- Ветер поднялся, море штормит, - заговорил Бискуп. - А отклониться от маршрута никак нельзя, надо точно выйти на мыс Тахкуна острова Хийумаа. Задание очень сложное и опасное, не скрываем...

Летчики оживились.

- Чего ж тут рассуждать, - поднялся с места Голубев, - не в прятки играем, воюем.

- Вот и хорошо, товарищ лейтенант, что так настроены. Место вам известное, сегодня туда летали. Пойдете ведущим, - сказал Ильин. - Присаживайтесь поближе, - он отодвинул телефон на край стола, сложил бумаги и журналы в стопку, тщательно разгладил ладонями карту. - Задание будет такое: не допустить немецкие бомбардировщики к нашим частям при погрузке их на мотоботы и катера вот у этого причала, - командир ткнул карандашом в карту. - Если налета не будет, перед уходом домой проштурмуйте фашистов на переднем крае.

- Значит, выполняем два задания? - уточнил Голубев.

- Нет. Основная задача одна - прикрыть части. А штурмовку будем считать запасным вариантом.

- Ясно, - врастяжку ответил Василий.

- Пойдете двумя звеньями. На малой высоте. Сначала прямо на юг. На этом вот отрезке наберете четыре тысячи метров, - продолжал Ильин. - Наиболее вероятно, что бомбардировщики появятся с южного направления. Не забывайте о солнце, используйте его для выхода в атаку.

Голубев внимательно следил за передвижением командирского карандаша по карте. Остальные - так же слушали.

- В воздухе мы все делаем, как надо, - обратился лейтенант к капитану, - а вот на аэродроме теряем людей зря.

- Тут ничего не поделаешь, - с болью в голосе произнес Ильин. - Нас окружают тридцать батарей, им сразу всем глотку не заткнешь.

- Не все же тридцать обстреливают аэродром. Часть из них бьют по городу, морскому порту, - не сдавался Василий. - Нужно что-то предпринимать.

Действительно, на полуострове летчикам приходилось думать не только о разнообразии в тактике применения своего оружия. Прежде чем подняться в воздух, они ломали головы и над другой, не менее важной задачей - как обмануть врага, чтобы его артиллерия не наносила ущерба при взлете и посадке истребителей. Одну из хитростей Голубев уже нашел и немедленно поделился ею с боевыми друзьями.

- Надо просить помощи у артиллеристов, - предложил Бискуп. - Товарищ командир, - повернулся он к Ильину, - звоните начальнику артиллерии генералу Дмитриеву.

- Правильно, - поддержал Голубев.

Ильин тут же крутнул рукоятку телефона, снял трубку.

- Девушка, соедините меня с тридцать вторым, - попросил он телефонистку, а когда на другом конце провода отозвались, продолжил: - Товарищ генерал, говорит Ильин. Хотелось бы срочно уточнить ряд вопросов о взаимодействии. Пришлите, пожалуйста, к нам своего представителя. Да, лучше сейчас...

Командный пункт артиллерии береговой обороны, как и все на крохотном полуострове, располагался вблизи аэродрома. Летчики и артиллеристы часто гостили друг у друга. В сущности, они решали одни и те же задачи, Не прошло десяти минут, как в блиндаже появился артиллерист с двумя шпалами в петлицах. Пожав руку Ильину, Бискупу и кивнув приветливо остальным летчикам, он с улыбкой сказал:

- Над чем маракуете, властелины неба?

- Как обмануть противника, - за всех ответил Бискуп.

- И что же придумали? - спросил майор.

- Хотим вот вместе с вами поразмыслить, - сказал Ильин.

Артиллерист уточнил:

- Что от нас требуется?

Ильин придвинул стул. Майор сел. Показав на карту, командир авиагруппы начал:

- Сильно мешает работать вражеская артиллерия. Несем неоправданные потери. Сегодня при посадке трагически погиб летчик. Были бы и еще жертвы, если б лейтенант Голубев не нашел выход. - Ильин благодарно взглянул на Василия и продолжал: - Но в другой раз такой маневр может и не принести успеха. Хорошо бы вам в оговоренное время подавлять огонь вражеских батарей.

- Так и делаем, - заявил артиллерист и, достав из папки свою карту, разложил ее на столе поверх лежавшей полетной; вся она была исчеркана синими линиями и кружочками, исписана черными цифрами.

