— Уаимоясос не любит фонари, — согласиться Саурно, — кто-то вспугнул кожаные крылья, но я чувствую людей или зверей.

— Тут всё пахнет, бегает и летает в таком количестве, словно сюда выпустили все зоопарки мира. Никогда не буду больше смотреть Discovery, — мрачно пошутил Маклифф.

— Тише, — замотал головой индеец и присел на корточки.

К спорящим, кряхтя и ругая вполголоса Америку от Панамы до Мыса Горн, подошёл Уайтгауз. Он начал пристраиваться на привал под кустом папоротника. После утомительной ночи у Агилара и марш-броска при стопроцентной влажности, в разряженном воздухе высокогорья, он двигался и соображал замедленно. Вес амуниции, воды и оружия делал его шумным и злым.

Остальные тоже начали садиться, кто на рюкзаки, кто на корточки. Понсио прислонился спиной к дереву и стал разглядывать темноту. Ничего, кроме суеты летучих мышей, птиц и прочей живности, вокруг не происходило. Ни голосов, ни треска ветвей, ни лучей фонариков. Даже рык ягуара растворился в шуме водопада.

Когда все уже решили продолжить путь, а Уайтгауз стал думать, как заставить себя подняться, в воздухе что-то взвизгнуло. Посыпалась листва. Кепка с головы Уайтгауза слетела и повисла на ветке. Сразу вслед за этим раздался сухой щелчок выстрела.

— Что за чёрт? — Уайтгауз распластался на земле, — меня чуть не убили!

Дотянувшись до бейсболки, он показал остальным палец, просунутый в дырку посредине эмблемы NASA. Несколько минут все лежали, выставив перед собой оружие, ожидая выстрелов, всматриваясь в силуэты окружающих деревьев сквозь прорези прицельных планок и зрачки коллиматорных прицелов. Пот катился по щекам людей, будто шёл дождь, стук сердец, казалось, можно было услышать за милю, ноги и руки тяжелели от усталости. Саурно нервничал, дёргал на шее амулет, проверял остроту мачете, крестился.

— Ничего не вижу, — тихо произнёс Дыбаль перестал водить из стороны в сторону окуляром теплового прицела, — кроме пятен летучих мышей, обезьян и всякой мелочи, ничего нет.

— Значит они в теплозащитном камуфляже, — отозвался фон Конрад.

Новый звук летящей пули, сшибающей по пути веточки и листву, закончился ударом в ствол дерева, под которым сидел полковник. Отлетел кусок коры. Невдалеке отчётливо щёлкнул механизм малошумного оружия. Через мгновение уже полетела, брызнула во все стороны кора, куски грибов, мха, недалеко от головы Дыбаля. Рядом хрустнула ветка, возник шорох. Что-то медленно смещалось вдоль цепочки отряда.

— Маркер моего прицела ставит точку по акустическому сигналу выстрела прямо перед нами, — прошипел Дыбаль.

— Стрелков у них не менее двух, — ответил Саурно, — оружие разное.

— Они что, через листву стреляют?

— Я вижу! — неожиданно крикнул индеец, вскочил на ноги и принялся стрелять, уткнув приклад автомата в живот.

Всё вокруг наполнилось бело-красными вспышками, грохотом и лязгом. Все стали посылать в ту сторону, куда он стрелял, одну обойму за другой. Они не целились, потому что целиться было некуда, было понятно только направление. Среди грохота, вспышки выстрелов, как зловещий стробоскоп, заплясали на листве и цветах. У Маклиффа и Уайтгауза пули были разрывные, у Айдема пули разрывные чередовались через три с трассирующими, а у фон Конрада каждая пятая была ещё и зажигательная. Пули секатором резали сучья и лианы. Листья, кора, плоды брызгали в разные стороны и недоумённо опадали вниз, среди дыма.

Через минуту сумасшедшей стрельбы, выпустив более пятисот пуль, все поняли, что им не отвечают. Саурно и Понсио прекратили стрелять, за ними остановился Дыбаль, а потом и остальные. Маклифф и Уайтгауз напоследок выстрелили из подствольных гранатомётов осколочными гранатами, породив пару ослепительно-жёлтых взрывов посреди исковерканного леса. В свете появившейся на небе Луны, перед астронавтами предстала картина расщеплённых, обглоданных деревьев, перебитых веток, накрошенной листвы, над которыми медленно кружились, опадая, ошмётки цветочных лепестков. Саурно пустил в разных направлениях осветительные белые ракеты. Они шипящими шарами, роняя искры, повисли над полем боя.

