реальностью.

В городе только занимался ранний летний рассвет, яркий и умиротворенный. Окна

домов и их зеркальные грани мягко отражали золотые утренние лучи. От этой привычной

панорамы защемило сердце. Оказывается, она так давно здесь не была! Оказывается, она так

всё это любит!

Потом Эеее осознала наконец, что станция погибла, а профессор Хмо вопреки всем

законам причинности жива. Это вопиющее нарушение, и никто не имеет права видеть ее

живой. Ни одна душа! Вздрогнув от этого прозрения, она поспешно задвинула все занавески,

хотя это и не решало проблемы. Она была гостьей в своем доме, гостьей с того света и не

могла задерживаться тут надолго.

Совершенно потрясенная этим новым своим открытием, Эеее зашла на кухню.

Прибранная перед отлетом, та сияла чистотой. Продуктов там не было, но сахар и кофейные

зерна для героя нашлись. Кажется, ему было очень плохо, он чуть ли не скрипел зубами

после такого невероятного перемещения. Понять это было невозможно, надо было просто

сделать то, что он просил. Сладкий кофе. Вот и всё. Сама она мельком взглянула на себя в

зеркальную дверцу полки и тоже ужаснулась бледности своего лица. Как будто и правда с

того света.

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 4 – Праздник Возрождения

Эеее всё делала как во сне, чувствуя себя привидением в собственном доме. Она вошла в

гостиную с чашкой на блюдце и увидела, что ее рыжий охотник подложил под себя две

подушки и лег.

- Тебе плохо, Аггерцед?

- В пределах нормы, - усмехнулся он, - на станции было бы похуже.

- Это уж точно.

- А ты как, драгоценность моя? В порядке?

- А я просто в шоке, - призналась она.

- Ничего, это пройдет. Ты же дома, не где-нибудь.

- Вот именно – дома. Я занавесила все окна.

- Зачем?!

- Как зачем? Чтобы никто нас не увидел.

- Да кто нас тут увидит? Сто двадцать пятый этаж!

- Мало ли… нам нельзя тут оставаться. Ты хоть это понимаешь?

Аггерцед довольно улыбнулся.

- Не волнуйся, дорогая. Всё продумано. Дай только отдышаться.

- Господи, что ты за существо такое?

- Я классный парень, да?

Эеее протянула ему чашку с блюдцем и села рядом.

- Это уж без всякого сомнения.

Он пил полулежа, короткими глотками и при этом довольно быстро оживал, глаза его

раскрывались, щеки розовели. Она смотрела на него и так и не могла понять: откуда он тут

взялся, снова в ее времени, как он может так перемещаться в пространстве, и неужели

действительно до такой степени в нее влюбился?

- Дед сказал: «Иди и спаси ее, раз ты ее любишь. И наплюй на все временные

парадоксы». Вот так. Классный у меня дед, правда?

- Вы там все, я смотрю, классные, - усмехнулась Эеее.

- Они тебе понравятся, Эя. Всё будет хорошо. А уж как ты им понравишься!

- Да, - кивнула она с горечью, - особенно твоей жене.

Аггерцед стукнул чашкой о блюдце, чуть не поперхнувшись.

- Да ты что?! Я тут два с половиной года вокруг тебя кругами хожу, ни на одну юбку не

смотрю, истомился весь… какая может быть жена, кроме тебя? Ты что, Эя? Да я как тебя

увидел, так сразу и ошалел. С первого взгляда!

- Ну, допустим, я тоже, - растроганно призналась Эеее, - разве в тебя можно не

влюбиться… но мы же не школьники. Я прекрасно помню, что ты царь, и у тебя жена и дети.

- Были, - усмехнулся Аггерцед.

- Как?! – вздрогнула она, - что значит были?

- Не пугайся, все живы. Просто дети уже - мои ровесники. А Норки - не дождалась. Да и

не царь я уже. Старший сын теперь правит.

- Сколько… сколько же там лет прошло?!

- Пятнадцать. Точность у вас, прямо скажем, хреновая, ивринги.

- Да? – она даже не знала, что сказать: не она отвечала за точность, да и вообще плохо

понимала, что происходит.

- Да, - кивнул Аггерцед, - но вообще, всё к лучшему. Для меня, по крайней мере.

