- Да, - сказал Эцо мрачно, - «Обмывание младенца».

Руэрто взглянул на него. Обеими руками он в задумчивости пригладил мокрые волосы,

они длинными вьющимися змеями падали ему за воротник. Он ничего не спросил, просто

смотрел и ждал продолжения.

- Папа, что происходит? - сказал Эцо, - что в этом мире творится, я хочу знать? Что с

нами? Что с мамой? И что с тобой, в конце концов? Это твой брат или нет?

- Легко требовать поступка от других, - серьезно ответил отец, - а ты сам-то готов на что-

нибудь ради этого младенца? Или абстрактно хочешь от этого мира справедливости?

- А что от меня нужно? - немного растерялся Эцо.

- А что нужно ребенку? Забота, внимание, воспитание, любовь. Подгузники менять ему

нужно и с рук не спускать. У меня нет на это времени, а у Гевы - желания. Это ты

понимаешь?

Эцо подумал, сел на диван и кивнул.

- Хорошо, я согласен.

- На что ты согласен? - удивился отец.

- На всё. Я его не брошу. Ты вырастил меня, а я выращу твоего братишку. Это будет

справедливо.

- Да ты что, сынок… - Руэрто совсем смягчился и даже растерялся, - мы тебя взяли уже

большого.

- И этот скоро вырастет. Мы быстро растем.

- Эцо…

- Папа! Вы его только возьмите. Я сам всё буду делать. Он же наш, ты сам так говорил.

- А ты подслушивал.

- А что? Разве меня это не касается?

- Конечно, - Руэрто развернулся к нему вместе с креслом, - это нас всех касается. И ты,

вообще-то прав… но Гева…

– 59 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 1 – Пирамида

- Она его полюбит. Потом. Меня она тоже не сразу полюбила. Да мы ей и мешать не

будем, папа. Мы всё сами сделаем!

- Ты же работаешь, Эцо.

- Буду дома работать. Профессор Ондра поймет. Он сам девочку взял. А оказалось -

Пресветлого!

- Не всем раздают ангелочков, сынок. Это надо еще заслужить.

- Что ж… что заслужили, то и получим. И чем дольше будем думать, тем скорее он нам

этого не простит. Папа, ты же всё понимаешь!

Отец думал не так уж долго.

- Ладно, - улыбнулся он, глядя с такой теплотой, что хотелось как в детстве к нему

прижаться, - предпримем еще одну попытку. Только пошли вместе. Одному мне страшновато,

- он встал, затянул халат потуже, поправил мокрые волосы и решительно выдохнул, - вперед!

Гева была в своей комнате для медитаций. И без того красивая и загадочная, в мерцании

свечей она казалась загадочней во сто крат. Зеленые продолговатые глаза ее были бездонны.

Иногда Эцо пытался понять, что чувствует отец: его любит, его выбрала такая женщина!

Каково это? Но он не мог даже представить этого при всем своем богатом воображении. В

прочем, сейчас его волновало совсем другое.

Гева сидела на узком черном диванчике, перебирая в руках янтарные четки. У нее были

ухоженные руки с длинными перламутровыми ногтями и несколькими перстнями на узких

пальцах. Конечно, трудно было представить, что эти руки будут менять подгузники.

- Что? – спросила она настороженно, видя, как они стоят плечо к плечу, взявшись за

руки, словно заговорщики.

- Видишь ли, что получается, - сказал Руэрто замедленно, на каждом слове

останавливаясь и ожидая ее реакции, - или у нас будет два сына… или, боюсь, не будет ни

одного.

Эцо тоже с волнением ждал ее ответа.

- Сыночек… - мать взглянула на него почти испуганно, она его действительно очень

любила, - что это значит?

- Мама, так нельзя, - сказал он твердо, - нельзя его бросать. Вам не понять, а я знаю, что

ребенок чувствует, когда от него все отказываются. Я его не брошу! Я сам с ним буду

возиться… вы только возьмите!

Она смотрела на него и молча перебирала четки, передвигая по нити янтарные шарики.

- Мама…

- Ты хочешь, чтобы наш сын перестал нас уважать? – добавил Руэрто, - я так нет.

- Кажется, я вышла замуж не за тебя, - вздохнула Гева обреченно, - а за твою матушку.

