Он огорченно хмыкнул и добавил:

– Мы полагали, что так будет безопаснее.

Однако Койну не устроил его ответ.

– Для Фейна такая ложь слишком опасная, – возразила она. – Зная, что его могут поймать на обмане, он не стал бы рисковать своей репутацией.

– Наоборот!

Хэши отвернулся от Уордена и посмотрел на руководителя службы протокола.

– Поймите, он уверен, что его не могут уличить во лжи. Откуда ему знать, что у нас имеются улики? Ведь по самой своей природе кадзе уничтожают все следы преступления. Фейн даже не догадывается, что Лейн отыскала крохотный фрагмент идентификатора, который позволил убийце Годсена проникнуть на станцию полиции. Конечно, наш сердечный друг предполагает – да и любой бы это сделал – что останки Натана Элта, размазанные по коридору и затоптанные любопытной публикой, не оставили следствию ни единой зацепки. Кто после смерти Элта расскажет о преступлениях и лжи Клитуса Фейна? Он же не видел, как я позаимствовал у Натана Элта пропуск и идентификатор.

Хэши с трудом удержался от самовосхваления.

– Он просто не мог это видеть. Я стоял между ним и кадзе. И мне удалось скрыть свои действия.

Видели бы они, как Хэши побежал по проходу вниз, отталкивая и сбивая с ног испуганных советников. Сколько синяков он получил! Между прочим, его немощное тело не привыкло к такому обращению.

– Наконец, вы должны понять, – сказал он Койне, – что Клитус Фейн не ожидал провала его кадзе. Он намеревался подать условный сигнал и запустить коэнзимный взрыватель с таким расчетом, чтобы Элт находился рядом с ним, но не достаточно близко для нанесения вреда бесценной персоне Фейна. Если в файлах Концерна действительно будет указано, что Натана Элта уволили с работы шесть недель назад, то такие записи лишь подтвердят ложь первого помощника Дракона.

– О, черт!

Очевидно, шеф Мэндиш убедился в истинности доводов Лебуола. Шагнув к столу Уордена, он указал рукой на интерком и произнес:

– Директор Диос, с вашего разрешения я хотел бы позвонить в службу безопасности Руководящего Совета. Прикажу своим людям арестовать этого сукиного сына. Нам вряд ли удастся доказать, что Фейн ликвидировал Элта, но мы позаботимся о том, чтобы он не создавал других проблем.

Уорден решительно покачал головой.

– Нет! Как вы сами сказали, мы не можем доказать его вины. А если и сможем, то Хотл уйдет от ответственности. Он сдаст нам Фейна и выставит себя абсолютно невиновным.

Диос помолчал секунду и добавил:

– Лучше пока не сообщать ему о наших подозрениях и уликах. Это может дать нам преимущество.

Хэши заметил, что глава полиции не уточнил, каким будет это преимущество.

– Да, сэр.

Хмурясь от разочарования, шеф службы безопасности отступил на пару шагов. Койна склонилась вперед. Хэши подозревал, что только ее профессиональная выучка не позволяла ей вскочить с кресла.

– Я извиняюсь, директор. Все это не имеет смысла. Неужели вы забыли? Вы говорили мне, что Фейн хотел остановить выдвижение законопроекта об отделении. Вы говорили, что он знал о планах капитана Вертигуса. Вы даже предполагали, что ему будет заранее известен мой ответ на просьбу о поддержке. Откуда Фейн мог узнать о нашем разговоре? Каким образом он догадался о том, что задумал капитан Вертигус?

Ее брови нахмурились. Ясный взгляд стал колючим.

– До нападения кадзе старый советник никому не говорил о своем законопроекте. Он не настаивал на чрезвычайной сессии и привилегиях члена Совета.

Почему же Фейн отправил к нему убийцу? Почему он хотел остановить законопроект, о котором Вертигус тогда еще не помышлял?

Глаза Мэндиша расширились. Наверное, он уже устал от этих препирательств и загадок. Хэши поджал губы и подумал: «Хороший вопрос». Однако поток размышлений давно унес его от подобных тем. Он молча приготовился выслушать ответ Уордена.

