- ...ведь явно же не успевали! Шли "на убой".
- А что, сдаваться надо было?! Даже сам факт выхода второй эскадры это уже шаг, и моральная поддержка для Порт-Артура! - связист рубил, как по писаному.
"Ведь вот что с человеком делает шило животворящее!" - порадовался КИП-овец.
- ...но факт произвел обратный эффект - японцы выложились из последних сил, чтобы взять Порт-Артур, и взяли. Эскадра на пять месяцев опоздала, и сухопутчикам они тоже дали гари.
- А то, что отступали - фигня, это кутузовская тактика. К концу войны мы уже превосходили японцев. А во Владик уже первые лодки начали поступать!
- Вот если бы не революция, завалили бы наши первые подводники японцев, - вмешался КИП-овец. - В норматив уложился, но заслушался вашими заумными разговорами. Лично я в детстве писал реферат - "Роль флота в русско-японской войне"...
- А у меня там два прадеда воевали, - предвосхитил вопрос связист, один в Маньчжурии где-то, в полку Деникина, другой на "Рюрике".
- Понятно. А в каких чинах?
- В каких... В рядовых, конечно.
- Ну... тогда за предков за наших, которые проливали, как говорится... Эх!.. ф-фу... хороша водичка...
Говорили о русских артиллеристах, о непонятных интригах в Главном Артиллерийском Управлении, о том, почему снаряды пробивали броню, да не взрывались. Говорили о "загадочном гении Ленина", который всегда стоял за поражение России и рвал ее в клочья в угоду мировой революции. Маньчжурия и пол-Сахалина после первой революции. После второй - больше: Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия да половина Белоруссии и Украины...
Вдруг корабль чуть накренило на правый борт. СДК начал левый поворот.
- Ну, кажись, мне пора - подошли к Цусиме, - заторопился связист. И, будто в подтверждение его слов, экипажу СДК дали по боевой "Готовность номер один". Подводники тоже решили выйти наверх - подышать и посмотреть на ночной пролив.
КИП-овец чуть поотстал в коридоре. Корабль снова резко изменил курс, теперь уже вправо.
- Ео-о мое, иди сюда быстрее! Глянь, че деется-то! - заторопил комдив-два.
Корабль входил в море огней. Впереди, слева и справа аж за горизонт уходили яркие пятна прожекторов. Множество миниатюрных японских шхун, не теряя напрасно время, чего-то сосредоточенно ловили, осветив воду. Зрелище было потрясающее. По правилам наш "мастодонт" должен был далеко обойти рыбаков, и он, как пьянчужка на церковной площади среди молчаливых богомолок в Великий Пост, стыдливо рыская и покачиваяс, побрел к выходу из пролива.
- Жируют на нашей кровушке, - сказал комдив-два недобро.
- Знаешь... сдается мне, что вся эта наша враждебность какая-то... искусственная, что ли. Будто нас держат и натравливают, чтобы еще одного Перл-Харбора не было. Японцы все ж поумнели после Цусимы - в сорок первом бросились на янкесов, а не на нас... А вот мы не удержались и кинулись добивать их, и себе прихватили японского...
- Ну, ты! Что ж теперь, обратно отдавать? А кто наши транспорта втихаря топил? Скажешь, не топили? Родственнички-подводнички... А "Л-16"?
- Ну, топили... А, - махнул рукой. - Слушай историю. Забирал контейнер на морвокзале, было у меня ноль-пять на всякий случай. Подхожу к какому-то приличному деду-работяге, прошу помочь контейнер найти. Пузырь показываю. Нашли махом, а потом - к нему в каптерку, где и приговорили, значит. Еще и пивком шлифанулись. Так вот он мне и рассказал, о чем Пикуль умолчал, хотя не мог не знать.
- Про что?
- А про американские пароходы под разгрузкой, про "студебеккеры" с тушенкой... С сорок третьего года половину ленд-лиза через Камчатку везли, американскими конвоями. Потом грузили на наши - и во Владивосток. А вот уже оттуда поездами на фронт. Говорит, будто америкосы и отстроили Петропавловск...
- Да мало ли чего может наплести подвыпивший работяга!
- Не скажи. Говорит, сопливым пацаном ходил подбирать консервы, которые из кузовов выпадали. Героизм не ахти, но риск был... И потом, Петропавловск, он как - до революции захолустье, ударных строек не наблюдалось, а тут бац! - триста пятьдесят тысяч город! Что, съел? Не, в добрые американские намерения я не верю. Нажились на этих войнах и опять наживаются, а нам еще долго икать. Столько народу положили!
- Там еще осталось?
- Там абсолютно все осталось.
- Пошли уберем, еще вестовой припрется... - и, охватив взглядом еще раз море, залитое прожекторами от края и до края, подводники ушли в каюту.
Утро было пасмурным, ветряным и холодным. В "тропичке" стало совсем неуютно. Дальше - больше. В десять ноль-ноль дали построение на баке на траурный митинг, форма одежды номер три, черная фуражка... Ни хрена себе! Народ полгода не одевал брюки и галстук, забыл про пуговицы и рукава, а потому растерянно заметался. Все же врожденные инстинкты северян сработали, и в полдесятого стройные, загорелые и не похожие на себя (стереотип подводника: бледный, бородатый и толстый), уже прогуливались по верхней палубе. Особых шуток и острот по поводу смены формы одежды не было. Витал еще, видно, над головами трагический дух Цусимы. Не до веселья. Хотя - как же мы да без казусов?