какая-то бумажка с печатью, ни отметка в базе данных. На Пьелле так никто и не

регистрировал смешанные браки, как будто их не существует. На Земле тоже. Они просто

расставались без всяких проблем.

Леда кивнула понимающе, так и не подняв на него своих бездонных, зеленых как океан

глаз.

*******************

Заседание было вечером. Он не знал, как дожил до этого вечера. Леда не позвонила,

даже не попыталась, опомнившись, что-то объяснить. Он уже готов был простить ей и этого

Мики, и эту идиотскую сцену… но он совершенно не готов был отказаться от своей

Флоренсии, от памяти о ней, от тоски по ней и от ее могилы. Получалось, что Леда права. А

не правы те уроды, которые ей об этом докладывают. Создал же Бог народец! Вездесущий и

болтливый!

Конс никогда аппиров особенно не любил, а теперь просто возненавидел. Этой

бессонной ночью он твердо решил, что хватит им паразитировать на прекрасной планете, и

пора заселить ее золотыми львами, чего бы это ни стоило, и что бы по этому поводу ни

думал его сердобольный брат Леций.

Под утро он увидел, как возвращалась с очередной попойки Ассоль, второе, еще менее

удачное произведение этого брата и Ингерды Оорл. Она плелась по лестнице, повисая на

перилах, сплевывая вниз и шмыгая носом. Эдгар на Вилиале переоборудовал связь для

Оборотней, без его присмотра на это несносное создание всем вообще стало плевать. Вот и

она, кажется, плевала на всех.

- Что-то ты рановато, - усмехнулся Конс.

Ассоль взглянула на него, у нее даже лицо было в каких-то царапинах, как будто им

повозили в куче мусора.

- Тебе-то что? - покривилась она.

- Да ничего, - ответил он, - я воспитывать тебя не собираюсь.

- А чего следишь за мной?

- Слежу? Не преувеличивай. Не спится просто.

– 106 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 2 – Тупик

- Ну… помоги тогда.

Конс подошел, оторвал ее от перил и подхватил на руки. Она была легенькая как

пушинка, маленькая и тут же обвила его поцарапанными руками.

- Господи, где ты так изодралась? - спросил он с жалостью.

Ассоль не ответила, только шмыгнула носом.

- А худющая какая, - добавил он, усаживая ее на кровать и помогая ей снять огромные

ботинки.

Ноги тоже были исцарапаны. Белые, совсем детские пальчики были небрежно

покрашены кричаще-красным лаком.

- Вот вы сильные, - сказала Ассоль, глядя на него, - а что вы можете?

- В смысле?

- Что вы можете-то?

- А что нужно? Ты о чем, детеныш?

Она отвернулась.

- Так, ни о чем.

Конс думал, что так и не дождется ответа, она молчала, отвернувшись, опустив белесые

реснички, и была похожа на поцарапанного ангелочка.

- У тебя была дочь, - вдруг с презрением взглянула она ему в лицо, - и ее убили. Ей

вспороли живот сектанты, я знаю. И где ты был? И что ты смог?

Он давно уже переболел этой болью. Его просто поразила и насторожила ее жестокость.

- О чем ты, Ассоль? Тебе кто-то угрожает?

- Нет!!! - визгнула она, - со мной всё в порядке, со мной всё отлично!

Злое личико передернулось и заплакало. Он приподнялся с пола, взял ее за плечи, они

тряслись.

- Во что ты впуталась, детка? Лучше скажи, пока не поздно.

- Ни во что!

- Скажи. Я не отец, ругать не буду.

- У нас Эдгар ругается, - всхлипнула она.

- Ну так я и не Эдгар.

- Уйди, дядя. Никуда я не впуталась. Просто надоели вы мне все, вот и всё. Я никому не

нужна. Случись со мной что - никто и не заметит.

Тогда он почему-то решил, что это просто истерика брошенного ребенка. В самом деле,

чего было опасаться Прыгунье? А вот то, что родители свои проблемы считали важнее

счастья дочери, это было очевидно.

- Ты прямо как Сия, - заметил он философски, - хочешь чтобы тебя любили до

фанатизма, тебя одну. А так не бывает. Поверь, тебя все любят, просто у каждого своя жизнь,

и не всегда ты там на первом месте.

