- Учту в другой раз.

- Что? В другой раз?! В другой раз ты у меня даже не сунешься к гостям в таком виде! Я

самолично прослежу. И если ты, дрянь такая…

Ассоль вся съежилась.

- Эд, сбавь обороты, - вступился за нее Льюис, - у ребенка праздник.

- У нее всегда праздник! Каждый день. И каждую ночь.

- Не каждую, - вякнула Ассоль.

Эдгар запустил в нее подобранным с пола медвежонком.

- Помолчи уж лучше. Умывайся иди и сними эту дрянь.

Сам он был одет по-аппирски роскошно, пышный камзол скрывал его худобу и даже

делал его большим и грозным. Льюис же наряжаться не любил. Как и отец, он предпочитал

скромные серо-черные цвета, скорее рабочие, чем праздничные. Выделяться не хотелось. Его

так называемая «красота» и так его выделяла и просто мешала ему жить. Радости же от этого

не было никакой. В него влюблялись совершенно не те женщины. Не те и не так. А те… а те

всё равно его не любили.

- Что ты пристал! - Ассоль прижала к груди медвежонка, как будто защищаясь им от

разгневанного старшего брата, - в чем хочу, в том и хожу! Мне так нравится!

- Издеваешься? Мать - красавица, а дочка - чучело огородное?

- Я всё равно такой как она не буду!

- Будешь! Ты девушка. И одевайся соответственно.

- Какая я девушка! - всхлипнула она, - у меня грудь совсем не растет! Вот, видали?

Она распахнула жилетку, отчаянно демонстрируя братьям свои маленькие, чуть

обозначенные грудки.

- А мне уже шестнадцать лет скоро. Я мутант недоразвитый, а ты про какую-то

девушку…

После этого она просто заплакала, растирая по лицу синюю краску.

– 17 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 1 – Пирамида

- Цыпленок, - сказал Эдгар уже мягче, - пойдем я тебя всё-таки умою. Всё равно уж всё

размазала.

На такое предложение она совсем разрыдалась и уткнулась перепачканным лицом в

подушку. Льюис подумал, что подушку потом, наверно, не отстирать.

- Знаешь, Эд, иди-ка ты, - сказал он шепотом, - я с ней сам поговорю.

- Сам! Из тебя она веревки вьет! Так же как из отца.

- А ты? Довел ребенка до истерики.

- А с ними, обалдуями, так и надо!

- Это с Герцем так и надо было. А тут девочка. Не путай.

- Эта девочка…

- Заткнись, Эд. И вали отсюда. И не переживай, всё будет в порядке. Мы умоемся,

переоденемся и придем.

- Ага, - усмехаясь кивнул Эдгар, - и протрезвейте заодно. А то уже и стриптиз начался.

- Иди!

Льюис буквально вытолкал его за дверь. Ассоль плакала. Игрушки молча смотрели

пластмассовыми глазками со всех полок и изо всех углов. Что-то в этом было до боли

знакомое. Девочка на диване, угловатая, тоненькая и хрупкая, чем-то напоминала Анастеллу,

а игрушки на полу возвращали к Риции, к той Риции, которой больше не было. В душе

всколыхнулась какая-то тоскливая, удушающая волна. Волна из прошлого.

Он никак не мог избавиться от двух этих женщин: Риции и Анастеллы. Они потрясли

его когда-то и определили всю его жизнь. И даже Скирни он полюбил потому, что она была

на них похожа. Тогда была похожа. Теперь Скирни была другая, он любил ее другую… но

тоска осталась.

- А ты не будешь ругаться? - Ассоль повернула к нему заплаканное лицо.

- Нет, - улыбнулся он, - но отмыть тебя мне все-таки придется. Иначе ты не только

подушку - всю комнату перемажешь. Между прочим, Герц никогда не плакал. И не пьянел

никогда, сколько бы ни выпил.

- Учту, - буркнула она, - ботинки не носить, не плакать и пить не пьянея.

- Ты так хочешь быть на него похожей?

- Я вообще не хочу быть женщиной! Особенно сегодня!

- Почему, Ассоль?