- Не совсем так, - возразил Ильин. - Вы открываете ответную стрельбу, когда противник уже успевает вспахать нам все летное поле. А мы предлагаем вам первыми начинать огневой налет перед вылетом и посадкой, чтобы отвлечь огонь врага на себя.

- По-ни-маю, - протянул майор, - места расположения стреляющих по аэродрому батарей нам в основном известны. Тут другой вопрос, когда надо открывать огонь? Ведь вы все время летаете?

В глазах Ильина засветились искорки.

- Это только так кажется, - произнес он. - Если наши самолеты в воздухе - вам ничего делать не надо. Подавлять огонь требуется лишь в периоды взлета и посадки истребителей. А они длятся считанные минуты. Самолетов мало, вы это знаете. Так мы с вами не только сохраним летный состав, но убережем и аэродромную команду, которая выравнивает полосу под обстрелом.

- Тогда все дело в обмене своевременно оговоренными сигналами, - заключил артиллерист.

- Мы протянем между нашими командными пунктами телефонную линию и будем вас предупреждать о начале работы, - подытожил Ильин под одобрительные голоса находящихся в блиндаже летчиков.

- Вашу просьбу доложу генералу, - сказал, вставая, майор. - Думаю, возражений не будет.

- Тогда на сегодня закончим. - Ильин положил на стол обе ладони, налегая на него широкой грудью, встал. - Утром и начинаем с вами работать, как условились.

Артиллерист ушел.

Капитан Ильин подробно уточнил план предстоящих действий. По сути, это вылилось в настоящую предварительную подготовку к полетам. В заключение командир спросил:

- Все ли ясно?

- Все, - дружно подтвердили собравшиеся. Летчики встали, чтобы разойтись. Но капитан Бискуп поднял руку.

- Одну минуту, - остановил он поднявшихся. - Хочу сообщить одну новость, неприятную, к сожалению. - Капитан подождал, когда установится тишина, и продолжил: - Связь с Ленинградом у нас ненадежная, корабли приходят редко. С Моонзундских островов к нам эвакуируются тысячи бойцов. Командование базы приняло решение вторично сократить продовольственные пайки. Прошу понимать это как временную и вынужденную меру.

Бискуп смотрел на боевых побратимов. Его известие они восприняли спокойно. Раздался только один вопрос:

- На сколько же сокращается паек?

- Хлеба - до пятисот граммов, ну и остальные продукты соответственно, - ответил капитан.

Василий вспомнил, что он видел в Ленинграде перед отлетом на Ханко. Истощенные голодом и холодом, люди трудились и боролись самоотверженно. Во всем чувствовалась несгибаемая воля ленинградцев к победе.

- Друзья! - нарушил тишину Голубев. - В блокадном городе люди получают в несколько раз меньший паек, но держатся стойко. Если бы им дали наш паек, они, наверное, были б самыми счастливыми.

- Верно сказал лейтенант, - оживился Бискуп. - А мы с вами - дальний форпост Ленинграда.

Он подошел к летчикам, положил руки на их плечи и мягко, по-отечески произнес:

- А теперь нужно хорошенько отдохнуть. Завтра напряженный летный день.

Через минуту блиндаж опустел. Остался лишь всегда находящийся здесь оперативный дежурный.

Голубев, первым поднявшийся в небо, качнул крылом истребителя. Как и было условлено, тотчас же две четверки самолетов взмыли от среза воды на высоту. Группа взлетела под яростный аккомпанемент немецких батарей. Но спасибо нашим артиллеристам: они сдержали слово, начав артиллерийскую дуэль, и огонь врага Ущерба экипажам не причинил.

Теперь, в воздухе, летчики, что называется, во все глаза смотрели вперед, пытаясь как можно раньше обнаружить бомбардировщики противника, если те вдруг появятся у наших берегов. Ведущий, учитывая погоду, внес поправку к курсу, но сильный боковой ветер, думал Голубев, все же, наверное, снесет восьмерку истребителей в сторону.

Так и случилось: остров показался справа на траверзе пути. Голубев развернулся к острову и через минуту увидел белую башню сорокаметрового маяка. Рядом с ним виднелась примитивная деревянная пристань. Это и был мыс Тахкуна - последняя опорная точка острова Хийумаа, которую стойко удерживали советские воины.