Саурно медленно двинулся вперёд. Отойдя шагов на тридцать, он включил фонарик и принялся что-то сосредоточенно исследовать, удаляясь всё дальше, пока не растворился в темноте.

— Нам никто не отвечал, мы стреляли в пустоту, — тихо сказал фон Конрад, трогая раскаленный ствол винтовки.

— Мы впали в панику, — Маклифф сел на корточки, — только патроны извели. Снайпер, наверное, давно отошёл. Но как это суеверные матильонес пошли ночью к проклятому ущелью?

— Может быть, это коммандос южноамериканского союза, заброшенные на вертолётах? — предположил Дыбаль.

— Если это коммандос, мы бы уже покойники были. Военные бы организовали огневой мешок с трёх сторон, заманив, или оттеснив нас на заранее подготовленное минное поле. Применили бы осколочные гранаты. Мы живыми от засады группы любого спецназа не ушли бы, — ответил фон Конрад, — нас словно кто-то пугал, предостерегал от продолжения похода.

Тем временем парашютики осветительных ракет снесло ветром на кроны огромных хлопковых деревьев, и они потухли, осветив напоследок множество бестолково летающих попугаев и летучих мышей. Откуда-то из недр леса вынырнул Саурно и с каменным выражением лица сказал:

— Их было трое. Матильонес. Пришли с северо-запада и ушли туда же. Мы ранили одного. Я видел кровь, — он выключил фонарик и тьма под сводами деревьев показалась всем ещё более чёрной, чем была на самом деле, — странно, что они оказались тут, ночью, далеко от перевала и решились напасть. Нас семеро, а их трое. Это не в характере матильонес, нападать на сильного врага. Мне кажется, что они стреляли не в нас, а мы просто оказались на пути пуль. Позади их мишени. Матильонес были далеко и не могли нас видеть. Кто-то был между нами. Но следов третьей стороны нет, только следов матильонес.

Индеец сжал в кулаке амулет и продолжил:

— Я там нашёл их куртки, часы, еду и отрезанный ножом мизинец. Значит, матильонес уходили от того, кто вызвал у них ужас и страх, и хотели откупиться от этого духа, оставив ему часть тела и вещи, — Саурно раскрыл ладонь и показал всем отрезанный человеческий палец.

— Когда матильонес хотят отогнать духа, они отрубают палец, — кивнул Понсио.

— Как якудза? — Айдем взял двумя пальцами страшный трофей.

— Значит, тут рядом есть кто-то из охраны базы, — Маклифф повернулся к шуму водопада.

— Наличие неизвестной силы не доказывает, что в ущелье база арабов, — сказал Айдем.

— А нападение арабских станций чего доказывает? — вмешался фон Конрад, — не знаю, чья эта база, но нужно уходить!

Все уставились на Саурно. Тот перешагнул через ноги Уайтгауза и двинулся в сторону водопада.

— Староват я для походов, — проворчал Маклифф, с трудом поднимаясь.

Дыбаль повертел в руках пачку сигарет, сунул её в карман, положил за щёку два листочка коки, стряхнул с лица мошкару и последовал за индейцем.

Теперь отряд двигался не гуськом, а плотной группой, ощетинившись стволами винтовок и автоматов. Во время частых остановок Саурно подолгу рассматривал впереди каждую ветку, каждую корягу; не качнется ли, не поползёт ли в сторону посторонняя тень. Дыбаль осматривал всё вокруг глазом инфракрасного прицела. Силуэты врагов, таящихся за деревьями, их дыхание и блеск прицелов всем сейчас казались с избытком. Перед особо подозрительными зарослями, отряд выстраивались цепью и люди двигались, пригнувшись, готовые открыть огонь при малейшем подозрении на засаду. Индеец сильно боялся мин, а поскольку некоторые лианы были тонкими, как стальная проволока растяжки и блестели от росы, ему приходилось аккуратно их обследовать.

Наконец, впереди, заблестел лунный свет на водных брызгах водопада. Отряд вышел на край Ущелья рождающихся камней. Дно и противоположный край ущелья тонули во тьме. Левее, ручей Фосса-дель-Кичако, прыгающий сначала в ложбинах между гигантскими валунами, с грохотом летел вниз, сплетая и расплетая струи воды как огромные косы. Вода задевала каменные выступы и разбивалась на миллионы брызг. Иногда вместе с водой вниз летели сучья, растопыренные во все стороны корни деревьев, похожие на причудливых лесных осьминогов. Горное эхо множило и повторяло шум и гул. То освобождаясь от туч, то ныряя в них, Луна отбрасывала резкие, короткие тени на дно ущелья и на лицах заглядывающих туда людей. Иногда лунное сияние просто наполняло всё вокруг ровным светом.