- А ты видел там этих? Они каждой женщине кости перемывают! Других тем у них нету!

- Кого этих-то?

- Да львиц, конечно! И сами помешались на своем совершенстве и другим житья не

дают. Думаешь, я не знала, что меня будут рассматривать под микроскопом: какие у меня

ноги, какие уши и какой размер лифчика! А вот фиг им!

- Да плевать на них, Ассоль.

- Это ты так говоришь! Они от тебя столбенеют. А надо мной насмехаются! И папа хочет,

чтобы они тут жили?! Даже город им построили! Ужас какой…

- Ну, до этого далеко еще.

Город был построен для золотых львов, но поселились в нем ученые-земляне: биологи,

геологи, метеорологи и прочие планетологи. Прекрасный получился город, красивый,

деловой и веселый, на берегу теплого моря, без привычного уродства и вампиризма. И

название было прекрасное - Флора, в честь Флоренсии Нейл. Золотые львы же пока не могли

адаптироваться к реальному времени и проживать предпочитали либо в столице, либо в

золотых пещерах да и то не больше месяца.

Вообще, народ они были своеобразный. Льюис понял для себя, что сорок тысяч лет

полной изоляции и беспроблемного существования даром не проходят.

А вообще история была примерно такая. Львы у себя в безвременье не боялись смерти,

не рожали детей, не болели, не нуждались в мясной пище, а значит, и в любимой охоте. Им

совершенно нечем стало заняться. И, естественно, они очень скоро перестали понимать, для

чего, собственно, живут, причем живут вечно.

Нужна была отдушина - и она появилась. Золотые львы стали совершенствовать самих

себя. Это занимало львиную долю их времени. Они издевались над собой и физически и

нравственно, закаляли тело и дух, брали и выполняли немыслимые обеты и аскезы,

– 18 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 1 – Пирамида

наказывали себя за срывы и промахи, сокрушались над своими недостатками и свято верили,

что всё это зачем-то нужно.

Бога не было. Боги появились свои. Это было неизбежно. Кто-то должен был взять на

себя эту роль, дать бедным пленникам безвременья идею и надежду на избавление. Идея

была проста: «Мы освободимся, когда достигнем уровня совершенства, достаточного для

перехода на другой уровень». Какой это «другой уровень», никто не знал. Да его на самом

деле и не было. Многие уже просто забыли, с чего всё началось, что был какой-то другой

мир, который остался за Вратами Вечной Жизни.

Кто-то, конечно, помнил. Избранные знали. Избранные создали себе проход в этот мир,

избранные ходили туда, наблюдали за аппирами, даже что-то забирали от них себе, но

избранные не торопились делиться со своим народом страшной тайной, что выход уже есть

и не на другой уровень, а в суровую реальную жизнь.

Самым главным у львов оказался вовсе не царь Ибрагор. Не он отвечал за идею, за ее

воплощение и за состояние душ. Он только наводил порядок. Властителями дум были

женщины. Это они были «посвященными», это они были «совершенными» и это они знали,

что всем надо делать. А самой совершенной и просто недосягаемой в своем совершенстве

была Пророчица Мравия, ходячее откровение, ходячая истина и ходячий свод законов. В

общем, местная богиня, окруженная жрицами. Схема была стара как мир. Но вообще это

была довольно грубая и приближенная картина, потому что никто еще, кроме самих львов, в

Тупике не был и не видел, что там происходит реально.

Льюис был далек от этого. Совершенно не находя себе места на Пьелле, он пропадал на

Шеоре и с нетерпением ждал Герца, чтобы вместе сунуться в дыру. Герц, учитывая

погрешность временных скачков, мог появиться через несколько лет, поэтому Льюис

подыскивал себе другого партнера. Увы, второго безумца повторить подвиг Сиргилла пока не

находилось.

Кондор поумнел и больше на авантюры не соглашался. Эдгар явно постарел и

остепенился. Руэрто во всем слушался свою жену, да и не любил его Льюис и не полез бы с

ним никуда. Лале считал, что не царское это дело, хотя и боролся с искушением подражать

великому прадеду. Тихоня Дик изнывал от любопытства, но не смел ослушаться Леция. Грэф