- На последнем, - усмехнулась она.

- Ну, нет, конечно. Не преувеличивай. Просто не на первом.

- Где папа? - спросила она, вытирая слезы, - ты-то знаешь? Где мой папа?

Увы, Леций про нее даже не спрашивал, как и ни про кого из родных. Единственное, что

его, пожалуй, волновало - это не вернулся ли еще его драгоценный сыночек Герц. Вот того

он действительно любил фанатично. Девочке такой любви не досталось.

- Папа твой так далеко, что и не выговоришь, - сказал Конс, - ты до него не допрыгнешь.

И подумал про себя: «И не докричишься».

Она последний раз всхлипнула. Заплаканное личико стало застывшим и холодно-

безразличным. Он даже подивился, как быстро сменяются на этом живом лице выражения.

Ассоль была полна противоречий и совершенно не умела этого скрыть.

- Он вернется, - заверил ее Конс, - перебесится и вернется. Я не сомневаюсь.

- А мама? Вернется?

Вот тут он ничего не мог сказать. Он только три часа назад расстался с Ледой, а ему уже

казалось, что ничего безнадежнее их разрыва на свете нет. Три часа назад он искренне не

понимал, почему в таком глухом отчаянии его брат: ну переждал, помирился, повинился - и

никаких проблем. Терпение только нужно и немного житейской мудрости. Так он считал. А

– 107 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 2 – Тупик

теперь сам как будто находился на дне глубокой черной ямы и не представлял, как оттуда

выбраться.

- А это лучше ты мне скажи, - вздохнул он, - что вам надо?

- То есть?

- Что вам надо, женщинам? Чего вам не хватает?

- Как чего? - удивленно распахнула Ассоль голубые глаза, - любви.

- Любви вам мало. Вам надо, чтобы по вашим правилам играли.

- У нас одно правило! Люби меня одну, а не жену свою в придачу! Вот и всё. Что тут

такого непостижимого?

- Даже если жена умерла? - уточнил Конс.

- Как же! - поморщилась Ассоль, - помрет она! Она еще всех нас переживет, эта клуша.

Он усмехнулся. Каждый говорил о своем.

- В женатого влюбилась?

- В дурака, - фыркнула она, - и не влюбилась вовсе. Мне на него плевать, понятно? И на

всех плевать. Иди. У тебя бессонница, а я спать хочу!

Вообще-то Конс ей даже позавидовал. В таком возрасте с любовью управляться легче.

Полюбил, разлюбил, психанул, поплакал - и спи спокойно. А ему предстояла долгая,

хроническая тоска.

- Спи, - сказал он, - всё как-нибудь утрясется.

Ночь кое-как прошла. Днем стало совсем невмоготу. Он почему-то думал, что будет

легче. Он почему-то думал, что только играет в любовь к этой прекрасной девушке, что всё

под контролем, потому и позволял ей полную свободу. А оказалось, что даже дышать трудно,

когда знаешь, что она предпочла другого. И думать больно. И смотреть на белый свет больно.

Правда, он еще не разобрался: любовь это или уязвленное мужское самолюбие.

Вечером в зале заседаний, в привычной деловой обстановке стало полегче. Он отвлекся.

Гева и Руэрто вошли строго, не обнимаясь. Спокойно сели по левую руку от него. Кера

плюхнулся в свое кресло справа. Бывший земной полпред был без кителя, просто в сером

костюме, который был извлечен из забытых глубин шкафа и стал ему маловат, а Сандра,

видать, не уследила. Он сел как всегда напротив. Льюис устроился рядом с ним. Этот просто

раздражал своей идиотской красотой, наверно, потому, что Конса раздражали сейчас все

молодые красивые земляне. Последним вошел Кондор, как-то подозрительно посмотрел на

отца и скромно сел в отдалении. Место Эдгара рядом с Кера осталось пустым.

- Начнем, - Конс встал, - я заинтересован в скорейшем заселении Пьеллы львами, что бы

там ни думало земное руководство, поэтому рассмотрим этот вопрос, не откладывая.

Все молчали. Он продолжил.

- Чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, надо обследовать объект изнутри. Повторю