Глава полиции уклонился от полемики и не раскрыл свою игру. Тем не менее он дал понять, что осознает важность поднятых вопросов. Откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди, Уорден бесстрастно произнес:

– Хэши, вы тут у нас один с ответами. Будьте любезны, расскажите Койне, что вы думаете о сложившейся ситуации.

Хэши обрадовался, что Диос перестал называть его «директором Лебуолом». С другой стороны, он хотел получить намек на то, что действительно проник в намерения начальника. Но никаких намеков и подтверждений не последовало. Это, в свою очередь, навевало мысли, которые подталкивали Хэши к дальнейшему пониманию событий.

Диос нуждался в помощи. Определенно нуждался. Однако он сохранял дистанцию от тех людей, которые могли помочь ему: Койны Хэнниш, Мин Доннер и Хэши Лебуола. Он хотел защитить своих подчиненных от возможных последствий его поражения. Или – если идти еще дальше – от страданий, вызванных его победой.

– Хэши? – окликнула Койна.

– О, прошу прощения, – хрипло ответил директор Бюро. – Боюсь, я немного задумался.

Он помахал руками перед лицом, отгоняя эмоции, которые не мог использовать. Его радость начала подкисать, свертываясь болью утраты. Ему не хотелось терять Уордена. Но Лебуол не мог спасти его.

– Вы должны понять меня. Я не утверждал, что Фейн совершал свои злодеяния для того, чтобы остановить законопроект об отделении. Я вообще не говорил о его мотивах.

Голос Хэши вибрировал от раздражения. Койна и Уорден могли интерпретировать это как гнев, но Лебуол не умел выражать свое горе по-другому.

– Вы озабочены тем, что ваш отказ на просьбу Фейна – отказ от поддержки в его противостоянии законопроекту – побудил этого умника дать кадзе сигнал на подрыв.

Койна ответила испуганным кивком головы.

– Но в таком случае вы дали ему лишь повод, а не причину. Я не думаю, что Клитус Фейн или его хозяин знали о замыслах капитана Вертигуса. Скорее всего, цель их атак заключалась в усилении особых, рабски зависимых отношений между полицией и Концерном. Нападения кадзе заставили Совет согласиться с тем, что сейчас эти отношения нельзя менять, иначе весь человеческий космос окажется в опасности. Вы правы, законопроект об отделении угрожал разорвать порочную связь между полицией и Концерном Фэснера. Однако этому предшествовали другие угрозы. И именно они стали причиной атак. Угрозы публичных разоблачений.

Койна внимательно посмотрела на Хэши.

– Что вы имеете в виду?

– Я говорю о двух опасностях для Фэснера, – ответил Хэши. – Первым по времени и, возможно, по важности является расследование Максима Игенсарда Дело Термопайла со всеми его коллизиями угрожает гегемонии Дракона. В данный момент Фэснер пытается получить узаконенный доступ к финансовым документам Бюро. Если это ему удастся, он уничтожит записи о тайных гонорарах бывшему помощнику службы безопасности Рудной станции Майлсу Тэвернеру.

Хэши просто подтверждал откровения Диоса.

– Фиктивное предательство Тэвернера позволило Фэснеру протолкнуть через Совет акт преимущественного права. Более того, оно еще больше укрепило наши особые отношения с Концерном. Расследование Игенсарда могло раскрыть эту аферу. Ему начали мешать – естественно, без прямого противоборства.

Койна хотела задать вопрос, но Хэши не дал ей такой возможности.

– Вторая, насущная и более серьезная угроза возникла во время видеоконференции между директором Диосом и Советом.

Хэши посмотрел на Уордена, но, не получив никакого отклика, отвел взгляд в сторону.

– Вы сами сказали, что почувствовали себя «свидетелем краха всего, что нам полагалось поддерживать». А представляете, какой была реакция Фэснера? Если у вас появилась обида, то подумайте о том, какую ярость испытывал он? Какой парализующий страх? Эта конференция подорвала веру в нашу честь и неподкупность – а именно эти качества оправдывали нашу зависимость от Концерна. Если мы оказались бесчестными, то кто был ответственным за это? Только наш хозяин – большой червяк.

Уорден прекрасно провел конференцию, хотя в его руках Хэши был лишь шахматной фигурой Фэснер ответил атаками кадзе. Впрочем, за ними могли последовать другие, более радикальные действия.