Мы разобрали заготовленных заранее кроликов и принялись есть. Мясо было холодным, но оттого не менее вкусным. Питьем нам послужила фляжка бесконечной воды, которая, как мы к счастью сразу предположили, утратила свои свойства. Разделив оставшуюся воду поровну, мы стали обдумывать дальнейшие действия.

- Пока мы вас ждали, я уже перебрала возможные комбинации в уме, - начала Азалия, - мы можем попасть только в четвертую комнату, пройдя туда все вместе. Но вот во вторую нам никак не попасть.

- Получается, что кто-то останется без пророчества? – я ощущала благостное удовлетворение жизнью, оттого мне было совсем не жаль остаться без предсказания.

- Я должен сказать, что надеюсь, что без пророчества останусь я, потому что другой расклад был бы несправедливым по отношению к тебе, - Хокен-Элион посмелел и, несмотря на его слова, вид имел совсем не виноватый. Видимо его деятельная натура не позволяла ему тратить много времени на подобную чепуху.  - Но есть и другие мысли на этот счет. Не так плохо, что кто-то из нас двоих не получит пророчества, если мы сможем отсюда выбраться. Но мне сдается, что тот, кто нас сюда поймал, не отпустит нас до тех пор, пока мы не откроем все двери.

Хоть Голос и не почтил нас своим неосязаемым присутствием, я почти услышала «хе-хе».

- Предлагаю, прежде сходить в четвертую дверь, а после, как вернемся, решим, как попасть во вторую, - я уже достаточно времени провела в бездействии и не хотела продолжать в том же духе.

Цифра, как и прежде, засияла, когда набрался нужный числовой корень поднесенных браслетов. Внутри, как и прежде, оказался непроницаемый для ночного зрения мрак. Дверь, как и прежде, захлопнулась за последним вошедшим. И стоило этому произойти, как воцарилась непроницаемая тишина, в которой я не слышала даже собственного дыхания, лишь биение сердца, отдававшееся в ушах. Я стала водить руками вокруг, желая нащупать кого-то из друзей, если уж услышать не получалось, но не нашла их. Я решила пройти вперед, продолжая ощупывать окружавшее меня пространство, но пальцы упирались в пустоту.

Где-то глубоко внутри меня зарождался страх, я закричала так сильно, как только могла, но не услышала ни звука. Этим я добилась лишь того, что в легкие набился окруживший меня осязаемый мрак, лишая возможности дышать. Некоторое время я судорожно металась в небытие, пока не поняла, что до моих ушей доносится приглушенный звук. Я замерла, прислушиваясь, но все вновь стихло. Подняв руку с желанием прочистить ухо, я вновь услышала приглушенный звук. И тогда меня осенило: я была в воде! Стоило мне это осознать, как воздуха в легких стало катастрофически не хватать, и я изо всех сил поплыла вверх, отчаянно надеясь на то, что вскоре снова смогу вдохнуть.

Плыть пришлось недолго, вскоре глаз коснулся слабый свет, едва пробивавшийся сквозь толщу воды. Я успела выбиться из сил, с каждым разом все медленнее шевеля руками и ногами. В груди появилось жжение, усиливавшееся с каждым движением. Когда грудная клетка готова была уже взорваться болью, я, наконец, выплыла на поверхность. Первый же вздох до хруста в челюстях оказался болезненным, но какое же это было восхитительное удовольствие – дышать.

Когда я пришла в себя достаточно, чтобы обратить внимание на то, что происходит вокруг, я огляделась и ахнула. То, что я прежде приняла за свет, было тысячами свечей, которые освещали большой, если не сказать огромный, бальный зал. Я же вынырнула в фонтане, вода в котором теперь едва доходила мне до колена. Однако самым странным из того, что обнаружилось вокруг, были дамы и кавалеры, разодетые в яркие одежды и замершие на месте. Они выглядели так, будто приготовились в ожидании музыки, чтобы начать танец.

