- Вы находите?

- Легенда почти готова. Необходимо сделать ваши снимки в ранней юности с девушкой,

похожей на Сирену. Это будет очень трогательно.

- В ранней юности?

- Да хоть в детстве. Разве для вас это проблема?

Мегвут усмехнулся. Действительно не проблема. Какие у Оборотня могут быть

проблемы с внешностью?

- А Сирена у вас?

- Разумеется. В поисках образа.

- Хорошо, - он посмотрел на часы, - сейчас буду.

Леций не поверил своим ушам. Одна минута - и долгожданная фраза: «Сейчас буду». Эта

фраза, которая может спасти Эдгара и остальных. «Сейчас буду»! Сейчас он будет поджарен

на вертеле, если не скажет всё про взрывные устройства.

- Ловко, - похлопал Грэфа по плечу Конс.

Грэф только фыркнул:

- Он еще не знает, с кем связался!

- Я тоже не знал, - Ратиарх зашел с подносом, и вид у него был хоть и мощный, но

вполне мирный и домашний, особенно в тапочках, - угощайтесь все. Раньше чем через

двадцать минут он вряд ли прилетит. Ольгерд, вам я могу сварить и кофе.

- Ему нельзя, - усмехнулся Конс, - он и так буйный.

- Зато ты у нас, говорят, такой тихий! - съязвил Оорл ему в ответ, - просто само

терпение!

Леций просто пил чай, и ему было вкусно. Он похвалил хозяина, на что тот заметил, что

умеет даже печь хлеб, а уж заварить чай - не велика премудрость.

- А мы с тобой? - посмотрел на него брат колкими черными глазами, - хоть что-нибудь

умеем, кроме как командовать?

- Почему? Я в лесу бросал в котел заварку.

- Это я тоже бросал. Бурда получалась.

- Помидоры как-то резал… - вспомнил он свое сватовство, - кубиками.

- И еще ты барана разделывал, - сказал Ольгерд, - я помню.

- Да, ужас, - согласился Леций и вспомнил про барана.

Так тягучее время и прошло. Ратиарх пошел открыть купол стоянки. Потом вернулся и

молча сел в углу. Он поражал еще и тем, что не питал никаких иллюзий. Когда распаленная

– 287 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 3 – Мать Медуза

жена говорила о себе в мужском роде, даже не возмущался, только вставлял периодически:

«Успокойся, дорогая».

Однажды Леций не удержался и все-таки спросил его, как он это переваривает. Ратиарх

ответил, что у коренных рургов, коим он и является, господствует теория перерождений. Так

что ничего странного нет в том, что кто-то раньше был мужчиной, или даже собакой.

- Мы все многолики, - заявил он, - только хуже об этом помним.

И в чем-то был, конечно, прав.

- Время, время, время! - ходил от стены к стене Ольгерд, он был в красном термостате, а

рыжий ковер, огненные жар-птицы на стенах в фиолетовых зарослях и завитушках тоже

ничуть не успокаивали, - где его носит, этого кандидата?!

- Потерпи, - сказал Грэф раздраженно, - куда он денется? И не маячь перед глазами. Уж

больно ты красный!

- Да у тебя тут всё красное! Не гостиная, а мюзик-холл какой-то!

- Ну, извини! В спальню не приглашу.

- Нашел время, - огрызнулся Ольгерд, - шутки шутить. Там мой племянник, между

прочим. Лучше поторопи Мегвута.

- Успокойся! Ему надо запутать следы. Не может же кандидат в Президенты вот так

просто посещать бордельную мадам.

- Почему нет, если он женится на шлюхе?

- Какой ты прямолинейный, Оорл! Публику надо сперва подготовить. И вообще… пей

чай, он остывает.

Леций сам переживал и с завистью смотрел на спокойного Ратиарха, такого уютного в

стеганом халате и тапочках. Взгляд его упал хозяину на ноги, но вместо тапочек оказались

ботинки. Ну да, выходил на стоянку, переобулся, обратно переобуться почему-то забыл… но

чтобы рург носил ботинки? Рурги-аристократы, как и Прыгуны, признавали только сапоги.

Он ни разу не видел своих внуков Лале и Дика в чем-то другом.

Хозяин как будто почувствовал его взгляд. Он поднялся.

