А потом исчезли все звуки кроме биения сердец и хриплого дыхания - два тела вдруг слились, словно спутанные сетью ее длинных черных волос.

- "Смирение в слиянии?" - спросил шепот.

Ивард опять не уловил смысла вопроса. Кровь ударяла ему в голову, а потом вдруг ослабела, словно выключили свет. Наблюдатели как-то сразу исчезли, оставив Иварда беспомощно плакать.

Он был один, но что-то душило его. Кто мог помочь ему? Может, Локри умирал? Из последних сил он попытался найти свое тело, и это ему почти удалось - полоса света на запястье вела его. Но потом тьма поглотила и ее.

Последнее, что он услышал, был звон литавр и голос Жаима, тихий и уверенный:

- "Ибо любовь сильнее смерти и обжигает больнее пламени. Отврати от меня взгляд, о любовь моя, и ступай с миром. Жди меня в раю, ибо я приду".

Ивард еще услышал полный боли вскрик Локри, сделал последний вдох и провалился во мрак.

12

Монтроз терпеливо ждал, пока Себастьян Омилов обдумает следующий ход. Они сидели в лазарете и играли в шахматы. Монтроз был рад обнаружить, что панархист не только умел играть в эту игру с Утерянной Земли, но был еще и большим ценителем оперы - как древней, так и современной.

"Словно встретил себя самого, - с усмешкой думал он. - Вернее, себя самого, только из более благополучной вселенной".

Наконец, до Монтроза дошло, что Омилов не видел его последнего хода. Он подождал еще немного: гностор и правда смотрел на доску, но глаза его видели что-то в тысяче световых лет отсюда.

- Устали? - спросил он. - Мы могли бы продолжить потом, если вам нужен отдых.

Омилов медленным движением запахнул край дорогого халата, одолженного ему Монтрозом. Взгляд его оставался рассеян.

Негромкий щелчок вернул внимание Монтроза обратно к доске. Осторожно наклонившись вперед, Омилов переместил слона на новую клетку.

Монтроз поднял взгляд.

- Прошу прощения. Мой ход?

- Вы обратили внимание на удачное расположение моего слона?

- Держащего в осаде мою ладью? - Монтроз улыбнулся. - Так, а где короли? - задумчиво пробормотал он, скорее сам себе.

Брови Омилова поползли вверх, и Монтроз заметил, что он непроизвольно барабанит пальцами по краю древней шахматной доски.

- Но если вы хотите отложить игру... - сказал гностор, когда Монтроз убрал руку от доски.

Прежде чем Монтроз успел ответить, люк с шипением отворился, и в лазарет вошел Жаим, несущий на руках Иварда. Лицо паренька побелело, и хриплое дыхание было слышно через всю комнату. Вместе с ними в открытый люк ворвался едкий запах благовоний.

Монтроз вскочил на ноги - он уже понял, что случилось. Первым движением он нажал на кнопку, и из ниши выдвинулся осмотровый стол. Жаим еще не успел опустить Иварда на стол, а Монтроз уже метнулся к шкафчику с медикаментами и обратно, а секунду спустя впрыснул в руку паренька антиаллерген.

Почти сразу же дыхание Иварда успокоилось немного, и через несколько секунд он открыл глаза, насколько позволили ему опухшие веки.

- Голоса, - прохрипел он.

- Голоса? - переспросил Монтроз. Ивард кивнул, с трудом сглатывая слюну.

- Голоса... и еще Локри... - Он вздохнул и закрыл глаза.

- Я случайно зашел посмотреть, как он, - объяснил Жаим, - а он почти уже не дышал.

- Аллергическая реакция, - буркнул Монтроз, не сводя взгляда с показаний приборов. - Возможно, на твои благовония.

Жаим нахмурился.

- Раньше такого не было, а ведь он их нюхал много раз.

- Это все лента келли. - Монтроз опустил глаза на бледное лицо Иварда - тот снова начал бормотать что-то про голоса. - Придется подержать его здесь до Рифтхавена. - Он прикусил губу и вопросительно посмотрел на Жаима. - Почему он упоминал Локри?

Длинное лицо Жаима застыло.

- Я ничего не видел и не слышал.

- Что ж, это не каждый год, - пробормотал Монтроз и вдруг спохватился, что его может услышать из своей палаты панархист. - Если она с ним разделалась, можешь пойти посмотреть, много ли от него осталось. Я пока здесь все подготовлю.

Жаим кивнул и вышел.

Исход наш близок. У нас есть новые слова, которые мы отпразднуем в своем мыслемире. Мы празднуем слова; мы празднуем ты-и-я; мы празднуем сон; мы празднуем части целого; мы празднуем...

Празднуйте это в мыслемире, мне нет нужды вспоминать это вместе с вами. Что это за новые слова? Вы слышали их, пока я спала?

Пока ты спала, мы выделили помыслы того-кто-сердится, того-кто-слышит-музыку, непостоянного, которого коснулась вийя, того-кто-дает-каменъ-огонь. Того-кто-с-тремя мы не слышим.

А новые слова?

Новые слова это снова: измена, верность от того-кто-сердшпся; смирение от непостоянного; Илара-в-смирении от поврежденного-которып-слышит-музыку; верность и образ Маркхема-целостность-в-смирении от того-кто-дает-каменъ-огонь. Нам надо подумать над содержанием слова верность, ибо образы в помыслах того-кто-сердится не совпадают с образами в помыслах того-кто-дает-камень-огонъ.

Тогда начнем...

Марим скользнула в бокс лазарета и рассмеялась, увидев, как покраснел Ивард.

"Святой Хикура, ну и страшен же ты, дружок!"

- Рыжик! - Она наклонилась поцеловать его. Ивард понуро опустил худые плечи.

- Монтроз сказал...

- Знаю, знаю, тебе надо отдыхать, а то он не отпустит тебя с "Телварны", когда мы придем к Бабуле Чанг. Но он сейчас на камбузе, собачится со Школяром, вот я и решила наведаться. Я по тебе соскучилась.

При виде его идиотской улыбки она с трудом удержалась от смеха.

- Тогда расскажи: Жаим говорит, ты сходишь с ума. Ивард моргнул, и глаза его затуманились на мгновение.

- Голоса, - сказал он. - Я думаю, это из-за этого. - Он дотронулся до запястья чуть выше ленты келли, которая теперь окончательно срослась с его кожей. - Правда, когда я здесь, я их не слышу, - не без облегчения добавил он.

- Вот и хорошо. Не хочу, чтобы за нами подглядывали, пока мы трахаемся. - Она еще раз наклонилась поцеловать его, но замерла, когда он вздрогнул. Щеки его сделались теперь ярко-пунцовыми. - Эй, это еще что? Она дотронулась до его пылающих щек. - Только не говори, что ты хочешь выставить меня из своей койки...

Ивард мотнул головой, сжав губы,

По тому, что в глазах его не было и намека на улыбку, она поняла, что он переживает - вот только причины этого она знать не желала.