А потом он забылся, захваченный историей Прерогата Сингха, который в нарушение клятвы передал Лишенному Лица анафему Верховного Фаниста Габриэля - анафему за зверства на Велликоре. Драматическое отречение Сингха от присяги и его самоубийство привели к изоляции Панарха от его сторонников, низвержению и смерти.

Начался первый акт. Загремели трубы, исполняя музыкальную тему Сингха.

Ивард вдруг шмыгнул носом, и Монтроз взмахом руки остановил изображение.

- Что с тобой, Ивард?

"Он действительно встревожен", - подумал Омилов.

- Нет, ничего. Извини. Я, наверное, задремал, а потом услышал эту музыку и решил... - Ивард вытаращил глаза на голограмму. - Это же Прерогат Сингх!

Теперь настал черед удивляться Омилову.

- Ты знаешь "Трагическую историю" Тамильского?

Если не считать бесконечных вальсов, которые Монтроз играл для паренька, когда тот просыпался от кошмарных снов, Ивард до сих пор, казалось, не проявлял никакого интереса к музыкальной коллекции Монтроза.

- Тамильского? Нет, такого не знаю, но Сингх был одним из самых знаменитых Невидимых, и мне нравятся... - Он осекся и ссутулился.

Монтроз рассмеялся - судя по всему, он понимал, что происходит.

- Говори, Рыжик.

Ивард недоверчиво покосился на Омилова, словно ожидая насмешек.

- Нет, мне правда нравятся "Невидимые". Я собрал почти сто серий. - Он ухмыльнулся. - С теми трофеями, что у меня из дворца, мне, может, даже удастся раздобыть первую серию. Ее снимали в двести сорок восьмом, почти семьсот лет назад.

"Значит, Осри не ошибался, они в самом деле ограбили дворец, - подумал Омилов. - Что ж, учитывая обстоятельства, их некому в этом упрекнуть".

- Боюсь, я не знаком с этими "Невидимыми", - произнес он вслух. - Что это такое?

- Это такой сериал, - не без удивления ответил Ивард. Он махнул рукой в сторону экрана. - Эта музыка вроде той, на чипах.

Омилов даже не пытался скрыть удивления.

- Сериал, идущий больше семисот лет? Должно быть, неплохой, если так. И уж во всяком случае, лучшей музыки они выбрать не могли бы.

- Нет, правда, здоровский! - воскликнул Ивард. - Другие надо мной смеются - ну, иногда, но Грейвинг говорит... - Он осекся с застывшим взглядом.

- Я бы с удовольствием посмотрел что-нибудь из твоих сериалов, Ивард, - сказал Омилов, чтобы отвлечь паренька. - Я никогда особенно не интересовался ими, но это недостаток скорее мой, нежели этой формы искусства.

Ивард зажмурился и потер глаза, словно пытаясь стряхнуть воспоминание. Потом недоверчиво поднял взгляд.

- Правда?

Гностор вдруг понял, что мальчик, возможно, видит его в пугающей ауре, порожденной расхожими представлениями об Академии Архетипа и Ритуала.

- Правда. У тебя есть серия про Сингха?

- Ой, да, одна из самых классных.

- Тогда, возможно, тебе будет интересно посмотреть часть этой оперы. А я потом посмотрю твой чип, так что мы сможем сравнить то, как эти две формы искусства обращаются с историей.

- Ух ты, здорово. Ничего, если я спрошу у вас?

- Конечно, спрашивай.

Монтроз, улыбнувшись такому повороту беседы, протянул руку, чтобы включить воспроизведение, но застыл, когда Ивард заговорил снова.

- Ну, я правда хотел спросить... только не про оперу. - Он подался вперед, смешно растопырив локти. - Брендон говорил, вы шевалье, значит, вы тусовались в Мандале, да?

Омилов улыбнулся.

"Тусоваться". Очень точное определение для многих при дворе".

- Да, некоторое время.

- А Прерогата вы видали?

Омилов удержался от смеха. Каждый день, в зеркале. Потом он ощутил легкую грусть. Разве сейчас это имеет значение? Он вдруг понял, что возможность при необходимости авторитетно говорить с абсолютным правителем Тысячи Солнц служила ему опорой в жизни. Теперь он лишился и этого.

- Ну, Ивард, ответить на этот вопрос не так легко. Ты ведь не знаешь, что тот или иной человек служит Прерогатом, пока он не уйдет с этого поста. Конечно, я был знаком с несколькими бывшими Прерогатами после того, как они оставили свою должность, в силу тех или иных причин раскрывшись, но никого, пока их деятельность оставалась скрыта. Так что, отвечая на то, что, мне кажется, действительно хотелось тебе узнать, скажу: между Тайным Прерогатом и любым другим человеком нет никакой внешней разницы.

- Значит, все и правда как в "Невидимых". Всякие гады так и не знают, пока не станет поздно!

- Вот именно. Так что, смотрим дальше?

Ивард молча кивнул, он снова откинулся на спинку кресла, и Монтроз включил воспроизведение. Время от времени он продолжал поглядывать на юного рифтера. Поначалу Ивард ерзал на месте. Постепенно музыка захватила паренька, и к финалу арии Отречения к удивлению и даже радости своей Омилов увидел на глазах у Иварда слезы. Он вспомнил, что рассказывал Осри о прошлом этого паренька.

"В упорядоченном мире Панархии для этой души не нашлось иного места, кроме как среди грубой рабочей силы. Здесь, по крайней мере, у нее есть место для роста - никто не пытается сломать его".

Впервые Омилов начал в полной мере осознавать ту огромную, никем не изученную роль, которую рифтерская культура играет в жизни Тысячи Солнц.

"Но уже слишком поздно. Мы отвергли их, и они стали орудием в руках нашего злейшего врага".

На голограмме тем временем умирающий Макклом Сингх лежал перед Изумрудным Троном. На троне Лишенный Лица - по обыкновению его роль исполнял актер в маске, лишавшей лицо очертаний, - бессильно съежился, осознав свое поражение. Ивард едва сидел, совершенно захваченный действием; лицо его сияло от возбуждения и печали, которые всегда пробуждает настоящая трагедия.

"Но не все, - решил Омилов, - Душа этого мальчика не пережила бы общения с теми, кто вступил бы в союз с Эсабианом".

В первый раз, несмотря на неудачный разговор с капитаном, в нем затеплилась надежда, что они еще могут спастись с Сердцем Хроноса.

18

Нам страшно, нам страшно. Мне непонятен ваш страх.

Мы боимся распада стаи-Телварна, ибо для эйя распад стаи исчезновение.

Снова повторяю вам: то, что для эйя - исчезновение стаи, для людей исправление, так же как исправление для эйя может означать исчезновение людей. Каждый из собрания, которое вы называете стаей, уйдет, чтобы вступить в другие собрания, и это для нас исправление. Снова повторяю: "Телварна" не настоящая стая.