Теперь она родила мне ребенка. Какое счастье…

Стало совсем тихо. Она молчала, глядя в пол, опустив свои глубокие как бездны глаза,

словно под тяжестью густых ресниц, губы напряженно сжались, вокруг рта легли складки. И

отец молчал, то ли виновато, то ли оскорбленно, совершенно не зная, что ей ответить.

- А я ему даже имя придумал, - осторожно сказал Эцо, садясь перед ней на корточки, -

мам, ты слышишь?

- Имя? – даже удивилась она, - какое еще имя?

Как будто парню и этого было не положено!

- Сириус.

- Сириус?

- Ну да. Дед у него Сиргилл, мать - Сия. И звезда такая есть у землян, самая красивая.

- Скирни уже зовет его, - мать усмехнулась, - Алвзуром! Алвзур Сириус Нрис Индендра

Пресветлый… Посмотрим, что из него получится, из этого сокровища.

- Мама… - даже не поверил Эцо, - ты согласна?

- А что, у меня есть выбор?

- Мамочка…

- Прекрати, Эцо. Я и так всё поняла. Вы оба еще слишком молоды, живете одним днем.

Вам не объяснишь.

- А что тут надо объяснять? Ты помнишь, как я сидел под кроватью?

Она не ответила.

– 60 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 1 – Пирамида

- Так, может, мы его сейчас и заберем? - спросил отец с полной готовностью.

- Куда? - усмехнулась она, - о чем вы оба вообще думаете? Надо детскую подготовить. И

няньку ему найти. Лично я из-за него невысыпаться не собираюсь.

Через пару дней всё было готово: и комната с кроваткой и игрушками, и не одна, а

несколько девушек - сиделок, добрых, чистеньких и послушных Геве. Эцо полетел вместе с

ней в больницу за малышом и очень волновался по этому поводу. Ему было ясно, что

происходит что-то важное в их жизни, какая-то большая перемена. А мать напротив была

царственно спокойна. Она исполняла свой долг, но ни радости, ни желания сделать всё как

можно лучше у нее не было. Это огорчало.

Скирни ждала их в палате. Там она и жила с малышом и уже приготовила его к отъезду:

запеленала и собрала ему сумку. Эцо взглянул на нее и поразился: она выглядела ужасно.

Такой измученной Скирни не была никогда. Обычно она была улыбчива и приветлива и

очень мила при этом, а сейчас ее смуглое лицо как будто почернело, и даже ее родинка на

правой щеке не молодила ее, а старила. Тем не менее, она всё-таки постаралась улыбнуться и

протянула им ребенка.

- Ну вот и всё. Забирайте.

Взял его Эцо, причем со всей ответственностью, и почувствовал себя жутко взрослым.

Говорили, что мальчик - урод, но он был спеленат, и этого было не видно. Личико было

хорошенькое, розовое, курносое, с голубыми глазками. Глазки эти с жуткой серьезностью

взглянули на Эцо.

- Привет, - сказал он, - я твой брат, будем жить вместе. Не возражаешь? - и повернулся к

Скирни, - мы назвали его Сириус. Я назвал.

Она стояла, опираясь рукой о стол, тело ее, стянутое прозрачным передником поверх

халата, слегка надломилось, как будто колени подкашивались, а он заметил, какая у нее

хорошая женская фигура: узкая талия и широкие бедра, почти как у мамы.

- Да, - улыбнулась она ему, - хорошее имя.

И снова помрачнела.

- Ты не переживай так, Скирни, - сказал он с жалостью, - будешь навещать его.

- Спасибо, Эцо. Конечно.

- Мам, посмотри, - он повернулся к Геве, - он симпатичный!

- Нагляжусь еще, - холодно ответила мать, и он невольно прижал ребенка к себе.

- Тебе привозить его на массаж, или сама будешь приходить? - спросила она у Скирни.

- Сама буду, - ответила та, - мне надо хоть иногда вырываться из больницы, иначе с ума

сойду.

Эцо стало ее совсем жалко, такая она была измученная, даже у матери голос дрогнул.

- Ну, нельзя же так переживать, милая ты моя… ты вся почернела!

- А как иначе? - виновато улыбнулась Скирни, - ты ведь знаешь, что со мной.