Когда я раскрыл книгу, у меня захватило дух. Непонятные прежде черточки сложились в знакомые слова, а кроме них на страницах красовались яркие картинки, на которых был изображен я в тот или иной период своей жизни! « Сказание» оказалось сборником историй. Я нашел историю про украденный пирог и, хоть знал ее, рассмеялся, настолько весело описал ее неведомый рассказчик. После этого временной отрез истории сдвинулся назад, и я узнал о своем первом превращении, которого не помнил.

На дворе стоял погожий денек. Солнышко впервые за долгое время выглянуло из-за туч, и тучная нянька с широкими мозолистыми ладонями решила, что такая погода идеально подходит для прогулки во дворе. Она помогла маленькому Джеку одеться и за руку повела его гулять. Мальчику было трудно идти медленно, изнутри Джека жгло нетерпение. И кто станет в этом его винить? Вокруг ведь целый двор, в котором за время его отсутствия могло столько всего поменяться.

Добрая женщина отпустила его побегать, о чем пожалела почти сразу. Стоило ей отпустить мягкую маленькую ладошку, как мальчик побежал и скрылся из виду за домом. Нянька, ругаясь, как могла, поковыляла за ним. Джек бежал вперед, радуясь ветру в волосах, и старался вдохнуть как можно больше «нового» воздуха. Он просто радовался свободе и не замышлял никаких шалостей, до тех пор, пока ему на глаза не попался хрустальный ручей, резво бежавший по своим делам.

Мальчик задумал всего лишь пробежаться по нему, разбрызгивая воду во все стороны. Но, когда он сделал несколько широких стремительных шагов, готовясь прыгнуть, ему вспомнились серебристые рыбки. Эти рыбки водились в пруду, который Джек каждый день видел из окна своей комнаты. Он будто наяву увидел перед собой одну из них: переливы чешуи, которые делали ее похожей на кольчугу, плоские бесцветные глаза и шевелящиеся жабры. Мальчик вспомнил, как однажды сказал маме, что сам бы хотел быть рыбкой.

Все эти мысли пронеслись в его украшенной кудряшками голове, за то время, что понадобились на три больших по детским меркам шага. И когда он прыгнул, он уже был серебристой рыбкой, которая с тихим плеском нырнула в ручей и поплыла, увлекаемая его течением. Можно лишь предположить, как бы обернулась судьба Джека, продолжай он оставаться глупой рыбкой.  Но, по счастью, один из старших братьев мальчика в тот день тоже счел погожую погоду подходящей для прогулки.  

Вилис умел тогда обращаться только в одного животного: рыжего лиса. Прогуливаться недалеко от дома в облике зверя было одним из его любимых занятий, и тот день не стал исключением. Почувствовав жажду, старший брат пошел к ручью, чтобы ее утолить. Каково было его удивление обнаружить в воде маленькую рыбку! Благодаря тому врожденному чутью, что есть у всех оборотней, Вилис понял, что перед его носом, движимый лишь силой водой сдавшийся собрат. Недолго думая, он вытащил его на землю и легонько прикусил, чтобы боль помогла обратному превращению.

Голого и дрожащего брата он приволок к няньке за ухо, попросив лишь не говорить о произошедшем недоразумении родителям. Добрая женщина и сама была бы не рада давать им лишний повод для беспокойства, а потому согласилась.

Помянув добрым словом Вилиса, я стал читать дальше, постепенно освежая  в памяти события минувших дней. Некоторые истории я помнил так плохо, что создавалось впечатление, будто я читаю про интересную жизнь совершенно незнакомого мне человека. Опомнился я только тогда, когда дошел до истории с предсказанием оракула.

Из-за того, что тьма была непроницаемой для глаз, все вокруг казалось необычным и таинственным. Обернувшись, я убедился в том, что Арьянэт умиротворенно сопит в куче подушек и облаке одеяла, обвив его тонкой рукой, которая из-за недостатка света казалась почти черной. Глядя на это, я почувствовал острое желание оказаться на месте одеяла. От таких мыслей я пришел в смятение. С одной стороны меня лихорадило от одной лишь мысли о том, что Азалия пошла в комнату с Хокеном, а с другой стороны я хотел, чтобы Арьянэт обнимала меня во сне. Как бы старательно я пытался понять, в чем причина, объяснение не находилось. Чтобы как-то отвлечься, я вновь углубился в истории, надеясь отыскать в них подсказку.