- А ты что всё бегаешь туда-сюда, - раздраженно подбоченилась мадам, - уже голова от

вас кругом! Сядьте все наконец!

На что он просто закашлялся. Но даже его кашель по тембру не походил на глубокий

баритон Ратиарха.

- Тройной заслон! - рявкнул Леций, вскакивая и выбрасывая по договоренности свою

белую сферу в радиусе дома, Конс должен был держать дальнюю, синюю, а Ольгерд самую

горячую и близкую - сиреневую, - Грэф, в сторону!

Через пару минут этот хамелион был пойман и загнан в угол, а что осталось от вычурной

гостиной, никого уже не волновало.

- Ладно-ладно, - он снова явил миру свое надменно-румяное лицо холеного красавца, -

уговорили. Я с вами побеседую, - развалился в опаленном кресле и закинул ногу на ногу,

голую белую ногу в черном ботинке на другую голую белую ногу.

Халат Ратиарха был ему вообще-то маловат и короток, здоровый был Оборотище.

Настоящий Ратиарх уже в другом халате сидел на чудом устоявшем в этой гонке диване и

потирал ушибленную макушку.

- Побеседуешь? - прорычал Ольгерд, - ты нам за всё ответишь!

- За что за всё? – светло-голубые глаза смотрели нагло, он даже вскинул ладонь, чтобы

получше рассмотреть своих пленителей, - я не сажал вашего Эдгара в звездолет. Зачем он

мне сдался? Правда, он помял мою Сирену, было дело, но так с моего же благословения.

Говорил он спокойно, без страха. Не хотел потерять лицо. И в буквальном смысле тоже -

не расплавиться.

- Глупо попался, это верно. Но слишком мне было интересно узнать, о чем вы говорите.

Оказалось - обо мне. На самом деле наши интересы не так уж и расходятся, господа. Давайте

это признаем. Если бы не глупость вашего Эдгара, даже совпали бы. По сути - зачем вам

Лаорм? Он вам только мешает. Я даже не уверен, что вы везете его на Пьеллу. Мало ли

пустых планет в галактике, где он сам загнется.

- Слышал бы Лаорм, - усмехнулся Конс.

– 288 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 3 – Мать Медуза

- Он слышит только себя. И ублажает только себя. Он сам для себя, и мы для него. Ему

невдомек, что я не желаю вкалывать на плантации водорослей или устриц. У меня другие

планы.

- Судьба у тебя такая, - наклонился к нему Грэф, - вкалывать на плантации. Понял? А

теперь, может быть, и похуже. Ты плохой игрок, нхои Зуфф. Не просчитал все ходы. Чтобы

быть таким наглым, парень, надо быть гениальным. А ты просто зарвался. Попер против

первоосновы, возомнил себя исключением… Скромнее надо быть, скромнее.

- В чем же я просчитался, мадам? - улыбнулся ей Мегвут, щеки были румяные, лицо

холеное, и никакого страха на нем.

- Недооценил Эдгара, - высказал ему Грэф, - и переоценил Сирену.

- Эдгар мне всё испортил, - кивнул Оборотень, - не понимаю, что ему мешает покинуть

корабль?

- И не поймешь, - сказал Ольгерд грозно, - и хватит разглагольствовать. Подойди к схеме

и укажи, где разместил взрывные устройства.

Мегвут обвел всех наглым взглядом.

- В этом нет необходимости.

- Что значит, нет?

- Это значит, что я не так глуп, чтобы рисковать. Вот что это значит, - он уставился на

Грэфа, - и не такой уж я плохой игрок, мадам. Я никогда бы не сказал Сирене ни слова, если

бы точка возврата не была пройдена. У вас совершенно не осталось времени, господа. Не

рассчитывайте на то, что вы Прыгуны, вы не сможете спасти корабль. Впрочем, своего

придурка вы спасти еще можете. У вас осталось… - он посмотрел на часы и сощурился, -

ровно пятнадцать минут.

Леций порадовался, что не он уже ввязался в разговор, а другие. Лично у него даже слов

не было и так сильно болело сердце, что трудно было дышать.

- Ах, ты ж упырь, - процедил Грэф сквозь зубы, - подходя к компьютеру и быстро выводя

схему корабля в видеообъем, - быстро показывай, где!

- Здесь, - Мегвут, не ломаясь и даже с гордостью, ткнул пальцем в три места, - здесь и