- Знаешь, - сказала она, - я уже ничего не понимаю. Я три ночи не спала. Нам нужно

поспать, и тебе, и мне. Хорошо? А потом поговорим.

- Хорошо, - кивнул Аггерцед, - спать так спать.

- Пойду умоюсь.

Она встала под душ, сначала горячий, потом холодный. Она всё еще не верила до конца,

что осталась жива. Условно жива, не для этого мира, во всяком случае. Впереди ее ждала

сплошная неизвестность. Одно только было совершенно ясно: произошло чудо. Просто чудо,

каких не бывает в жизни.

Она вышла из ванной в любимом банном халате, посвежевшая, но всё равно смертельно

уставшая. Хотела что-то спросить, но своего охотника на диване не нашла. Она нашла его в

спальне. И увиденная картина так ее потрясла, что она вообще остолбенела.

– 350 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 4 – Праздник Возрождения

Он лежал уже совершенно бодрый, совершенно счастливый и совершенно голый,

прикрываясь одной тонкой простыней, которая не могла скрыть его недвусмысленного

желания, да еще и очень гордый этим.

- О, господи, Аггерцед! Ты же только что зубами скрипел!

- Я быстро восстанавливаюсь, - улыбнулся он довольно, - особенно, как представлю, что

ты под душем…

- Аггерцед… - Эеее почувствовала, что краснеет как девочка, - когда я говорила «спать»,

я имела в виду сон. Я, правда, очень устала.

- Я… я так и понял.

Лицо его вытянулось, как у обиженного ребенка, да так и застыло. Он смотрел детскими

голубыми глазами, искренне не понимая, что там может быть важнее любви, какая такая

усталость? И она, если честно, тоже этого не понимала. Еще полчаса назад она жалела, что

не пришла к нему ночью проститься. А теперь почему-то растерялась.

- Аггерцед… - она присела к нему на кровать, - ну что мне с тобой делать? Ты постоянно

меня ошеломляешь… дай хоть опомниться…

- Я и хотел, чтобы ты опомнилась, - виновато пожал он плечами, такими широкими,

такими красивыми мужскими плечами, что у нее дрогнуло не только сердце, но и естество.

Ребенок и мужчина сочетались в нем самым подкупающим образом. Она улыбалась,

глядя на него совершенно влюбленными глазами.

- Уж чего-чего, а опомниться с тобой совершенно невозможно.

- Эя…

Он так увлеченно принялся целовать ее лицо и шею, что она даже не заметила, как

осталась без халата.

- Так и знал! – объявил он радостно, - так и знал!

- Что ты знал?

- Что ты – самая красивая!

Она смеялась. Ей было смешно, ей было щекотно, и она уже по уши утонула в самом

глупом восторженном счастье. И это – вместо смерти? Или это всё-таки после смерти? Уж

слишком хорошо…

- Герц, мы, правда, не умерли? – спросила она.

- Ну с чего ты взяла? – удивился он.

- Мне кажется, я в раю.

- Эя, вишенка моя! В раю ты сейчас только будешь…

- Да-а? Будет еще лучше?

- А то!

Он не соврал. Было хорошо как никогда. Была даже невесомость и ощущение полета.

При этом он почти ничего не делал, а как будто боготворил ее и парил с ней в небесах.

Впрочем, кончилось всё по-земному, с нарастающей страстью, с судорогой тел, с криками и

предательски скрипящей кроватью. Как в жизни.

- Знаешь, о чем я мечтаю? – спросил он, прижимая ее к себе.

- О чем?

- Как я подведу тебя к отцу и скажу: «Папа, это моя жена!». Представляешь?

Эеее плохо себе представляла его папу и, тем более, его реакцию.

- Нет, - улыбнулась она.

- Вот и я не представляю, - вдруг погрустнел он, - неизвестно, на сколько я теперь

опоздаю.

*************************

В Центр перемещений она пришла в темных очках и в капюшоне. Чтобы, не дай Бог,

никто, ее не узнал. Коллеги так боялись нарушений, что даже не позволили себе с ней

разговаривать, как будто она тень. Это было и больно, и забавно. Она чувствовала себя

героиней приключенческого фильма. И еще, если честно, была так влюблена в Аггерцеда,