Я пробежал глазами рассказ о том, как встретился с Арьянэт, а после и с ее бывшим женихом. Я хотел было пропустить историю о встрече с Азалией, но глаза зацепились за незнакомое слово «… но он встретил суккубу и был крайне очарован ею». «Суккуба», - я покатал его во рту, но, что оно могло бы обозначать, идей не появилось. Сделав мысленную пометку «спросить у Арьянэт», я продолжил читать. История о том, как мы переместились в этот мир, закончилась, и я замер в волнении перед историями своего будущего, чтобы прочитать которые, нужно было перевернуть страницу.

Медлительность в этой ситуации была вызвана не только трепетом, меня вдруг озаботил вопрос, а нужно ли знать, что ждет меня впереди? Я промаялся некоторое время, пока не придумал для себя отговорку. «Может статься, что Голос не выпустит нас, пока мы не примем пророчества». Успокоившись этим, я быстро перевернул страницу и воззрился на чистый лист. Я перевернул еще одну, еще, еще, еще, но все они были чистыми. Такой поворот меня несказанно разочаровал, но я упрямо продолжал листать, и каждый пустой лист все сильнее подтачивал мой настрой. В голове одна на другую громоздились думы о том, почему Голос соврал. Я продолжал листать, даже не надеясь на результат, когда до меня дошло, что несколько страниц назад я наткнулся на сложенный пополам листок. Этот лист оказался вырванным из книги, надпись вверху страницы гласила, что тот роман носил название «История о драконе Малцкозндзаре».

«И родила богиня мир, и был тот мир в яйце. Единственное, что могло разбудить новорожденный мир ото сна – тепло его отца-дракона. И явился дракон по зову ее и высидел мир, в котором поселились они на долгое время».

Эта находка несла в себе скрытый смысл, который было трудно понять, и потому со всей честностью могла называться пророчеством. Недолго думая, я положил найденный отрывок в карман, а книгу обратно под кровать. Едва я успел вылезти, надо мной раздался сонный голос.

- Я уснула?

Я не смог удержаться и рассмеялся, столько в этом тихом голосе было недовольства собой.

- Вижу тебе уже лучше.

Она села на кровати и осмотрелась.

- Где мы? Долго я проспала? Тебе было пророчество?

- Да. Думаю, мы можем идти, - я проигнорировал остальные вопросы, ведь это было уже не важно: в стене вновь появилась дверь.

Пока моя спутница выбиралась из пухового заточения, я закинул на плечо рюкзак и взял в руки подсвечник. Уже взявшись за ручку, я вспомнил о встретившемся мне незнакомом слове.

- Арьянэт, ты не знаешь, кто такие суккубы?

Она призадумалась и нахмурила брови, припоминая.

- Сколь мне помнится, они потомки демонов и обладают особыми чарами. По-другому их можно назвать обольстительницами.

Я услышал достаточно и повернул ручку двери, желая увильнуть от возможных вопросов. В глаза ударил яркий свет, и мы вновь оказались в комнате с дверями. Азалия и Хокен мило ворковали, ожидая нас. В первые моменты, когда я это увидел, во мне снова закипела ревность, но стоило вспомнить о том, что рассказала Арьянэт, и все стало выглядеть несколько иначе.

Теперь я мог разграничивать себя настоящего и ту постороннюю сущность, которая прилипла ко мне как колючка. Обнаружив это, я смог с нею бороться и волевыми усилиями загонять в угол.

АРЬЯНЭТ

Я испытывала чувство вины оттого, что проспала практически все время пребывания в первой комнате. Однако совесть согласилась пойти на компромисс из-за разливавшейся по телу бодрости. Когда мы заходили в комнату, я была самым усталым человеком в мире, но теперь от этого не осталось и следа. Хокен и Лисса, уже ждавшие нас, рассказали лишь то, что пророчество, как и предполагала, получила подруга.

- Итак, теперь нам надо попасть во вторую и четвертую комнату. Предлагаю обсуждать это за едой.