Только они не шевелились, не разговаривали и не дышали, будто время для них остановилось. Я вышла из фонтана и стала идти туда, где угадывался возвышавшийся над полом трон. Окружавшие меня люди оставались такими же неподвижными, но у меня появилось гнетущее ощущение, будто они все они следят за мной, провожая глазами, стоит мне пройти мимо. Когда это ощущение достигло пика, и мне показалось, что сейчас один из кавалеров, мимо которого я только что прошла, схватит меня за плечо, я резко обернулась. Все присутствующие оставались в тех же неподвижных позах, и ни у кого не дрогнул ни один мускул.

Это немного успокоило меня, и я двинулась дальше, разглядывая разнообразные наряды кавалеров и дам, богато украшенные вышивкой. Взгляд терялся в замысловатых узорах, и мне отчего-то вспомнилось, как я рассматривала потолок, сидя в башне. Я остановилась, напряженно всматриваясь в черточки, попытавшись поймать ускользавший от меня образ. Вскоре у меня это получилось, и я увидела бегущую по лесу лань. Стоило мне немного повернуть голову, как взгляду предстала совершенно другая картина: купающаяся в реке девушка. Я была восхищена и сокрушалась, что подобное сотворить не смогу, когда вспомнила, что в прошлой жизни и сама умела создавать прекрасные наряды. Эта мысль показалась мне несколько странной, ведь, чтобы сшить даже простое платье, необходима спокойная обстановка. Что в нынешней ситуации постоянного стресса, казалось нереальной сказкой.

За такими рассуждениями я добралась до массивного мраморного трона, лишенного каких-либо украшений, кроме небольшой бордовой подушечки на сиденье. К моему удивлению, он оказался абсолютно пустым. Практически сразу в голове начался небольшой бой. С одной стороны мне хотелось воспользоваться случаем и посидеть на троне, почувствовать себя правительницей. С другой же стороны, в любой момент в зал мог войти настоящий правитель и разгневаться от такого поступка.

Я решила немного подождать и, если никто не придет, взобраться по золоченым ступенькам и сесть, взирая на всех сверху вниз. Время шло, никто не появлялся, а происходящее все более походило на сон. Сделав неуверенный первый шаг, я не заметила, как уже заерзала, пытаясь расположиться с наибольшим удобством. Закончив, я воззрилась на простиравшееся вокруг разноцветное море нарядов и не сразу поняла, что все головы повернулись в мою сторону. От этого мне снова сделалось не по себе. Когда я уже собралась встать и начать оправдательную речь, громкий голос объявил:

- Избранный дож, Арьянэт Желтосветная!

После этих слов вновь воцарилась тишина, в которой все пары в зале смотрели на меня, будто ждали чего-то. У меня появилось предположение, и я, опасаясь опозориться, громким голосом сказала:

- Бал объявляется открытым!

Сразу заиграла музыка, и пары закружились в незнакомом мне танце. Сомнений в том, что я сплю не осталось. Раздумывая над этим обстоятельством, я притоптывала ногой в такт и опустила глаза на себя, желая отвлечься от мельтешившей в зале пестроты. Мой дикарский наряд из обрезанных до колена штанов и блузки с оборванными рукавами превратился в элегантный костюм траурного белого цвета из зауженных штанов и пиджака. Из-под укороченных рукавов пиджака выглядывали манжеты темно-синей рубашки в тон моей кожи. А на босых прежде ногах красовались простые белые туфельки без каблучка.

Я захотела пошевелиться, чтобы рассмотреть наряд лучше, но не смогла. Теперь я стала прикованным изваянием, в то время как изваяния пустились в пляс. Не владеть своим телом было страшно, но неизвестность была страшнее. «Смогу ли я снова шевелиться, когда танцы кончатся? Кончатся ли они?» - ответов на эти вопросы у меня не было. По щеке скатилась одинокая слезинка, а я смотрела на плясавшие пары, не отвлекаясь даже на моргание.

Менялась музыка, менялись танцы, а я все также оставалась неподвижной и с каждым мгновением даже мысли в моей голове замедлялись. Пары кружились по залу, со своего места я могла рассмотреть каждое промелькнувшее лицо. Отсюда же я заметила, как рядом, сверкая роскошными нарядами, в танце пронеслись Хокен и Лисса. Я лениво рассматривала других попавших в мое поле зрение, но то, что я увидела в этом странном сне знакомые лица, дошло до меня только тогда, когда они, описав широкий круг, вновь вернулись к подножию трона.